Разрушение и Искупление (ЛП)

***
Целую вечность спустя урок подходил к концу. Мне только однажды удалось отразить ее магию от своего щита, и я решила, что это скорее удача, чем что-либо еще. Николетт, с другой стороны, прошла почти все свои тесты.
Что ж, она не пропустила так много недель, как я, но я не завидовала ее победе, хотя, казалось, ей было веселее, когда ее бросали на произвол судьбы.
— Вашим домашним заданием будет потренироваться на щите. С этого момента и до нашего следующего урока вас ждет несколько сюрпризов, в которых щит может спасти вам жизнь. — Ее озорная ухмылка не предвещала ничего хорошего. Подверглись бы мы нападению и в наше свободное время?
Я раздраженно выдохнула; это было все, что мне было нужно.
— Пойдем купим мороженого? — спросила моя одноклассница после того, как большинство остальных уже вышли за дверь. Я покачала головой.
— Мне сейчас ничего не хочется есть. Или когда-либо еще. — От одной мысли о еде меня тошнило. Она понимающе кивнула.
— Я могу себе представить. Первые пару недель я даже не чувствовала запаха еды. Если бы я не знала тебя лучше, то подумала бы, что беременна. — Она хихикнула, и я перевела взгляд на нее.
— Что ты имеешь в виду? — Николетт склонила голову набок, словно сомневаясь, в своем ли я уме, но смахнула несколько потных прядей со своего лица и продолжила.
— Для обращенных вампиров шанс забеременеть почти… равен нулю. Особенно от не магического существа. Наше волшебное тело сопротивляется всему человеческому. Только вампиры, рожденные как таковые, могут производить потомство со своим видом. Иметь детей практически невозможно даже между обращенными и рожденными вампирами. Не то чтобы они действительно стремились это сделать. Они считают нас неполноценными, слабыми. Не то, с кем ты хотела бы иметь детей.
Я издала сдавленный звук и прижалась к стене. Комната закружилась, и я больше ничего не могла ясно видеть. Семья, дети….
Яд Александра и смертельная хватка Флавиана отняли у меня все это. Я никогда не смогла бы петь колыбельные своему малышу, никогда не смогла бы научить его кататься на велосипеде. Никто никогда не назвал бы меня мамой, и никто не положил бы цветы на мою могилу.
Мои пальцы дрожали, и я не могла издать ни звука. Не то чтобы я особо задумывалась о том, чтобы завести детей, но выбор всегда был открыт для меня, у меня был выбор, пока у меня не отняли и его.
Николетт прислонилась к стене рядом со мной и похлопала меня по плечу. Я не отстранилась.
— Прости, что я была такой бесчувственной. Но будет лучше, если ты смиришься с этим. Твоя семейная линия заканчивается на тебе.
Как раз в этот момент вошла Лейла, и я вытерла слезы со своих щек.
— Что случилось? — Она скептически переводила взгляд с меня на девушку с желтой лентой в волосах. Последняя, защищаясь, подняла руки.
— Ничего. Пошли. — Я подхватила свою сумку и пошла рядом с Лейлой к выходу, бледное солнце светило нам в спину. На полпути я остановилась и глубоко вздохнула, прежде чем повернуться и посмотреть в выжидающее лицо Николетт.
— Так ты идешь или нет? — На ее лице расплылась улыбка стоимостью в миллион долларов. Николетт не нужно было просить дважды, и она была с нами менее чем через две секунды.
— Спасибо, — прошептала она, и вместо того, чтобы сказать что-нибудь в ответ, я взяла ее за руки. Хотя казалось, что это не так, она была так же одинока, как и я.
10
Мы с Лейлой сидели на кровати, пока она снова объясняла все про щит, в то время как Николетт рылась в моем шкафу. Каждые несколько минут она выбирала наряд и прижимала его к своему телу. Я старалась придерживаться слов Лейлы, но мои мысли были заняты моим предыдущим разговором с Николетт.
— Сосредоточься, — отругала меня Лейла, и в тот же момент что-то невидимое ударило меня по лбу. Я потерла это место и сердито посмотрела на нее.
— Я делаю все, что в моих силах, — прорычала я.
 
— По-видимому, твоих стараний недостаточно. — Я закатила глаза и пробовала снова и снова, пока солнце не оказалось в зените. Поскольку я не могла посещать обычные занятия, у меня было немного свободного времени.
— Могу я одолжить это? — Николетт указала на груду одежды, ее щенячьи глазки были идеально посажены.
— Конечно. — Я кивнула. — Не похоже, что я покину академию в ближайшее время.
Николетт склонила голову набок. — Почему это? Когда-нибудь тебе снова придется пообщаться.
Лейла издала раздраженный звук. — Потому что эта упрямая дура отказывается пить.
Темные глаза Николетт расширились так, что чуть не вылезли из орбит.
— И ты все еще выходила из своей комнаты? Эйвери, это опасно. Представь, если бы на тебя наткнулся человек, — воскликнула она, ее голос был на октаву выше.
Я покачала головой и поправила свою форму.
— Это мое дело. Кроме того, ничего не произошло. У меня все под контролем. — Девушки понимающе переглянулись, но не стали зацикливаться на этой теме.
***
Я последовала за ними по коридору в класс теории заклинаний. Тема, конечно, была такой же скучной, как и звучала, но я не жаловалась. По крайней мере, мое горло больше не горело как в аду, но это был только вопрос времени, когда мое самообладание снова подвергнется испытанию.
— С кем я должна спать, чтобы иметь такую великолепную комнату в своем распоряжении? — пошутила Николетт, и я чуть не подавилась собственной слюной, шатаясь, сделав шаг вперед.
Лейла фыркнула, и я бросила на нее злобный взгляд.
— Ни с кем, — быстро ответила я. — Одноместный номер предназначен для защиты Лейлы, поэтому я не откушу ей голову, пока она спит. Но теперь, когда я думаю об этом, это было бы неплохой идеей.
Она подмигнула мне, а Николетт переводила взгляд с одной на другую, очень смущенная.
— Это была просто шутка, — смущенно призналась она, и я отмахнулась от нее.
Из ниоткуда меня швырнуло вперед с такой жестокостью, что на моем покрытом синяками лице остались красные следы на полу.
Какого черта? Краем глаза я увидела, как мальчик самодовольно улыбнулся мне, прежде чем раствориться в воздухе.
— Чертов Арден, — фыркнула Лейла, помогая мне подняться и проводя пальцами по моему виску. Тепло разлилось по моей коже, и я почувствовала, как рана заживает. — Подобные инциденты будут происходить всегда, пока ее ученики не научатся никогда не опускать свой щит.
Мой испуг сменился гораздо худшим чувством — яростью. Я чувствовала, как это закипает внутри меня, поглощая каждую клеточку моего тела. Мои обострившиеся чувства побуждали меня охотиться на него, заманить в ловушку, убить его. Пульсирующая боль распространилась по моей челюсти, и я облизнула свои выступившие клыки.
— Не сейчас, — предостерегла моя подруга. — Вместо этого вложи это чувство в создание своего щита.
Только с большим трудом я смогла сдвинуться с места, оставить случившееся позади. Это было почти так, как если бы все мое тело сопротивлялось поражению. Этот метод обучения был жестоким и блестящим одновременно.
— Давайте поторопимся. Урок вот-вот начнется, а профессор — засранец. — Моя голова резко повернулась в ее сторону. Это мог быть только Александр. В тот же момент я прокляла себя за чувство предвкушения. Нет, я не с нетерпением ждала встречи с ним, не собиралась терпеть его еще два часа. Мое сердце не выдержало бы этого. Он был как яд для моей самооценки, и я должна была разорвать этот порочный круг.
Мы прибыли как раз вовремя.
Мы с Николетт подошли к двум последним свободным местам в заднем ряду и достали наши ручки и блокноты, прежде чем откинуться назад и занять место.
Мои глаза изучали каждую деталь. Это была комната, достойная королевской семьи, украшенная замысловатой резьбой и гобеленами, которые свисали с высоких стен. Окна были крошечными, поэтому комната освещалась мерцающими свечами, отбрасывающими мягкий свет на лица студентов.