Суровая зима с тобой (ЛП)

— Помнишь, как в последнюю нашу встречу, ты сказал, что мне нужно найти себе новое хобби? — спросила я, когда мы подошли к неприметному ресторанчику.
— Ага.
— Что ж, последние несколько месяцев я была поглощена поисками идеального рамена5.
— Я знаю.
— О. Откуда?
— Я подписан на тебя в «Инстаграм».
— Ты подписан на меня? — я озадаченно посмотрела на него. — А я на тебя?
— Нет. Что очень жестоко с твоей стороны.
Мы сели снаружи, куда Марк принёс мне много еды, а также где мягко напомнил мне обо всех постыдных вещах, что я говорила, делала и носила в первые шестнадцать лет своей жизни. Там же он подшучивал надо мной за то, что я ужасно пользовалась палочками: «Слава Богу, ты не решила стать хирургом».
Он был спокойным, надёжным и уверенным в себе. Марк стал (и уже какое-то время как) мужчиной. Конечно, в нём ещё оставались отголоски того мальчика, которого я обожала (и недолюбливала) годами, но я больше не могла представить, как он поедает моего ребёнка в виде яйца или размазывает арахисовое масло под подушкой своей сестры. И всё же он знал меня. Все мои маленькие слабости, все те мелочи, из которых я складываюсь как личность.
— Твой отец вспомнил о твоём Дне рождении? — спросил он, словно уже знал ответ, а я лишь пожала плечами. — Джейми. Ты должна говорить ему, когда он лажает. Иначе, он никогда не научится.
— Всё нормально. У него новая девушка, поэтому ему некогда. Просто надеюсь, что с ней он надолго.
— Ты же знаешь, что заслуживаешь лучшего, да?
Я не была в этом уверена. Но быть наедине с Марком было одновременно успокаивающе и волнующе, и это было всё, на чём я хотела сосредоточиться. Когда я наелась, и солнце начало садиться, мы отправились на прогулку по побережью, где я спросила как идут дела на работе.
— Хорошо. — В его поведении произошла едва уловимая перемена. — Вообще-то, отлично.
Я уже это знала, все в мире знали. И всё равно улыбнулась, будучи гордой и радой за него.
— Знаешь… — Марк остановился и повернулся ко мне. — Примерно лет пять назад, я установил себе ориентир.
— Ориентир для…?
— Успеха.
— А, типа… валовой доход в шестьдесят пять процентов?
— Джейми, ты знаешь, что такое валовой доход?
— Нет.
Он засмеялся.
— Ничего страшного. Ты хороша в других вещах.
«Разве?» — мрачно подумала я, глядя на свои пальцы ног в песке.
— Суть в том, что я это сделал. Я добился своего. Достиг своих ключевых показателей эффективности. То, чего я хотел достичь для компании, для себя… Я всё это выполнил.
— Это потрясающе.
— Да. Не обязательно сам успех, но… в последние несколько лет я работал гораздо усерднее, чем считал себя способным. И всё это время я думал о тебе.
Я моргнула, уверенная, что ослышалась.
— Ты помнишь, что я сказал тебе в последний раз, когда мы были одни, да?
Мерцающие звезды и холодный ночной воздух. Его поцелуй в щеку. Ямочка на щеке, когда он улыбался. Тепло от его бедра, прижатого к моему.
«И как только стану достоин этого, я попрошу у тебя ещё один шанс».
Но ведь он не говорил это всерьёз. А если и говорил, то те намерения давно забыты. Это была просто симпатия. Или лишь слабые её отголоски. У Марка теперь совсем другая жизнь: своя компания, девушки.
«Я неожиданно нагрянула к нему домой, и там была девушка — она просто красотка, — написала мне Табита в прошлом году. — Милая и умная, к тому же. Вечно поражаюсь девушкам, которых цепляет мой младший брат. Наверное, всё дело в деньгах, да?».
Но теперь он смотрел на меня, и то, что он говорил…
— Неделя выдалась не очень насыщенной? — спросила я, выдавив смешок. Мне не стоило этого говорить, и я сразу же пожалела об этом, даже когда продолжила. — Потому что, если ты просто ищешь, с кем переспать, я, вероятно…
Он наклонился ко мне.
Тут же заставив меня замолчать.
Его поцелуй был внезапным, глубоким и страстным, переходящим от нежного прикосновения к настоящей буре чувств. Меньше чем за секунду я почувствовала головокружение, тело пробила дрожь, и я была готова взорваться от ощущений. Его руки обвили мою талию, притягивая меня к себе, и волна жгучего желание охватила меня. Инстинктивно я потянулась вверх, чтобы схватиться за что-то, и мои руки оказались на его плечах и шее. Я провела ногтями по его коротким волосам. А когда из его горла вырвался глубокий, гортанный стон, то подумала: «Я обречена».
  
Марк продолжал прижимать меня к своему тёплому, крепкому телу. Его вкус соответствовал исходившему от него запаху, он дарил ощущение дома, и в тот миг я была готова на всё ради него.
Но затем он остановился.
— Джейми, — после недолгого колебания, с некоторым усилием, он отстранился. — Я обожаю тебя, — он наклонился и прислонился своим лбом к моему. — Я был влюблён в тебя, когда мне было пятнадцать, и… если честно, мало что изменилось. Просто… поехали со мной домой. Позволь мне позаботиться о тебе. Позволь мне сделать тебя счастливой. Я вижу, что ты одинока, и… признаюсь, я тоже. И не перестану быть таковым, пока мы не будем вместе.
Его слова обрушились на меня, как ведро ледяной воды. Я отступила на шаг, затем ещё на один, когда его руки дёрнулись, инстинктивно пытаясь притянуть меня обратно.
— Ты… Нет, Марк. Ты спятил?
Его грудь быстро вздымалась и опускалась.
— Брось, Джейми. Это не новость. Я влюблён в тебя целую вечность.
— То была детская влюблённость! Я тебе нравилась, когда мы были подростками, но это было давным-давно. Прошли годы, и…
— Прошли годы, и за это время я познакомился с многими людьми, но никто так и не сравнился с тобой. Я ещё не встречал человека, который бы мне нравился так сильно, как ты.
Из меня вырвался горький смешок.
— Только потому, что я та, кто ускользнула от тебя, Марк. В данный момент ты даже не представляешь, в каком я раздрае. Я постоянно плачу. Я плакала прошлой ночью несколько часов. Я… катастрофа. Врач, который плачет, когда его пациенты болеют!
Он криво усмехнулся.
— Ну, это меняет дело. Не знал, что ты способна на элементарное сочувствие к другим людям.
— Я серьёзно. Я думала, что ты это перерос. Последние несколько лет ты…
— Последние несколько лет я заставлял себя быть терпеливым, и поскольку я знал, что никогда не смогу сдержать своё обещание, если мы с тобой окажемся наедине, то избегал этого вовсе. Но вот оно. Я сделал то, чем могу гордиться. Я доказал себе, что могу быть надёжным и доводить дела до конца. И теперь я хочу доказать это и тебе. Я могу обеспечить тебя. Я могу дать то, что тебе нужно. Я могу… — он повёл челюстью. — Я не разлюбил тебя. И никогда не разлюблю.
— У тебя… у тебя явно идеализированное представление обо мне, которое…
— Идеализированное? — он рассмеялся, обхватив руками мои щеки. — Джейми, если кто и знает о твоих недостатках, так это я. У тебя ужасный вкус в сериалах. Когда ты злишься, ты замыкаешься в себе, вместо того чтобы поговорить. Ты слишком сильно стараешься угодить окружающим, особенно своему отцу, который явно этим пользуется. После половины десятого вечера тебя клонит в сон, и от тебя мало толку. У тебя есть это странное убеждение, что ты не можешь делиться с людьми своими истинными чувствами, иначе ты возложишь на них груз всех своих проблем, и они тебя бросят. Но это не страшно. Я все их вижу. Всегда видел, и я люблю тебя из-за них, а не вопреки им. Потому что они делают тебя тобой. И я люблю то, какая ты вдумчивая, наблюдательная и сострадательная. Люблю то, что ты никогда не делаешь выводов, пока не соберёшь всю информацию. Люблю то, что твоё чувство юмора настолько сухое, что я никогда не знаю, шутишь ты или нет. Люблю то, как ты прекрасна, когда смеёшься, и то, как ты постоянно о чём-то думаешь. Я люблю тебя.
Я была готова вот-вот разреветься. Потому что, ладно, возможно, он действительно знал меня. Лучше, чем многие. Лучше, чем кто-либо.