Калифорния на Амуре

Нестор Васильевич покачал головой: придумано хорошо, но едва ли получится. Китайцы ведь снесутся с бароном Корфом, а тот ответит им, что Россия не имеет к этому никакого отношения, что все это – самодеятельность жителей Амурской Калифорнии.
Фассе улыбнулся. Китайцы хитры и коварны, они подозрительны и склонны всех вокруг тоже подозревать в коварстве и хитрости. Если их разведчики своими глазами увидят желтугинскую армию, они, скорее всего, не поверят словам Корфа. Сказав так, президент взглянул на Ганцзалина, как бы желая знать его мнение на сей счет. Но помощник Загорского даже бровью не повел, так что нельзя было понять, согласен он с Фассе или просто не желает вступать в дискуссию.
– Так или иначе, пока китайцы будут прояснять положение и вычислять реальное соотношение сил, я намерен сделать из Желтуги неприступную крепость, – закончил Карл Иванович.
– И вы, значит, хотите, чтобы я возглавил вашу армию? – спросил Загорский, как показалось Ганцзалину, с некоторым осуждением.
– Это было бы неплохо, – отвечал президент. – Во всяком случае, гораздо лучше, чем вам копаться целыми днями в холодных мокрых шурфах. Станьте нашим главнокомандующим – и вы не пожалеете.
– Предложение заманчивое, – после недолгого раздумья молвил Нестор Васильевич, – однако, как вы понимаете, я прибыл в Желтугу не за эполетами, а за деньгами.
– Деньги мы вам будем платить такие, какие в России не снились никакому генералу и никакому превосходительству, – отвечал Фассе. – Для начала положим вам тысячу рублей в месяц. Во время военных действий, если таковые начнутся, жалованье ваше будем удваивать.
Загорский поднял бровь.
– Предложение выглядит щедрым, – сказал он, – но только за пределами Желтуги. Вы же сами говорили, что такие деньги приискатели здесь могут намыть за несколько дней.
Президент не возражал: случается и такое, хоть и очень редко. Вот только приискатели получают свои деньги, стоя по колено в мерзлой воде, своими руками вытаскивая пуды золотоносной почвы и промывая их в поисках золота. Они рискуют за короткое время получить воспаление легких, грыжу, ревматизм и множество других, не менее отвратительных болезней. А ему, Загорскому, предлагается работа интеллектуальная, стратегическая. Впрочем, если господин ротмистр настаивает, Фассе готов прямо сейчас удвоить предложенную сумму: лишь бы из их предприятия вышел толк. В России он за год столько не заработает, сколько здесь – за месяц.
Загорский недолгое время думал, глядя в пол, потом поднял глаза на Карла Ивановича.
– Что ж, предложение недурное. Однако встает вопрос: если вы правы, и китайцы очень скоро пойдут на нас войной, сколько месяцев вы сможете мне так платить?
– А вот это уже зависит от вас, – отвечал Фассе. – От вашего стратегического таланта и распорядительности. Чем дольше просуществует Желтуга, тем больше вы от этого получите. Ну так что, по рукам?
И он протянул Загорскому крепкую ладонь старателя. Однако, к удивлению Ганцзалина, тот не спешил ее пожать.
– Мне нужно поразмыслить, – сказал Нестор Васильевич. – Службу вы мне предлагаете ответственную, от нее зависит само существование республики. Я не могу согласиться, а потом взять и передумать.
Президент развел руками: разумеется, не стоит сходу соглашаться на любое предложение, пусть даже и очень выгодное. Время пока терпит. Если бы господин Загорский принял решение… ну, скажем, к завтрашнему утру, это бы его вполне устроило.
Нестор Васильевич кивнул, поблагодарил за чай и поднялся из-за стола.
– Нам бы надо где-то устроиться на первых порах, – сказал он. – Есть у вас тут что-то вроде гостиницы или постоялого двора?
Президент улыбнулся: гостиниц у них хватает. «Марсель», «Калифорния», «Москва», «Новая Русь», «Китай», «Европа», «Тайга» и прочее в том же роде. Однако селятся в них больше приезжие купцы, потому что жить там весьма накладно: уж больно цены кусаются.
– И как сильно они кусаются? – осведомился Загорский.
– От десяти рублей за ночь и до бесконечности.
Загорский хмыкнул и озабоченно поглядел на Ганцзалина. Тот скроил озадаченную физиономию. Некоторое время Нестор Васильевич размышлял, Фассе же глядел на него, хитро прищурясь, как бы говоря: «Соглашайтесь на мое предложение – и все вопросы решатся сами собой».
 
Наконец Загорский осведомился, нельзя ли поселиться где-нибудь частным образом? Президент слегка поморщился, но все же сообщил, что зимовий много, некоторым приискателям попадаются пустые участки, и они, чтобы как-то жить, иногда сдают у себя углы.
– Но это не слишком приятно, – заметил Фассе. – Такие приискатели обычно люди опустившиеся, пропойцы, помимо квартирной платы каждый день будут клянчить у вас рубль-другой на опохмел. Сами понимаете, проще платить по десять рублей и жить спокойно, чем так терзаться…
Нестор Васильевич отвечал, что вот как раз десяти-то рублей у них с Ганцзалином и нет, так что, вероятно, на первых порах придется сдаться на милость какого-нибудь пропойцы, а там видно будет.
– Что ж, – сказал президент, тоже поднимаясь из-за стола, – не смею задерживать.
Обменявшись вежливыми поклонами с хозяином, Загорский и Ганцзалин направились к выходу. Внезапно прямо в спину им раздался голос Фассе, неожиданно холодноватый.
– Да, вот еще что… Считаю своим долгом уведомить: Желтуга, конечно, республика демократическая и всем открытая, но соглядатаев здесь не любят. И если вдруг выяснится, что на плечах у вас, кроме кавалерийских погон, есть и какие-то другие, людям это не понравится. И тут даже я не смогу вам гарантировать безопасности и защиты.
– Благодарю за предупреждение, – сказал Загорский и, не оборачиваясь, вышел из дома вон. За ним, хмурясь, озабоченно следовал помощник.
С минуту они стояли на улице прямо рядом с домом, Нестор Васильевич о чем-то сосредоточенно думал.
– Почему не согласились на предложение? – не выдержал Ганцзалин.
Загорский отвечал, что это бы сильно их обременило, привлекло к ним всеобщее внимание, и им было бы трудно делать то дело, ради которого они сюда явились. Это во-первых. Кроме того, само предложение Фассе недобросовестно. Тот, кто станет командующим вооруженными силами Желтуги, станет смертником. Когда сюда явятся китайские правительственные войска, а они, судя по всему, явятся очень скоро, они вздернут командующего на первой же сосне. И это, опять же, может помешать им выполнить свою задачу.
Ганцзалин хмуро заметил, что все это, конечно, верно, но как же им теперь быть? Неужели они будут для отвлечения внимания с утра до ночи копаться в грязных шурфах, пытаясь добыть золото?
– Мы не будем копаться, – отвечал надворный советник. – Мы наймем для этого местных приискателей.
Китаец проворчал, что приискателям надо платить, а у них денег нет.
– Мы будем расплачиваться не деньгами, а золотом, – отвечал Загорский.
– Да откуда мы его возьмем, золото это?! – возопил Ганцзалин.
Нестор Васильевич отвечал, что нет ничего проще. Сейчас они подыщут себе подходящий участок, подадут на него заявку, после чего нанятые ими люди начнут его разрабатывать. А они будут платить приискателям из того золота, что те сами и найдут.
– И сколько вы собираетесь им платить?
– Ну, скажем, половину, – беспечно отвечал Загорский.
Услышав такое, Ганцзалин засопел от ярости.
– Не больше одной трети! – решительно заявил он.
На это хозяин заметил, что нельзя быть таким скупым, это вредно для здоровья. Помощник же отвечал, что быть щедрым – вредно для кошелька.
– Да что мы делим шкуру неубитого медведя! – вдруг спохватился Ганцзалин. – А если участок окажется пустым?
Он не окажется, отвечал надворный советник, или Ганцзалин забыл, что он, Загорский – самый везучий человек на свете? Китаец пытался спорить, но хозяин остановил его. Сейчас они идут искать участок, затем – жилье, затем отправляются в управление приисками – подавать заявку. Если Ганцзалин не согласен с его планом, он может добывать золото самостоятельно, без его, Загорского, участия.