Доктор Крюк 3 (СИ)

Награда: пятьсот очков влияния.
Поздравляем! Теперь вы угроза на двух ногах'.
Я замер у порога. Задание? Да я просто хотел не сдохнуть в следующей заварушке, а эта железяка уже раздает медали. Логично, если вдуматься: вооружился по уму, значит, готов к игре. Пятьсот очков — не миллион, конечно.
— Чего застыл? Дверь закрой, а то мухи налетят!
  
— Ну и пусть, — бросил я через плечо. — Может покусают и ты добрее торговать начнешь.
Он хохотнул, а я вышел на улицу. Барбадос встретил шумом: торговцы орали про сахар и рыбу, матросы тащили мешки, шлюхи цеплялись к пьяницам. Свернул в переулок, проверяя, не увязался ли кто. Двое с холодными глазами мелькнули на углу, но пропали. Люди Кромвеля? Или местные шакалы? Не важно. Теперь я вооружен, и это греет душу лучше рома. Мушкет и шпага били по бедру — приятный вес.
Оружейник подсказал где искать кузнеца-ювелира и я решил глянуть, что это за тип. Его лавка пряталась за углом от «Рыжего Кота» — вывеска с кольцом и ножом, не перепутаешь. Пробрался через рынок, отмахиваясь от торговок с корзинами и пьяных моряков, пока не дошел. Дверь закрыта, на ней записка: «Ушел по делам, вернусь, когда вернусь».
Француз, мать его. Руки золотые, а расписание, видать, как у куртизанок в порту — никакого. Постучал для приличия, но тишина. Сплюнул и решил — зайду позже.
Пошел к «Морскому Ворону». Корабль стоял у верфи, мастера все еще стучали по бортам, обшивая железом. Мрачный, крепкий — мой стиль, хоть и стоил пять тысяч дублонов. Команда слонялась рядом, кто-то точил нож о камень, кто-то хлебал ром из фляги. Пора было их встряхнуть, а то эти бездельники скоро начнут якорь в карты проигрывать.
— Эй, морские крысы! — крикнул я, шагая к ним. — Хватит пузо чесать, идем в таверну. Празднуем!
Морган обернулся, держа кружку, глаза блестели, как у акулы перед укусом.
— Праздновать? А я думал, ты нас опять красить заставишь, Крюк.
— Краска кончилась, ты все на себя истратил, — ответил я, подходя. — Теперь только ром и веселье. Шевелитесь, пока я не передумал.
Команда зашумела и через полчаса мы ввалились в «Рыжий Кот». Матросы орали песни, кружки звенели, шлюхи в ярких тряпках хихикали. Мы заняли стол в углу, Морган хлопнул по доскам, требуя рома, а я сел во главе, глядя, как эти олухи начинают отрываться. Бочка рома приплыла быстро, еда — жареная рыба и хлеб — тоже не задержалась. Я отхлебнул из кружки, чувствуя, как тепло растекается по горлу.
— За Крюка! — заорал Сэм, чуть не пролив ром на штаны. — Это он нас вытащил из заварухи под Портобелло!
— Точно, — подхватил Пит, размахивая руками, как ветряк. — Я думал, мы сгинем, а Крюк такой, — и тут он спотыкается о стул и шлепается лицом в миску с рыбой.
Рыба разлетелась, одна треска плюхнулась Моргану на колени. Тот схватил ее и замахнулся на Пита.
— Ты мне теперь рыбой в штанах вонять будешь, щенок? Сначала краска, потом рыба! Нечего в меня все швырять, олухи!
Команда загоготала, я чуть ромом не поперхнулся. Пит вылез из-под стола, весь в крошках, и выдал:
— Это я проверял, свежая ли! Для капитана старался! Вдруг отрава?
— Свежая, — подтвердил я. — Только теперь ты сам как селедка.
Морган, глядя на этот цирк, плеснул еще рома и ткнул кружкой в мою сторону.
— За побег, Крюк! Ты чертовски везучий гад!
— Гад с золотом — поправил я, поднимая кружку.
Ром лился, голоса орали громче. Кит решил похвастаться — подошел к пьяному матросу за соседним столом, отвлек его байкой про русалку с тремя грудями, а сам стащил кошель. Вернулся, потряс добычей и выдал:
— Вот как надо праздновать, Крюк! Ром бесплатный — самый сладкий!
— Ну-ну, — сказал я, пряча ухмылку. — Только не попадись, а то будешь праздновать с акулами.
Он хмыкнул, а команда снова заржала. Джек, хлебнув ром, вскочил и заорал:
— А помните, как я гарпуном бочку пробил? И оно чуть за борт не ушло!
— Врешь, — буркнул Стив, вытирая руки о штаны. — Ты и в рыбу не попадешь, если она не пьяная.
— Зато пьяный я — король гарпунов! — отрезал Джек и швырнул пустую кружку в стену. Та разлетелась, а хозяин таверны высунулся из-за стойки, красный, как вареный рак.
— Эй, вы, черти морские! Платить будете или зубы считать?
— Платить, — крикнул я, швырнув монету через зал. — Только ром тащи еще, а то мои ребята стены разнесут!
Хозяин поймал монету, буркнул что-то нелицеприятное про пиратов и ушел. Ром полился дальше. А я смотрел на этот дурдом. Они веселились, вспоминая, как мы обставили Роджерса. Ром грел, шум таверны убаюкивал.
Праздник затянулся за полночь. Пит уснул под столом, обнимая рыбью голову и бормоча про сокровища, Сэм танцевал с куртизанкой, наступая ей на юбку, пока та не шлепнула его по башке, а Кит стащил еще пару монет, пока хозяин отвлекся. Морган, уже шатаясь, хлопнул меня по плечу.
— Крюк, снимаем комнаты наверху. Корабль чинят, спать там нельзя. И сундуки твои с золотом я с Стивом туда перетащил.
— Сундуки? — переспросил я, прищурившись. — Если хоть монета пропадет, я тебя за борт привяжу.
— Так закрыто же. Не пропадет, — буркнул он, икая. — Стив их охраняет, как собака кость.
Я встал, бросил горсть монет на стол.
— Ладно, ночуем тут. Только следи, чтобы эти клоуны до утра дожили.
— Доживут, — ответил он, допивая ром. — А ты куда?
— В комнату, — бросил я, шагая к лестнице. — Спать на суше. Наконец-то.
Он хмыкнул, а я поднялся наверх. Гостиница при таверне пахла старым деревом. Команда ввалилась следом, таща свои пожитки. Морган и Стив затащили сундуки — мои двести с лишним тысяч дублонов и долю команды — в мою комнату, поставили у стены. Я проверил замки, убедился, что все на месте.
Пьяные голоса команды все еще доносились сквозь пол, но уже приглушенно, как шум прибоя за бортом. Корабль чинят, так что ночевка здесь — не прихоть, а необходимость. Снова проверил замки на сундуках, потянул за крышку — держат крепко. Успокоившись, бросил мушкет и шпагу у стены, скинул сапоги и плюхнулся на кровать. Матрас скрипнул, будто жаловался на мой вес. Усталость навалилась после тавернского цирка, но спать не тянуло. В голове крутилось слишком много всего — Кромвель, золото. И книжица Дрейка, которая жгла карман.
Я достал ее, маленький кожаный сверток, потертый временем. Свеча на столе мигала, пока я раскрывал страницы. Резкий, торопливый почерк Дрейка, будто он писал под штормом. Перечитал знакомые строчки: «река, что течет на закате», «камень, что смотрит в небо». Загадки, от которых голова трещит, а толку ноль. Но последняя страница цепляла сильнее всего. Там, после слова «Барбадос», кривыми буквами было выведено: «Ищи там, Крюк».
Я уставился на эти слова.
И все же, какого черта? Дрейк умер сто лет назад, а я тут сижу, из 2025-го в 1657-м, и он мне, будто старому корешу, записки оставляет. Это что, шутка? Или я свихнулся?
Провел пальцем по строчке, проверяя, не мерещится ли. Буквы настоящие, чернила выцвели, но читаются. «Ищи там, Крюк». Прямо по имени. Дрейк не мог знать меня. Или мог? Может, эта нейросеть, что живет у меня в голове, не просто игрушка из 2025-го? Может, она тянет ниточки дальше, чем я думаю? Вежа дала мне вторую жизнь, омолодила, сует очки влияния за каждый чих — вооружился, пятьсот очков. А если она связана с Дрейком? Если это ее игра?
— Вежа, — позвал я вполголоса, глядя в потолок. — Ты тут замешана, железная девица? Это твоя шутка с книжицей?
Тишина. Ни звука. Молчит, как рыба на песке. Значит, не хочет говорить. Или не может? Я фыркнул, откинулся на подушку. Ладно, пусть молчит. Но мысль засела крепко: Дрейк, Вежа, Эльдорадо — все это слишком странно, чтобы быть случайностью. Перевернул книжицу, потряс, надеясь, что выпадет еще какая подсказка. Ничего.
  
Если Дрейк знал обо мне, то что он знал еще? И зачем мне это оставил? Золото? Силу? Или ловушку, в которую я сам лезу?
Снизу донесся вопль — кажется, Пит опять что-то уронил и Сэм орал, что прибьет его рыбой. Я ухмыльнулся.