И восстанут Злые
Момби легонько похлопала меня по руке. Я понимала, что чувство вины не исчезнет окончательно вот так просто. Оно будет мучить меня до тех пор, пока я не увижу Нокса целым и невредимым. Надеюсь, он не ненавидит меня за позорный побег.
Узнав, что старая колдунья простила меня, я все же обрадовалась, натянуто улыбнулась и распахнула дверь, мечтая рассказать Питу обо всем… и разочаровалась, когда осознала, что исполнить желание не удастся. Пита в комнате не было. Вместо него на полу, скрестив ноги, сидела Озма и развлекалась игрой в «веревочку», используя для нее непонятно где найденный старенький шнурок. Она была столь погружена в игру, что даже не заметила нашего прихода.
— О-о-о, — угрюмо протянула Момби. — Ты. А что, мальчишка уже спрятался?
Эти слова привлекли внимание Озмы. Она подняла взгляд и показала Момби язык.
— Уходи, ведьма, — заявила принцесса. — Ты не моя мама.
Стоило бы гордиться Озмой, но я была слишком занята — в энный раз злилась, что в тайне от меня держали еще одну новость.
— Конечно, до недавнего времени я не подозревала, что мальчик еще может выбираться из тела принцесски, но новость не особо удивила. В конце-то концов, это не имеет большого значения, правда?
— Очевидно, имеет. Мне уже тошно постоянно блуждать в неизвестности, — возмутилась я. — Вы должны были рассказать мне все. Эта информация пригодилась бы.
— Ты еще многого не знаешь, да? — усмехнулась Момби. — На войне тебе говорят лишь то, что необходимо для выполнения задания, и вопросов ты не задаешь. Тогда, если тебя поймают и будут пытать, ты не сможешь выдать ничего важного.
— Теперь все по-новому, — ответила я, подвинувшись ближе к Момби. — Если я буду участвовать в вашей маленькой революции, то только на равных, а не в качестве глупой пешки. С этого самого момента вы рассказываете мне все, а я уже сама решаю, верить этому или нет.
Момби взглянула на меня совершенно спокойно, словно и не поняла всей важности предложенной сделки.
— Ладно, — согласилась она. — Все равно секретов уже не осталось, но если я вдруг припомню что-нибудь, то обязательно дам знать. А пока моим старым косточкам нужно отдохнуть.
Она бухнулась в мой гамак и потянулась.
— Теперь у меня есть милое местечко, чтобы подлечиться. Пусть обезьяны сколько угодно уверяют, что ненавидят магию, но если в этих кроватях нет ни капли колдовства, то не звать мне себя больше ведьмой. Хотя жаль. — Колдунья махнула рукой в сторону Озмы. — Я с таким нетерпением ждала, когда смогу позволить мальчишке сделать мне массаж ног, как в старые добрые времена. Он был так хорош.
Не понимаю я Момби. Порой она кажется почти человечной, а потом, в такие минуты, как сейчас, вдруг нет. Она вырастила Пита. Может, конечно, в весьма необычных условиях, но все же. По существу, она была его мамой и не видела Пита уже много-много лет. А теперь, когда выдался такой шанс, кажется, даже не боится его упустить.
Когда я видела мать в последний раз, она сидела на пассажирском сиденье красного побитого «камаро» Тони Лингендорфа и уезжала прочь от нашего дома. Она прекрасно знала, что скоро начнется торнадо, но даже не оглянулась посмотреть на меня.
— Кем для вас был Пит? — спросила я колдунью, ощущая, как пылают щеки. — Мальчишкой, который делал массаж ног? Вы о нем совсем не волнуетесь? Что ж, логично. Он рассказал, как с вами жилось. Сказал, что с ним обращались как с дерьмом.
— Ох, только не повторяй опять эту слезливую историю, — простонала Момби. Ее глаза были прикрыты, голова откинута назад. И из-за этой показной расслабленности разговор раздражал меня еще больше. — Пытаешься сделать доброе дело для несчастного ребенка, а в ответ получаешь одну головную боль. Окажи мне услугу и оставь возмущения на тот день, когда в стране не будет войны. — Она распахнула глаза и внимательно оглядела меня с ног до головы. — Сейчас у нас есть и другие темы для разговора. В первую очередь, мне известно, что в твои руки попала кое-какая вещица, верно?
Я кивнула в ответ. Я все еще дико злилась на Момби, но понимала, что поговорить с ней нужно.
Расстегнув сумку, выудила из нее первый трофей: механическое сердце Железного Дровосека. Оно по-прежнему билось, подобно часам, которые не имеют ни малейшего понятия, что время остановилось.
Момби вырвала сердце у меня из рук и, проведя по нему пальцами и тщательно осмотрев со всех сторон, прислонила к груди.
— Ты отлично поработала, смогла его достать, — одобрила колдунья.
— Не только его, — поправила я и, стараясь не особо показывать гордость за содеянное, вытянула из сумки хвост. — Мы столкнулись со Львом, после того как покинули Изумрудный город. Теперь остался только Страшила.
Глаза Момби расширились от удивления.
— Полагаю, мы хорошо тебя натренировали, — проговорила она, хватая из моих рук хвост.
Колдунья растянула его, чтобы проверить, насколько он прочен, и постучала металлической частью сердца по зубам, словно пытаясь определить, из чего именно оно сделано. Я просто стояла рядом, нервничая и желая поскорей забрать назад свои трофеи.
— Восхитительно, — пробормотала она. — Волшебник точно не лгал: они действительно магические. Но я не могу прочесть наложенных на них заклинаний и не ощущаю никакой особой связи с Дороти. Кто зачаровал эти вещи? Волшебник в то время был бессилен и не мог наложить даже простенькое заклинание, а особенно такие странные чары.
Момби нахмурилась, ее брови практически слились в одну линию.
— Интересно…
— Что? — поторопила я.
— О, кто знает, кто знает… Молодец, что достала их. Кое-чему ты все же научилась.
Я протянула руку, Момби удивленно посмотрела на меня, но сердце и хвост отдала.
— Кое-кто жуткий собственник, — заметила она. — Будь с ними осторожна. Мы не знаем, что могут делать эти предметы, а Волшебнику я не доверяю.
Я практически не слушала, убирая вещи обратно в сумку.
— Итак, — продолжила Момби, — ты все собрала, ничего не забыла?
— Собрала?
— Ну конечно. Пожитки. Что, думала, останешься здесь? Вечеринка в бассейне закончилась, сладенькая. Да и в любом случае весело теперь уже не будет, ведь твоя игрушка сама упаковалась обратно. — Она кивнула головой в сторону Озмы. — Я права?
Я не стала признаваться в том, что, возможно, смогу вновь превратить Озму в Пита, когда пожелаю. У каждой порядочной девочки должны быть свои секреты.
— Вы не в той форме, чтобы отправляться в путь, — сказала я в ответ.
— Я? — Момби рассмеялась. — А кто говорил обо мне? Мы обе знаем, что я ни для чего сейчас не в форме. И останусь там, где лежу, пока не почувствую себя лучше.
— Я не оставлю вас здесь вот так, — заявила я.
Момби сухо усмехнулась.
— О нет, оставишь, — заспорила она. — И не думай, что я не собираюсь наслаждаться жизнью. Я заслужила небольшой отдых, раз даже сама это признаю. А вот у тебя как раз есть дела. Я хочу, чтобы ты отыскала Многоцветку, дочь Радуги. Она никогда особо не участвовала в наших делах, но помогала Ордену раньше и поможет на этот раз. Многоцветка так же сильно жаждет избавиться от Дороти, и у нее есть сила. Не удивлюсь, если остальные члены Ордена уже пытаются ее найти.
Приказами Момби я сыта по горло и совсем не уверена, что хочу покинуть комфортную и относительно спокойную деревню обезьян. С другой стороны, если Нокс направился на поиски этой радужной леди, я туда тоже хочу попасть.
— Как туда добраться? — Я еще не решила окончательно, отправлюсь ли в новое приключение, но хотела услышать ответ.
— Ох, а вот это как раз проблема. Радужную цитадель не так уж просто найти. Обычно Многоцветка просто открывает дверь, если желает увидеть тебя. К сожалению, сейчас у меня нет способа с ней связаться. Так что тебе предстоит отыскать черный ход.
— Отлично. И как же мне это сделать?
— Радужная цитадель вращается, — пояснила Момби. — Именно поэтому она безопасна. Так Многоцветке удается сбегать от Дороти, хотя ее огромная сила — лакомый кусочек. Единственный способ попасть внутрь без приглашения — найти черный ход. А с этой задачей никто еще не справлялся. Дороти как-то потратила целый год, обыскала половину королевства, назначила награду любому, кто сможет отыскать хотя бы зацепку, но ничего не вышло. В конце концов она сдалась — полагаю, результат не стоил всех хлопот.