Наследница чужих богов. Часть 2 (СИ)

В глубине его испуганных очей Кайя заметила собственное отражение. Ее взгляд, не встречая препятствий, стелился далеко за пределы зримого, постепенно разгораясь серым пламенем. Напоенный детским страхом, в нем почти не осталось ни ртути, ни обжигающей ярости, только чистая сила ее народа, наследие забытых богов.
– Мы все исправим… – тихо пообещала она, неожиданно поверив в сказанное. – Больше не плачь.
  
Зажмурившись, отринув происходящее вокруг, Кайя пустила скверну внутрь себя. Подобно корням многовекового дерева, впилась в податливую почву, белесым туманом прорастая на сотни километров вглубь планеты, туда, где билось сердце Меодана. Ее зрение обретало пугающую силу, будто жило вне тела. Со скоростью мысли устремлялось за пределы дозволенного, было повсюду и нигде.
Уже через один удар сердца величественная столица халифата предстала крохотной пылинкой: дрожащей, испуганной, такой ничтожной. Смахни с ладони и не заметишь. Но, стоило только прислушаться к стенаниям планеты, услышать гневный рокот священной реки мироздания – Имардана, как ее разум встретил незримую стихию: призрачную, до ужаса знакомую… пустую.
Белесые нити натянулись до предела. Кайя внутренне сжалась, с трудом сдерживая страх, но глаза ей не врали.
Перед ней была Пустота.
Гнилым древним ядом, она медленно просачивалась повсюду, поглощая Меодан.
Вот что убивало планету. Не извержения и тряска седых недр, не взбунтовавшиеся воды океанов, и даже не вышедшая из берегов священная река. Все это – последствия, пепел от уже догоравшего кострища. Истинная причина скрывалась от человеческого взора, и против этой стихии диары были бессильны.
Даже если им удастся усмирить природу, Меодан рухнет. Столица неминуемо обратится в ничто, станет для них выжженным полем. Они потеряют дом, потеряют связь с главными святынями тарикон, лишатся благословения Единого, своей проклятой веры.
Они падут…
Кайя сама не заметила короткого оскала на своих губах.
Так и должно быть: правильно, справедливо.
Ненависть к диарам, ее мучителям, не ослабевала. По-прежнему разъедала ей душу, жгла обидой, разочарованием, карою для всех, кто когда-то поднял руку на ее народ. Скверна в крови бурлила, не оставляла попыток перехватить контроль над разумом и телом, принуждая бежать, больше не противиться Пустоте.
Наверное, в прежней жизни Кайя последовала бы зову, подчинилась чужой воле, сотворила бы зло, бросила или добила бы этого малыша, облегчив тому участь. Сама бы избрала дорогу из мести и крови, будь она все еще одержимой, прежней. Будь она варши…
Но разве после этого ее сердце не утонет в грязи? Разве она станет лучше своих палачей, лучше Рэма?
Не решившись отвечать на свои вопросы, подавив страх, Кайя вернула взгляд внутрь себя. Разыскав стихию, коснулась Пустоты. Та, как живая, льнула к ее израненным рукам, осторожно и нежно ластилась вокруг белесого тумана, дикой черной кошкой терлась у ног, доверяла, не ждала от нее подвоха. Она сразу же вонзила вглубь этого мрака всю доступную ей силу. Немедля ни мгновения, крюками потащила на себя.
Пустота взвыла. Ласковая и нежная еще миг назад, ударила в ответ.
Кайя интуитивно прикрылась, отпрянула, с опозданием осознав, что понятия не имеет, как поступить дальше: приручить, тем более погасить этот первобытный гнев. Ее скверной всегда распоряжался кто-то другой. И в тех осколках воспоминаний, успевших вернуться в ее память, не всплывало ничего, что теперь могло бы прийти ей на помощь. Созидать она не умела, только разрушать.
Убийца… Вот кто она такая.
Единственное, что сейчас помнило тело, что было ей дано Создателем – право убивать.
Нет, здесь ей точно ни справиться, ни выстоять одной. Зачем только пыталась, влезла во все это, потеряла время, поверила, что способна на доброту, что теперь другая? Нужно было сбежать, не давать ни себе, ни тому ребенку ложных надежд, просто уйти.
Кайя сделала шаг назад, почти отдавшись скверне в своей крови, но уже в следующее мгновение сердце взволнованно встрепенулось, внезапно прогоняя страх. Дыхание сбилось, глупая ухмылка мелькнула на ее лице.
Второй раз за этот вечер она узнала его след.
…Рэм.
Диар молчал в ее мыслях.
Не пытался проникнуть в разум, удержать, вернуть ошейник на шею. Прекрасно понимал, что именно она собиралась сделать, но не останавливал. Напротив. В его немых чувствах Кайя уловила желание помочь.
Растерявшись на долю секунды, она все же позволила вести себя. Две их силы: живая и яркая, темная и призрачная, соприкасались. Несовместимые и чуждые, они медленно сплетались в одно целое так естественно, что Кайя едва ли осознавала его власть. Рэм направлял аккуратно, требовательно, и когда окончательно взял над ней верх, полностью, пусть и на краткий период времени, вновь завладев ее скверной, она не испугалась.
Рассчитывая каждой шаг, он в точности знал, куда и как направлять их общую силу.
Не успевшая укорениться, Пустота под его напором стремительно отступала. Дрожь землетрясений практически стихла, вышедшие из берегов воды Имардана все также яростно плескались сквозь пространство, до полного исцеления оставалось еще далеко, но главная угроза миновала.
Меодан был спасен.
Теперь планете ничего более не угрожало. Его родина сумеет зализать раны, восстановиться.
Не позволив Рэму полностью усмирить каждую из стихий, стереть остатки Пустоты, так и не дав ему нарушить молчание, Кайя оборвала связь между ними. Пусть думает о ней что хочет, пусть только попробует удержать, разыскать ее посреди этого пепелища, она не собиралась упрощать ему задачу. Не хотела слышать его голос, чувствовать гнев, его лживую нежность.
Кайя устало расправила плечи, но, прежде чем уйти, вернулась к ребенку. Разыскав в плотных вечерних сумерках ладони его матери, накрыла их своей силой и кровью.
– Твоя мама скоро проснется.
Рваное дыхание тут же коснулось запястья. Женщина заворочалась, тихо простонав.
– Вот видишь, малыш. Я же обещала, все у тебя будет хорошо. – грусть затопила ее мысли, в уголках глаз отчего-то собрались невыплаканные слезы. – Ведь ты такой храбрый, сильный…
– Кайя!!!
Не договорив, она резко обернулась.
– Кайя! Господи, Кайя, ты выжила. Благо Единому, ты цела!
Позади нее, кутаясь во мрак ночи, стоял Тамерлан.
– Я повсюду тебя искал…
  
Глава 3
 
Не обращая внимания на хныкавшего в ногах малыша, испуганный плач его матери, Кайя медленно попятилась. Тамерлан двинулся к ней навстречу, и с каждым новым шагом подстраивался под ее ритм.
— Только не беги от меня. – уловив ее замешательство, неторопливо заговорил он. – Я здесь по собственной воле…
Она все же сорвалась с места, но Тамерлан оказался быстрее.
В несколько рывков он сократил расстояние между ними, развернул к себе. Погасив её попытку вырваться, крепко прижал к груди.
— Господи, Кайя… – руки галеата заскользили по ее спине, где-то у виска она ощущала пульсацию его взволнованного сердца.
Кайя утонула в терпком запахе пыли и дерева, в теплоте чужого тела, ненадолго потеряв равновесие. Первый порыв – оттолкнуть и убежать – прошёл, и теперь её кисти безвольными тонкими ветками свисали вдоль его туловища.
— Я боялся, что ты погибнешь… – не прекращая шептать, обнимал он. – Что они убьют тебя.
Отстранившись, Тамерлан ненадолго зажал ее лицо в ладонях, пытаясь заглянуть в глаза. Поспешно осмотрел с ног до головы.
— С тобой все в порядке? Скажи мне, ты ранена? – его взгляд зацепился за черно-багровые порезы на её ладонях. – Сможешь передвигаться сама?
Кайя машинально кивнула.
— Надо поторапливаться! – подхватив ее под локоть, галеат перешёл на легкий бег, увлекая за собой. – У нас не больше десяти минут в запасе. Мы успеем уйти.
— Мы? Уйти? – все еще не воспринимая происходящее всерьёз, она запротестовала. – Стой! Подожди, Тамерлан! Куда ты меня ведёшь?!