Первая жена (СИ)

Вот только не подделывал я ничего.
И тест стопроцентно не ошибочный, потому что я потом все проверил в другой клинике! На всякий случай перестраховался. И сделал я это именно потому, что мне вешаться хотелось из-за этого отрицательного результата.
Что ж за семья у меня была, что Майя подумала обо мне так плохо? Как такое вообще могло прийти ей в голову? Или это она так для себя решила, чтобы оправдать собственный левак? Типа это все не я, это он…
Ну правильно, чтобы кого-то оправдать, нужно кого-то очернить.
Вот только лучше бы она честно и откровенно призналась мне в том, как все было. Повинилась бы…
Я бы, может, еще тогда ее простил.
Может, Майя это все нахуевертила, потому что думала, что не прощу?
Не простят того, кто прощения не просит, — прописная ведь истина.
Если бы Майя искренне попросила прощения, я бы простил. Пусть со временем, пусть изрядно потрепал бы ей нервы, побесился, но простил.
Через какое-то время я понимаю, что окончательно заблудился. Вроде бы гулял по центру, а теперь вокруг меня какие-то убогие, серые здания…
Достаю телефон, включаю геолокацию и вызываю такси.
Пора вернуться в отель и еще раз с ней поговорить. Без всяких масок, ужимок и прочего.
Через какой-то час езды по всем мыслимым пробкам я добираюсь до отеля.
Поднимаюсь на свой этаж, прохожу в номер.
Тут темно, как и на улице — уже вечер.
Включаю свет, прохожусь по номеру. Убеждаюсь, что Майи нет в моей спальне, где она в последние ночи обитала.
Подхожу ко второй спальне, стучу. Она сто пудов закрылась там и теперь будет изображать смертельно обиженную.
— Майя, открой, пожалуйста, давай по-человечески поговорим, — прошу ее.
Разве она мне отвечает? Фигу с маслом.
Снова стучу, настойчивее:
— Майя, я же все равно войду. Просто поговорим!
Ноль реакции.
Тогда я хватаюсь за ручку.
К моему удивлению, спальня оказывается не заперта и абсолютно пуста.
Странно… уже вечер, Майя к этому времени уже должна бы быть тут. Где ей еще быть? А часы посещения в клинике уже закончены. Тоже пошла гулять, как я?
Совершенно бездумно захожу в комнату.
Отмечаю, что здесь уж слишком чисто.
Майя — аккуратистка, у нее всегда прибраны вещи и заправлена кровать. Но обычно хоть что-то да говорит о ее присутствии. Зарядка для телефона, воткнутая в розетку возле кровати, или чемодан, который она засунула под кровать по приезде. Но сейчас тут ничего этого нет, девственно чистая спальня.
Подхожу к шкафу, открываю и убеждаюсь — он пустой, как и все полочки в прикроватной тумбе.
До меня наконец доходит очевидное.
Майя съехала.
Когда я окончательно понимаю, что Майи и след простыл, становится дико не по себе.
Помню тот вечер, когда она ушла от меня, пока еще были женаты.
Я наорал на нее, сказал, чтобы проваливала к такой-то матери. Ушел, чтобы, не дай бог, не натворить непоправимого. Смотреть на нее не мог…
И все-таки той ночью, когда приперся пьянющий домой, я не ожидал, что никого там не найду.
Я, как последний баклан, ходил по комнатам и не понимал, как она могла так просто уйти. Ни скандала мне не устроила, ни посуду не побила. Собрала вещи первой необходимости и свинтила вместе с ребенком.
Это очень больно — прийти домой к жене и не найти ее там.
Но хуже всего мне было на следующее утро, когда окончательно понял, что произошло. Гнев к тому времени поутих и навалилась такая гнетущая тоска, что хотелось выть.
Сейчас ловлю очень похожее чувство.
Была Майя — и нет ее.
И дико злюсь…
В самом деле, что за хрень? Почему мы должны ругаться и тем более расставаться по тому же поводу, что и три года назад? Маразм!
Мы уже один раз пострадали из-за гребаного ДНК-теста — все, хватит.
Пора мириться, причем в срочном порядке.
Достаю телефон, набираю номер Майи.
Сначала идут длинные гудки, и никакого ответа. Сцепляю зубы, звоню второй раз. Но теперь она попросту сбрасывает! Вот только если Майя думает, что таким образом заставит меня отстать, то фига с два она угадала.
Пишу ей: «Возьми трубку».
 
Она читает, с минуту думает, а потом пишет ответ: «Не хочу общаться».
Умеет.
Уме-е-ет, мать ее так, довести меня до трясучки за три секунды.
Снова набираю ее номер. Еще раз и еще.
На пятый раз она все же берет трубку.
— Артем, я же сказала…
— Где ты? — рычу в трубку.
— Неважно… — пытается Майя отвертеться. — Я не готова к личной встрече, давай завтра получим результаты теста и спокойно погов…
— Где ты? — резко ее перебиваю.
Я лично ничего нового от этого теста не жду. И уж тем более не собираюсь спокойно дожидаться завтрашнего дня. Я не могу быть тут один, мне уже неимоверно тошно.
Тут Майя ляпает:
— Артем, я думала, что смогу, но я не могу…
— Что не можешь? — поначалу даже не въезжаю.
Майя спешит меня просветить:
— Быть с тобой.
Она меня этими словами убивает просто.
Стою, как пришибленный, трубку к уху прижимаю, а она продолжает тараторить:
— Я знаю, что мы договорились о другом. И ты выполнил свою часть уговора, помог Поле. Я могу возместить тебе часть, у меня ведь теперь есть на счету деньги за квартиру. Дай реквизиты, я переведу их тебе…
О как.
Деньги она мне вернуть хочет.
По договору мы с ней, оказывается, спали.
А я, наивный, думал, что по любви.
— Я понимаю, что ты потратил больше, — продолжает она лепетать. — В общем… Я кредит какой-нибудь возьму, как-то отдам со временем…
— А что, у нас малоимущим без кола и двора раздают миллионные кредиты? — хмыкаю зло. — Нет, дорогуша, это так не работает. Ты торчишь мне круглую сумму, она в разы больше, чем то, что у тебя есть или когда-то будет, усекла?
На это Майя отвечает мне всхлипом. Он едва различим, но я его слышу.
Почти жалею о своих словах… Ведь деньги — последнее, что мне от нее нужно. Сказал, только чтобы задеть.
— Где ты? — снова спрашиваю.
— Нигде! — с обидой стонет она. — А по поводу денег, бери что есть. Большего я тебе дать не могу. Тем более я расписку не писала. Так что, считай, твоя инициатива. Дочери помог, не на ветер выкинул!
На этом Майя бросает трубку.
Кажется, меня кинули.
Во всех смыслах.
Да я бы счастлив был, если бы оно и вправду пошло на лечение именно моей дочки.
Майя очень зря машет передо мной красной тряпкой.
Все-таки плохо она меня знает.
Я подхожу к столику возле зеркала, бездумно беру в руки небольшую глиняную вазу и… буквально крошу в руке.
***
Артем
Я стою в ванной комнате, промываю под струями холодной воды раненую руку.
Это ж надо быть таким дебилом, чтобы сжать глиняную вазу! Понятное дело, порезался, когда она треснула в руке. Причем так неудачно порезался — острый кусок глубоко впился в ладонь.
— Сука… — рычу от боли.
Потом вытираю руку бумажным полотенцем, кое-как прилаживаю бинт, заматываю ладонь.
Зато хоть от грустных мыслей отвлекся. Есть шансы, что не придушу одну голубоглазую блондинку при встрече. Это я про Майю, конечно же.
К слову, чтобы ее найти мне потребовалось всего ничего времени. Позвонил одному знающему человечку, тот быстро вышел на службу охраны отеля, попросил проверить, во сколько Майя покинула номер, в какую сторону от отеля пошла или села в такси… А она, как оказалось, из отеля даже не выходила.
Дальше дело техники — узнали на ресепшен, в каком номере она поселилась.
Майя сняла номер на другом этаже. Простенький двухместный, без изысков.
Видимо, посчитала, что бессмысленно искать другой отель, ведь этот так близко от клиники, а ей надо к дочке каждый день.
Интересно, она понимала, что я найду ее в два счета?
Впрочем, даже если бы она поселилась в другом конце города, все равно бы нашел. И забрал!
Оно, может быть, и стоило бы подождать до утра, дать страстям улечься, самому подуспокоиться.