Бархатный ангел (ЛП)

Я смотрю на нее и вижу, что она сейчас стоит рядом с Мамой, с улыбкой на лице и угрожающим смешком на языке.
— Ты сказал скверное слово, — говорит она, явно забавляясь моей оговоркой.
— Да, — признаюсь я, — я это сделал. Хотя это был несчастный случай.
Она становится немного ближе. — Тетя Бри говорит, что непослушные люди используют это слово.
Я ухмыляюсь. — Может быть. Но разочарованные люди тоже используют это слово.
  
Она задумывается об этом на мгновение. — Ты… рас… расстроен?
Я не могу не улыбаться. Я не уверен, то ли это предвзятый биологический инстинкт, то ли Джо действительно такая милая.
На данный момент я склоняюсь к последнему.
— Иногда другие люди могут меня расстроить, — честно говорю я ей.
Она улыбается. — Тетя Бри все время расстраивается, — говорит мне Джо. — Но в основном на мальчиков, потому что они грязные и не убираются перед обедом.
Это почти трогательно, как она предлагает мне маленькие отрывки из своей жизни, не задавая вопросов, не сдерживая себя. Чистота. Честность. Никаких угрызений совести, колебаний или догадок.
Этого нет в моем мире.
— Но держу пари, что она не расстраивается из-за тебя.
Джо приближается еще ближе. Любопытство побеждает страх. — Только один раз, когда я вышла под дождь, хотя она сказала мне не делать этого.
— Ты сделал это?
Ее глаза расширяются от остатков вины. — Мне нравится дождь. Но тетя Бри сказала, что слишком холодно.
— Наверное, она была права, да?
Она садится на ковер напротив меня. На заднем плане я замечаю, как мама отдаляется от нас. Она не выходит из комнаты, просто подходит к подоконнику, чтобы дать нам немного места.
— На следующий день я простудилась, — сообщает мне Джо. Я смеюсь, и она смеется вместе со мной.
— Но мне стало лучше.
— Я рад это слышать.
— А дядя Джейк купил мне плюшевого мишку, чтобы подбодрить.
Меня вдруг осенило, что за последние шесть лет мое место занял другой мужчина. Я чувствую укол гнева, но не на него. Наоборот, я чувствую странное чувство товарищества с человеком, который все эти годы был для Джо отцом.
— Это было мило с его стороны.
Джо кивает. — Я скучаю по нему. Я тоже скучаю по своей тете Бри. И мальчики… но не Сэм».
Я отказываюсь от смеха. — Почему не Сэм?
— Он любит дразнить меня.
— Похоже на типичное поведение кузена.
Она дает мне многострадальный вздох. — Питер всегда заботится обо мне. Но Сэм любит выпрыгивать из-за угла и пугать меня.
— Я могу поговорить с ним, если хочешь.
Ее глаза расширяются от восторга. — Действительно?
— Конечно.
Она энергично кивает, отчего ее волосы качаются вверх и вниз. — Ага! Он будет очень напуган. Ты такой высокий и страшный.
Я смеюсь. В ней, кажется, есть немного озорства. — Ты действительно думаешь, что я страшный?
Она пристально смотрит мне в лицо и склоняет голову набок. Это такой зрелый жест, что я вижу в нем себя, и чувствую, что что-то необъяснимое снова шевелится в моей груди.
— Немного, — признается она наконец. Затем она добавляет: — У тебя голубые глаза.
— Как и твои.
Она приподнимается на коленях и наклоняется, чтобы получше рассмотреть мои глаза. — Мне нравятся твои глаза, — говорит она. — Они похожи на море.
— Тебе нравится море?
Она горячо кивает. — Я люблю строить замки из песка. Но в прошлый раз, когда я его делала, Сэм сбил его.
Я хмурюсь. — Сэм — настоящая проблема, да?
— О да, — серьезно говорит она. — Дядя Джейк заставил его извиниться, а потом Сэм обнял меня и помог мне построить его снова. Это было весело.
Быстро злится и быстро прощает. По крайней мере, одно из этих качеств она унаследовала от матери.
— Ты тоже знаешь тетю Бри и дядю Джейка?
— Не совсем. Я больше друг твоей мамы.
Она задумывается об этом на мгновение, но затем ее маленькие щечки начинают обвисать.
— Ты не видел мою мамочку? — она спрашивает. — Потому что я нет. Она не звонила.
Я приближаюсь к ней. Но я делаю это медленно, чтобы не напугать ее. — Твоя мама пытается добраться до тебя, Джо, — говорю я ей. — Она делает все возможное.
— Я знаю, — говорит она с легким вздохом. — Но есть монстр, который держит ее в башне.
Я поднимаю брови. — Кто тебе это сказал?
— Тетя Бри.
Лестно.
— Что еще сказала тебе тетя Бри?
— Что мама меня очень любит и скоро вернется домой. Мне просто нужно быть храброй… и патентовать.
— Патент?
— Это то, что я сказал! — говорит она с раздражением. — Я ненавижу быть терпеливой.
Я подавляю смешок. — Эй, ты хочешь, чтобы я прочитал тебе эту книгу?
Джо смотрит на книгу о Кролике Питере в руке. То, как она держит его — благоговейно, как будто это самая важная и деликатная вещь в мире, — напоминает мне Камиллу. На самом деле, в ней много от Камилы.
Форма глаз и лица.
Тонкая костяная структура и улыбка с ямочками.
Но насколько она похожа на Камиллу, настолько она похожа на меня. Я вижу нас обоих в Джо, и почему-то мне кажется, что я прошел полный круг.
Я никогда не ожидал, что стану отцом. Это не то, за чем я гнался.
Но теперь, столкнувшись с этой милой маленькой девочкой с большими любопытными глазами, я не могу отделаться от ощущения, что жизнь сложилась именно так, как было задумано.
Я пытаюсь оттолкнуть нехарактерную сентиментальность. Я принимаю книгу, которую она мне вручает.
Она подходит ближе, но стесняется. Она продолжает поглядывать на меня краем глаза. Я сопротивляюсь желанию обнять ее.
Детские шаги, говорю я себе.
Я прочитал ей всю историю, от корки до корки. Как только я заканчиваю книгу, Джо собственнически забирает ее.
— Спасибо, — говорит она так вежливо, что у меня пульсирует в груди. — Это была хорошая история. Можешь прочитать мне еще одну?
Я киваю, не уверенный, что сейчас доверяю своему голосу.
Она подбегает к книжной полке. Я поворачиваюсь к матери, которая все еще сидит на подоконнике. Она не сказала ни слова с тех пор, как я сел, но теперь она понимающе улыбается мне.
— Что? — Я щелкаю.
Она пожимает плечами. — То, что ты делаешь для них…
— Tak tebe prikhodilos' chitat' kuchu skuchnogo der'ma, kogda my byli molody?
Перевод: так тебе приходилось читать кучу скучного дерьма, когда мы были молоды?
Мама смеется. — Konechno. I ya s radost'yu eto sdelal.
Конечно. И я сделала это с удовольствием.
Я оборачиваюсь и вижу, что Джо стоит в стороне и пристально смотрит на меня. — Что это за язык? — она спрашивает.
— Русский.
Она задумчиво поднимает свои маленькие брови. — Красиво.
Я ухмыляюсь, зная, что не так многие люди описывают русский язык.
Это холодный язык. У некоторых людей он может быть резким во рту — у меня, например.
Но ее это, кажется, не пугает.
— Можешь меня научить?
Я ухмыляюсь. — Конечно.
— Джо, дорогая, как насчет того, чтобы принять ванну? — Мама предлагает.
— Хорошо, — соглашается она. Затем она поворачивается ко мне. — Ты придешь и почитаешь мне еще раз?
— Конечно.
— И меня тоже русскому научишь?
— Определенно.
Она улыбается от уха до уха. — Хорошо. Пока-пока.
Затем она поворачивается и бежит в ванную, даже не оглянувшись на меня. Смеясь, мама встает с сиденья у окна и подходит ко мне.
— Ну?
— Все прошло… отлично.
— Отлично? — Мама повторяет. — Это прошло эффектно. Она так легко к тебе привязалась.
Я торжественно киваю и встаю. — Я зайду к ней позже.
Мама протягивает руку и касается моей руки. Этого жеста она не делала годами. В другой день это было бы неуместно.
Но теперь нас связывает нечто общее: мы оба родители.
Я выскальзываю из комнаты и иду по коридору. Я даже не дошел до конца, когда Камила обходит его сбоку и чуть не врезается в меня.
— Камила?
Ее взгляд скользит мимо меня по коридору. Я натягиваю маску на место. Единственная причина, по которой она может быть в этой части дома, это если она что-то заподозрит.