Темные числа

– А фамилия ваша?
Ее окатило волной жара, когда она произнесла фамилию Ники. Грузин поцокал языком, словно пробуя фамилию на вкус, как дорогое вино.
– Ни разу не слышал, но на побережье у меня нет родственников, – пояснил он и вынул бутылку из внутреннего кармана пиджака. – Нужно обмыть знакомство.
На старушку у окна вид бутылки подействовал возбуждающе. Она воскликнула: «Здесь же ребенок!», а затем бросилась в бой со злейшим врагом страны. Поставленным голосом она процитировала отрывок из постановления ЦК «О мерах по преодолению пьянства и алкоголизма». Не выдержав атаки, грузин отступил. Едва за ним закрылась дверь, старушка опустилась на сиденье:
– Извините, пожалуйста, если я слишком громко. Но со злом нужно решительно бороться. И вообще, если этот клетчатый шкаф – грузин, то я якутка. Прохвост даже не отличит Колхиду от колхоза.
Мальчик выудил из корзинки упавшую сердцевину яблока и вернул на газету. Старушка рассыпалась в благодарностях и тут же очистила новое яблоко. Однако вышеупомянутый клетчатый шкаф вскоре вернулся с подкреплением: два его усатых ровесника, явно покупавшие одежду у той же продавщицы, что и их товарищ, заняли позицию позади него.
– Примите мои искренние извинения, – смущенно выдавил тот, кто назвал себя грузином, – чтобы искупить вину, мы исполним для вас балладу из нашего репертуара.
– Пощадите, – проворчала старушка, но не очень убедительно.
– Прошу вас, соотечественница. Текст написал мой дедушка Шота, пусть земля ему будет пухом! Он был свидетелем событий, на которых основана эта баллада, в 1935 году на заводе за Уралом. Итак, сейчас и только для вас, дорогие дамы: «Баллада о крахе Купидона». И-и-и…
Прежде чем старушка и Мирейя успели что-либо возразить, он и его друзья завели:
 
 
Во время перерыва появился
 
Любви посланник Купидон
 
На химзаводе имени Папанина. (О Папанин, о Папанин!)
 
А из котла вдруг пар излился,
 
Разнесся по столовой громкий звон.
 
 
Старушка попыталась протестовать, но перекричать голоса трио оказалось ей не под силу. Объявился еще и матрос. Хотя он всего лишь улыбался, прислонившись к двери, пение зазвучало на четыре голоса:
 
 
И глицерин в огромной дозе
 
Ударил в мозг посланнику любви.
 
Любовь всего сильнее, но не в этот раз. (О глицерин, о глицерин!)
 
Летит стрела, лови ее, лови.
 
Но все застыло, будто на морозе.
 
Будь то вахтер иль бригадир,
 
Что проку в ханжеской морали?
 
Сразили две стрелы Марию…
 
 
Но тут проводница положила конец представлению. Стаканами с горячим чаем она оттеснила участников ансамбля в их купе, а матросу посоветовала наведаться в вагон-ресторан. Старушка смотрела в окно на ярко освещенную платформу Бологого и бормотала что-то об остряках-самоучках и язве. Пытаясь восстановить душевное равновесие, она глубоко вздохнула и принялась расспрашивать Мирейю о диссертации:
– Поздравляю! Но я не совсем понимаю: вы все-все сами написали?
– Нет, что вы, программы уже были. Моя исследовательская задача состояла в том, чтобы определить, можно ли их использовать для улучшения качества переводов…
Мирейя, правда, предпочла бы исследовать программы языкового анализа на примере любимого кубинского романа. Хотя бы потому, что в книге «Три грустных тигра» удивительно стильно переплелись разновидности языка, в первую очередь социолекты ночных бродяг и бездельников, да еще и литературная манера известных кубинских авторов. Но до сих пор книги Гильермо Кабреры Инфанте попадали в страны Восточного блока лишь контрабандой и в виде нелегальных перепечаток – пробиться с этим в диссертационном совете было бы нереально. Как и с «Улиссом», взятым Кабрерой Инфанте за образец. Этот шедевр ирландской литературы идеально подходил для машинного анализа. Джойс утверждал, что подробнейшим образом описал в романе Дублин: погрузись вдруг столица в Ирландское море, ее можно было бы полностью восстановить на основе книги. И хотя советские журналы в то время напечатали несколько отрывков из «Улисса», Мирейе не удалось бы получить согласие научного руководителя на использование текста Джойса в диссертации. Венедикт Павлович с самого начала настаивал, чтобы она проводила исследование на материале, связанном с практикой, и выдал ей пачку технических справочников. Ограничение оказалось рациональным, работа с узким семантическим полем конструирования осевых вентиляторов стала напоминать Мирейе сизифов труд. Без помощи Эдуардо Пиньеры и его энергичных подопечных ей бы ни за что не удалось в срок составить испанский вокабуляр для исследования. Она только раз прослушала в вычислительном центре ленинградской альма-матер кассеты, которые привезла из последней поездки на Кубу, и сразу приступила к исследованию. Взамен она пообещала Эдуардо поехать на II Спартакиаду в качестве переводчика для кубинской юношеской сборной. Когда INDER – Национальный институт спорта, физического воспитания и отдыха Республики Куба – выслал ей в январе официальный запрос, оказалось, что соревнования начинаются в день защиты диссертации. Мирейе и в голову не пришло отказаться. Она сообщила, что пропустит только церемонию открытия и все пять дней соревнований будет полностью в распоряжении кубинской юношеской сборной.
  
Впрочем, Мирейя не собиралась обременять и без того уставшую старушку запутанными подробностями. Она лишь вежливо объяснила, зачем нужны программы языкового анализа:
– Используя их, можно, например, показать, где и как часто в тексте появляется то или иное слово и где автор заменяет его синонимом. Чем прозрачнее для переводчика исходный текст, тем точнее мы можем изложить его на целевом языке.
– Вот видишь, Графа, электрические машинки нужны не только для игр!
– Знаю, – ответил мальчик, не отвлекаясь от волка, метавшегося по экрану. На платформе плевался громкоговоритель, выдавая посторонние шумы, обрывки цифр и названий станций. Поезд рывком тронулся. Мирейя съела последний крендель с маком, запивая его чаем, потом снова взялась за словарь: цикл программы, переменная связка, команда безусловного перехода…
Когда она проснулась, мальчик все еще играл, а старушка тихонько похрапывала. Поезд ехал сквозь аллею фонарей, мимо ржавых чугунных вагонов, за которыми высился навес перрона.
– Это какой город?
– А?
Поезд качнулся на стрелке, перешел на главный путь и так содрогнулся, что задрожали вентиляционные решетки. На столик с громким щелчком упал таракан, а затем приземлился в корзинку с яблоками. Второе насекомое угодило в стакан старушки, разбрызгав чай. Капли попали на Мирейю. Мальчик раздраженно оторвался от игры. Мирейя кивком указала на стакан, где барахтался несчастный таракан.
– Ну, отлично, – фыркнул мальчик и вытер забрызганный экран о жилетку, после чего возобновил попытки побить свой рекорд.
  
МСМП#03
 
Москва, 28 мая 1985 года
Телефонный звонок вырвал Мирейю из сна и вернул в полумрак гостиничного номера. Едва она ответила, звонивший отключился. Мирейя швырнула трубку на рычаг, мысленно проклиная телефонный аппарат, но тому было все равно. Со вздохом она откинула голову на подушку. Может, оргкомитет организовал побудку постояльцев? Тогда телефонистке, должно быть, предписывалось ради выполнения работы в срок тратить на каждого строго определенное количество секунд. Совершенно не выспавшаяся, Мирейя решила придерживаться этой гипотезы. Все равно уже зазвенел будильник, который она предусмотрительно поставила на подоконник. Она отдернула гардины, прищурилась. Металлический хвост ракеты на противоположной стороне улицы так нестерпимо сиял на утреннем солнце, словно над Музеем космонавтики поднимался настоящий космический корабль. На площади перед ВДНХ поливальная машина мыла асфальт, на котором сияли радуги и увеличивались маслянистые лужи. Скверы всесоюзной выставки еще пустовали, фонтаны не работали. Во время первой Спартакиады Мирейя посетила ВДНХ; она тогда оторвалась от группы и полдня провела в павильоне «Космос», по настоянию матери пытаясь отыскать на стендах хоть какое-то упоминание о Сергее Богосяне. В этот раз для всех спортивных делегаций тоже организовали экскурсию, но Мирейя надеялась, что ей удастся провести немногие свободные часы по-другому и посмотреть наконец Москву. Вряд ли останется время на официальную туристическую программу; даже когда соревнования закончатся, она не сможет распоряжаться собой. В субботу после обеда запланирована встреча с профессором Розенцвейгом. Издатель «Специализированного журнала по машинному переводу» пожелал изложить соображения по переработке ее статьи непременно с глазу на глаз. А в субботу вечером Ника уже будет ждать ее во Внуково. Им предстояло вместе лететь в Батуми. Об этом ей сейчас совсем не хотелось думать.