Немного о потерянном времени (СИ)
Отец Марка Адриана улыбается совсем невесело и глядит на меня вопрошающе:
— Но вы ведь должны тогда помнить и про его любовь. Первую, которая до сих пор не прошла?
Глаза вылезают на лоб просто сами собой:
— Если честно, то только по шепоту и сплетням в школе.
— Ну, мы за эти годы уже привыкли, так что можем сказать вслух, — горько усмехается Елена.
— Наш сын до умопомрачения влюблен в мать своего друга. Это не мешает ему периодически иметь всех подвернувшихся под руку барышень, но после он всегда с покаянием ползет к Маргарите Анатольевне.
— Но как так? — сказать, что я в шоке значит промолчать. Я не верю своим ушам.
Матушка Марка отбрасывает от лица прядку и вздыхает:
— О, нам еще повезло с Ритой — она увещевает, уговаривает, объясняет всю безнадежность и бесперспективность идеи, но Марк упорствует.
— И так семь лет. Открыто, — кривится Константин.
Что я могу? Только пробормотать банальность:
— Вам и Маргарите Анатольевне, должно быть, сложно.
— Нам-то еще что. Вы просто представьте, насколько сложно мужу Риты. Спасибо, Владимир Львович, мужик адекватный и Марка терпит, — не представляю, каково матери наблюдать, как сын страдает и дает повод это делать окружающим.
— То есть как терпит? — что за день сюрпризов такой.
Рус в соц.сетях все эти годы хвастал отчимом. Новый супруг Маргариты Анатольевны выглядел прилично и вполне респектабельно, но с таким пониманием отнестись к сопернику, это как это?
— Ну, Марк же с Русом не просто так лучшие друзья? Сын все эти годы у них временами даже живет. Я, на месте Ритиного мужа, давно бы этого навязчивого поклонника жены отпинал и выставил из дома, но спасибо Володе — терпит и старается не жестить.
— То есть, вы говорите, что школьная первая любовь Марка Адриана никуда с годами не прошла?
Не может быть. Такого просто не может быть.
Отец Марка мрачно усмехается:
— Не только не прошла, а стала уже даже вполне привычной для всех вовлеченных одержимостью.
— Вот так у нас все не особо весело, — его жена вздыхает устало, прислонившись головой к плечу мужа.
— Но разве другие девушки-ровесницы… — я просто не могу в это поверить. Ведь на многих фотографиях или девушки висят на Марке, или он их обнимает, а были несколько очень нежных и романтичных. Я помню, как умилялась и радовалась за него!
Елена отмахивается, как от совершенно глупого вопроса:
— О, это вообще нечто, недостойное упоминания в биографии сына, ибо позор. Других девушек у него за это время были вагон и маленькая тележка. Но толку-то?
— Все побоку. Все не то. Лишь одна у него звезда, — согласно кивает ее супруг.
— Мы и смирились уже, на самом деле. Вот так вышло.
— Да если бы Рита вдруг ему взаимностью ответила, мы бы уже рады были. Плевали бы на общественное мнение и на разницу в возрасте… на все бы наплевали.
Ноги уже держат меня с трудом.
В голове ужасная неразбериха и сумбур. Это же вполне успешные взрослые люди, не какие-нибудь маргинальные или асоциальные личности! Но они говорят невозможные вещи! Нет! Это не может быть правдой. Сева же много раз мне объяснял, что родители никогда не примут невестку гораздо старше сына. Так есть!
Бешеный поток мыслей перебивает мать Марка Адриана, печально замечая:
— Но такого не будет, потому что Рита счастливо замужем и Марку об этом не забывает напоминать.
— Но сын наш — баран упертый, и никто с этим ничего сделать не может.
Я, ну, э, как бы… в шоке.
Что сказать? Вот, по-видимому, так:
— Я невероятно удивлена. И очень вам сочувствую.
На меня посмотрели, как на дурочку:
— Да нам-то что, вы бы Руслану и Рите посочувствовали.
Заливаюсь краснотой целиком. Чувствую, как полыхают щеки и уши при одном лишь намеке, только лишь напоминании о Руслане… какой позор…
— По поводу? — спрашиваю, не поднимая глаз. Стыдно, господи, как же стыдно.
— Ну, как? — женский голос звучит удивленно, но презрения в нем я не слышу. — Рус, как сходил по Вам с ума, так за эти годы ничего не изменилось.
Шок и паника заставляет меня вскинуть голову, а отец моего бывшего ученика понимающе улыбается и добавляет мне тоски:
— Да, вы бы ему сказали все же, что бесперспективны эти страдания. Пусть уже переболеет и живет дальше.
Стою такая обалдевшая, только глупо глазами хлопаю. Дура. Но мозгов еще находится согласно покивать:
— Да, конечно. Спасибо. Я обязательно…
Какие уж тут дополнительные ингредиенты для салата? Пора бежать домой и думать, думать, думать…
Может быть, у меня есть еще шанс на прощение? Может быть, я смогу искупить как-то свою вину? Свою трусость?
Для начала нам совершенно точно надо поговорить!
Откровенно.
Вдвоем.
Без свидетелей и обременения.
Глава 14
Руслан
— Бл*, что? — сука, три часа ночи, вообще-то.
— Прости, Рус, — шелестит в трубку Гоха, — но кого мне просить о помощи? Тетя Нина и так тогда зимой спасла, мама твоя все эти годы нянчила и поддерживала. Даже терапевта своего советовала…
— Но ты не пошла, — подтормаживаю со сна, но штош.
— Дура потому что. Гордая. Да и просто идиотка, — почти шепчет, но голосок нет-нет да звенит.
Не к добру этот нервяк. Не к добру.
— Гох, зай! Чего стряслось-то? — тру лицо, в попытке хоть как-то прийти в себя.
Она же только что к родне улетела в отпуск. Ну и повидаться с сестрой заодно.
— Спаси! — рыдания от обычно очень сдержанной Гаухар это как цепью поперек грудины словить. Вышибает дух. — Дед меня просватал, продал. Свадьба через неделю. Я не хочу. Не пойду. Не заставят!
Да ну бл*! Это что, брехал я, выходит, мужикам, как скучно живу, да, мать его?..
— Тихо-тихо! Все решим. Расскажи, что там за обязательства, чего за условия. Я сейчас, билеты пока закажу, а ты говори.
Твою же мать, как все, однако, вовремя. Только до поступления в аспирантуру хотел свободно потусить, бл*.
— Ой, да что тут скажешь? Я только прилетела. Ты же помнишь, очень уж бабушка просила: прилетай, мы совсем старые, помрем вот-вот…
Это я помню, епрст. Я же вот только вчера ее в аэропорт отвез. И смс-ка о том, что долетела нормально, была вроде?
— Ну и?
— Что⁈ — Гоха то ли рычит, то ли хрипит. — Я только в дверь, а тут уже дастархан ломится. Народу пол жуза нагнали. Вот жених. Свадьба через неделю.
— И что ты? — как, однако, сложно с прямыми рейсами летом. Но вот этот вроде бы…
Гаухарка в трубке всхлипывает:
— Сказала, что мне плохо после перелета, акклиматизация, я устала. И ушла.
— Отлично. Есть там кто вменяемый?
— Из родни никого, но есть учительница моя и соседка.
Хорошо, сначала надо убрать гражданское население из-под удара, так?
— Значит, бери доки и вали через окно к соседке. Пиши учительнице, звони ей, ну, реши как там лучше. Проси помощи — чтобы тебя привезли в аэропорт. Или ты хочешь, чтобы я твоему недо-жениху навалял?
— А можно?
Ох, принцесса желает не просто улететь из башни на драконе, но и плюнуть в наглую рожу неподходящего принца. Девочки такие девочки.
— Ок. Тогда сиди у соседки. Мне адрес и телефон. Я напишу, как возьму билеты.
— Спасибо. Прости, что так… — слышно, как отпускает ее трясун. Это Гохино доверие всегда бальзамом на душу. Молодц а, осознала, что мужик задачу понял, успокоилась, ждет.
— Зай, мы с тобой давно знакомы. Ран друг другу залечили достаточно. Сиди. Жди. Я скоро.
Скучный отпуск, говорите?
Да я бы, пожалуй, поскучал хоть немного, бл*!
Что я делаю, когда в очередной раз наступает «война в Крыму, все в дыму…»? Добрым словом вспоминаю мать. И хоть у нее и есть там, на родине тети Лей связи (и сама тетя Лейла тоже есть) я нутром чую, что ввязывать их в этот замес нельзя. У них там давление, сердце, шабаш их безумный. Разберусь.