На все четыре... (СИ)

Не в силах больше глядеть, я опустил голову и отступил от окна. Сова так и вовсе не выдержала и отскочила к отхожему ведру, стоявшему в углу и хорошенько проблевалась. Меня так и тянуло присоединиться к ней, но как-то всё таки удержался. Я сел на кровать и лишь слушал рёв беснующейся толпы на трибунах и восторженный крик ведущего в микрофон.
— А вот и наш третий победитель! Встречайте друзья — это Браза!…
Ночью спал отвратительно. Снова лезли в голову мысли о том, что вот стенал о том, как тяжело мне даётся управление людьми. И,что насколько проще мне б жилось простым специалистом, без всяких этих заседаний и головняков. Наслаждайся теперь! Твои молитвы услышаны, Шиша. От тебя теперь ничего не зависит. И думать тебе вообще не нужно. Ты рад? Как-то не особо.
Утром вышел невыспавшийся и злой. И не один я. Схоже со мной выглядели и остальные в нашей компании. И Грека, и Хиросима. Дона вообще пришлось чуть ли не силком вытаскивать из каморки. Похоже, что на него с опозданием-таки, навалилась депрессия, после его первого убийства. Кое-как удалось его немного взбодрить.
Что странно, но вчерашняя победа Бразы не сцементировала его союз, а, наоборот — практически разрушила его.
Просто сам он получил довольно опасную рану и потерял очень много крови, и Ведьма чуть ли не всю ночь пыталась спасти ему жизнь (ага, чтоб он мог ещё выйти на арену попозже и потерял её там. Очень «логично»!) Так вот, он не мог выйти, а без него его союз тут же распался. Гере же явно было всё равно. Его и Браза-то едва сагитировал тогда. А Фрик с Куктаем не особо жаловали друг друга. В итоге, не имея связующего звена в лице Бразы, они тут же расползлись, каждый по своим углам.
Ну нам это только на руку. Взбодрив, насколько это оказалось возможно, Дона, я решил всё-таки попытаться втянуть в наш союз новых членов. Ибо четверых бойцов (Сову никак пятым бойцом назвать не получалось) для восстания было явно недостаточно. Попробовать-то, конечно, можно, но и риск хотелось бы снизить.
Так что Хиросима отправилась чисто по-девичьи поговорить со Скотининой (шансы там невелики, но, мало ли?), Грека сам вызвался "завербовать" Корнея, а мне достался самый сложный собеседник — Качан.
— Нет! — заявил мне толстяк, стоило мне подойти к нему. Я не успел даже поздороваться
— Что «нет»? — слегка опешил я от столь резкого начала.
— Всё, нет! — отрезал тот, ополаскиваясь в своей личной бочке. — Я не собираюсь присоединяться к вашей компании.
— А… почему? — против моей воли вопрос сорвался с языка сам, и прозвучал глупо и наивно, как у обиженного малыша. Стыдоба какая.
— Потому, что не вижу смысла. Ваша идея обречена на провал. Неужели вы думаете, что вы первые, кому приходит эта гениальная идея объединится и сбежать, напав на охрану? И что охрана к ней не готова?
— А она — готова? — ощутимо напрягся я.
— Разумеется! У нас в мае тоже была такие. Знаешь чем закончилось всё это?
— И чем же?
— Ничем. До выступления так дело и не дошло. Их всех растащили в разные стороны. Когда охрана поняла, что дело движется к мятежу, их просто перестали выпускать из клеток. Тогда мы все в открытых клетках обитали.
— И что в итоге?
— Ничего. Ты бы видел в каким наслаждением Шварц сводил этих «революционеров» с самыми сильными противниками на арене, а потом, когда они поникли, и друг с другом. Пойми, тут нельзя ни с кем близко сходиться. Иначе будет очень больно выходить на бой против собственного товарища. Вот ты, например, что будешь делать, если сегодня вас с Грекой выставят друг против друга?
— Думаешь, так таки и выставят? — внутри всё сжалось от дурных предчувствий.
— Понятия не имею. Но сам посуди. Тебе, хотя бы, первый бой, кровь из носу, нужно выиграть. Иначе твоей девчонке очень худо станет. Уверен, она дольше месяца не протянет. А Грека тоже не раз вслух озвучивал, что ему никак нельзя проигрывать. Его ждут дома малыши. И что вы будете делать, когда выйдете друг против друга на арену?
  
— Не хотелось бы… — пробормотал я подавленно. Перспектива встретиться с Грекой никак не прельщала. Нам действительно никак нильзя было уступать.
— А всё может быть. Я не знаю как с вами будет играть Шварц, но то, что ваша компания замечена, можешь не сомневаться. Вчерашний поединок тому явное подтверждение. Одну ошибку только совершили местные шпиёны. Они решили, что у вас главный — Арбуз. Потому-то именно его вчера и свели с лидером ваших конкурентов. Думали одним этим боем решить все проблемы. Но, ошиблись. Если без Бразы его альянс тут же распался, то ты, вон, с утра какую активность проявил. Не сомневайся, кому надо уже всё заметили и доложили. Так что я нисколько не удивлюсь, если уже сегодня вечером тебя выведут на ринг против Мосла, ну, или против Греки твоего. Очень может быть.
— И, что ты предлагаешь? Смириться? Играть по их правилам?
— Да, — серьёзно, без малейшей капли насмешки, посмотрел на меня толстяк. — Вы всё равно будете играть по его правилам. А, сопротивляясь — только увеличиваете собственные страдания.
— То есть, «расслабиться и получать удовольствие»? — во мне росло раздражение его непротивлением.
— Принять правила игры. Арена не для командной игры. Тут побеждают одиночки. И, если, ты сможешь понять и принять это — ты будешь иметь, хотя бы, крошечный шанс на победу. Если же ты будешь надеяться на того, кто стоит напротив тебя на ринге — ты проиграешь обязательно.
— А если не дожидаться боёв? Если всё провернуть прямо сегодня? Сейчас?
— Поздно… — чемпион смотрел куда-то в сторону. Приглядевшись, что он там увидел, я заметил Сиплого, о чём-то шепчущегося с Кержаком. — Вы уже спалились. Вам больше не дадут собраться вместе. Не знаю, что они придумают, но то, что объединиться у вас уже не получится, это точно. Они лопухнулись с определением лидера, но больше такой ошибки они не допустят.
Я резко развернулся и пошел в сторону Греки, толкующего с Корнеем. Такой пессимистичный прогноз меня совершенно не радовал. Но, увы. До него я даже и не добрался. Преградив мне дорогу откуда-то сбоку выскочил один из охранников.
— Шиша? На тренажеры! Вон, с напарником пойдешь.
В «напарники» мне предназначался обдолбанный Гера.
— Мы же с Грекой на тренажеры обычно ходим? — попытался я увильнуть.
— Ходил с Грекой, сейчас с Герой пойдешь. Какая разница-то? Давай, не задерживай, — в руках охранника появился шокер. Он сам явно нервничал. Но не это меня заставило подчиниться, а парочка крепкий бойцов внешней охраны, ненавязчиво подтянувшихся поближе. Если начать сейчас, ребята просто не поймут, что нужно подхватывать. Ничего, тренажеры это не так долго. Вернусь с них и поговорим с остальными.
«Наивный чукотский юноша!» На тренажерах нас промурыжили без малого три часа. Хотя до этого, больше чем на час не допускали. А тут сразу три. При том, что ни я, ни Гера не рвались особо-то на них заниматься. Я просто не мог ещё работать в полную силу. Хотя, по сравнению с позавчерашним днем, добавил изрядно. Плечо медленно подживало и какую-никакую нагрузку я уже отваживался выдавать. Но три часа… Это нереально. И полная бессмыслица.
А по возвращении, стоило мне ступить на арену, тут же угнали туда же на тренажеры Дона вместе с Корнеем и Фриком. И девчонок я почему-то не вижу. Ни Хиросимы, ни Скотининой, ни моей Совы, ни, даже, Мословских путан. Из всей нашей компании остался один Грека. К нему-то я и направился.
— Что происходит? Где девчонки?
— Да там Кержак, говорят, баню замутил. Говорит: «воняет уже от вас. Помыться надо». Девчонок первых погнали. Чтоб всё, как положено. Раздельное мытье. Потом мы пойдем, говорят. Тоже по трое-четверо.
— С чего это вдруг? То его это не волновало, а тут спохватился.
— Да хрен его знает! Может хорошего разгону от Шварца получил? Он появлялся тут, пока тебя не было.