Наследница чужих богов. Часть 2 (СИ)

Стараясь не смотреть в полупустые глазницы мертвецов, она прошла дальше. Остановилась в центре зала, замерла, прислушиваясь к ощущениям.
Древний храм казался живым, но давно покинувшим эту реальность. Он словно спал. И ничего уже не волновало, ничего не могло разбудить этого седого старика, даже следы жестокости, что не раз творилась под его крышей. Обитель забытых богов отвечала покоем, тишиной…. Но в этой тишине Кайя уловила тонкий намек, вибрацию, зов крови, зов ее памяти. Убери все лишнее, убери отвлекающие ее эмоции, и сможешь увидеть то, что так тщательно прятало время.
  
Кайя повернула голову вправо, к глухой на первый взгляд стене.
Подойдя ближе, она интуитивно прикоснулась к камню, поочерёдно надавив в трех местах. Холодный и твердый, он вдруг подался, открывая тщательно замаскированный проход. Затхлый воздух тут же окутал с ног до головы, плотная темнота не позволяла посмотреть вглубь узкого тоннеля, но взор уже угодливо раскрывал перед ней невидимый подземный мир. Мириады переходов, лабиринтов, уровней внутри еще более древних, чем сам город, катакомб. Тонкой паутиной они раскинулись под Верной во всех направлениях, уходя вглубь на сотни метров.
Привыкнув к мраку, она заметила, что стены покрывал какой-то неизвестный ей материал с легким светящимся напылением, напоминающим мерцание светлячков. Следов тлена, пережитых тысячелетий, даже пыли, внутри не оказалось. Все выглядело так, будто подземный мир не уступил времени, и его оставили только вчера.
Ей уже доводилось видеть не только этот проход, но и все, что укрывала темнота. Она была здесь в прошлом еще ребенком. Была лишь однажды, но теперь помнила…
Кайя возбужденно дернулась, почти сразу осадив эмоции. Лишь бы воспоминание не ускользнуло от нее, лишь бы не останавливалось.
…она переродилась в этом месте. Здесь впервые она познала силу ваар.
Познала его – своего создателя.
Александра…
Имя будто ударило, вытравив из легких спертый воздух.
— Александр… – прошептала Кайя, отчего-то вздрогнув.
На краткий промежуток времени перед ней возник его настоящий облик: высокий и светловолосый, подтянутый, худощавый, даже долговязый, но впечатление слабого он никогда не производил. Наверное, из-за всегда горделиво расправленных плеч и прямого взгляда. Он умел смотреть так, что любые слова становились лишними. Багровый отлив его редких глаз придавал ему какой-то нечеловеческой красоты. В темноте оттенок менялся на красный, переливался бликами ночи, и порой Кайе чудилось что из-под век этого мужчины вот-вот брызнет черно-красная кровь.
Она была здесь с ним. Их сопровождали и другие последователи ваар, но лица всех остальных ожидаемо смазывались, когда ее создатель оказывался рядом.
По спине пробежал холод страха, стоило лишь воспоминанию ожить, скреститься с мраком этого храма. Тогда, много лет назад, Александр вел ее за руку в числе первых. С ними было около пятидесяти детей, кому предстояло первое таинство, перерождение, но внимание он уделял только ей.
Как в полусне Кайя протянула ему ладонь, шагнув в темноту.
Катакомбы встретили сыростью и тьмой. Свет, пробивающийся из храма, исчез за поворотом, оставив ее в почти что кромешном мраке. Взор подмечал все, сила распаляла ей вены, берегла, но вместе с ней шаг за шагом Кайя подавалась чувствам. Мрак не был пустым. Он жил. Он многое помнил, шептал что-то на старом утраченном языке, приветствовал ее, как и положено радушному господину.
Кайя позволила памяти уводить себя все дальше и дальше внутрь катакомб.
Узкие коридоры сменялись просторными залами, лестницами, переходами. Стены все также слабо мерцали, но теперь на них можно было разобрать рельефные письмена, рисунки, а в некоторых местах и барельефы. Они изображали сцены из неизвестных ей мифов, воспевали поклонение забытым богам, страх перед ними.
Когда взгляд зацепился за один из знакомых символов, Кайя резко остановилась. Построенные вряд одинаковые каменные идолы протягивали руки к небу, вытянутые вверх четыре пальца и большие, прижатый к ладони, смотрели прямиком на нее. Одно из знамений ваар – староливарский жест власти. Рэм уже показывал ей этот символ…
Приблизившись, она поочередно перечислила, касаясь каменных пальцев: леварцы, варши, дархи, ваар и… йаннары.
— Йаннары... – тихо повторяла Кайя, продолжая идти вдоль стены, ведя рукой по камням.
Те, кто находился в основании власти, но при этом затмил своих богов. Кто уподобился им, кто еще был жив.
— Самира, она же Сами, Харон, он же Харим, Кади, Ада, Ивор…
Около дюжины имен слетали с ее языка, но напоследок она оставила только два.
— Александр, Каарина.
На имени женщины Кайя непроизвольно сцепила зубы. Ненависть, такая лютая и неподдающаяся контролю, внезапно затопила эмоции, едва не лишив ее самообладания.
— Проклятая сука!
Каарина была ее дархом.
Неизменная спутница ее создателя. Красивая, русоволосая, всегда ослепительно молодая. Его верная тень на долгие тысячелетия.
Ненавистная больная тварь.
Своим безумием Кайя была обязана прежде всего ей. Чаще именно Каарина распоряжалась ее силой, ломала ее, принуждала к излишней жестокости, отыгрывалась на своей варши за внимание хозяина. Ревновала. Александр не многим позволял знать свое имя, еще реже разрешалось произносить его вслух. Благосклонность этого мужчины обошлась ей бесконечными унижениями и наказаниями каждый раз, когда он оставлял ее во власти Каарины.
Подавив гнев, Кайя вернула равновесие в мысли. Спокойно задышала.
Нужно идти дальше. Пробираться не только внутри мрака, но и внутри своей памяти.
С новым шагом воспоминания разворачивались перед ней, все больше наполняясь смыслом. Она находилась уже близко, где-то рядом с ответами на свои главные вопросы, и отступать сейчас, позволив гневу спутать планы, было бы глупо.
Очередной тоннель вывел ее в зал настолько большой, что в нем бы запросто поместился весь храм. Своды уходили высоко, туда, где в вечной темноте терялись массивные каменные опоры. Центр зала подсвечивался слабыми холодными лучами, каждый из которых падал откуда-то сверху, образуя ближе к полу широкие кольца света. Всего Кайя насчитала одиннадцать таких лучей.
Приблизившись к ним, она запнулась. Идти дальше не имело смысла. Главный зал катакомб, их сердце, находился именно здесь.
Столбы света касались гладкого каменного покрытия, сиротливо рассеиваясь во мраке. В первый и единственный раз, когда ей выпала горькая честь предстать перед этим мраком, лучи подсвечивали одинаковые массивные саркофаги, от которых не осталось ни следа.
Гробница ваар…
Место погребения забытых богов.
Место ее первого грехопадения, вибрирующее остатками серого пламени, чужой болью, ее страхами и силой, оказалось пустым. Кто-то успел побывать здесь раньше, вывезти саркофаги, стереть все следы. Кто-то опередил ее и, возможно, уже давно.
Опустившись на пол, Кайя устало прикрыла глаза.
На этот раз она опоздала.
  
Глава 11
 
Кайя потеряла счет времени. Сколько прошло минут, а может и часов, она не понимала.
Ее сердце окаменело, тело ныло от усталости, многовековая сырость катакомб пронизывала холодом до костей, болели давно зажившие шрамы, а вместе с этой болью наружу рвались воспоминания, слишком опасные, чтобы давать им волю.
Она видела свое обращение… Повторно переживала выбор, определивший всю ее дальнейшую жизнь. Впускать подобные воспоминания, оставаясь внутри катакомб под толщей земли, в состоянии близком к истощению, с неконтролируемыми эмоциями на грани безумия, с ее вечным гневом, было не только безрассудно – опасно.
Единственное верное решение, которое ей следовало принять в эти секунды – выгнать голоса из своей головы, попытаться дыханием и медитацией вернуть равновесие, уйти, но Кайя все равно не находила в себе решимости подняться с колен.
…каменные стены, запах сырости, холодное прикосновение металла к ее коже... В этом воспоминании она вновь была маленькой, совсем еще ребёнком.