Предел прочности. Книга четвертая (СИ)
Следующие полчаса прошли в невыносимом гвалте. О чем-то спорили, доказывали, а больше остальных усердствовал Нагуров, обыкновенно флегматичный и непрошибаемый.
- Меня что, одного волнуют нестыковки в теории Альсон? – возмущался он. – Зачем Палачу рыскать в поисках тела, если он может сразу прыгнуть в сто двадцать восьмой мир. Там этих тел миллиарды.
- Энергия закончилась, - вмешался Леженец.
- Какая энергия?
- Как в шестой части «Скользящих в континууме», когда у «партальи» сели аккумуляторы.
- Какая парталья, какой аккумулятор?! – прокричал Саня в ответ. Разум математика, привыкший оперировать точными величинами в рамках заданных правил, не справился с возникшим хаосом и закипел. Неведомые существа, сверхспособности, Марионетки и Палачи – все это рушило основы мироздания Александра, от того и орал. – Альсон, ответь мне, почему?!
- А я откуда знаю.
- Как?! Как откуда. Ты же все это…, - Саня тыкал рукой в сторону исписанной доски, словно в обесчещенную неизвестными хулиганами девушку. Может так для него и было. Черная поверхность, веками передававшая знания, несла в себе некий сакральный смысл, и тут вдруг такое безобразие, вышедшее из-под мела одной проныры. Абсолютно алогичное, не поддающееся законам физики и математики.
- Все вопросы к Воронову. Я лишь систематизировала факты и вывела закономерности.
- Где ты здесь факты увидела?! Где?! Нет ни одного доказательства, сплошные домыслы. Или хотите, чтобы я на слово поверил? В существование Тварей, которых видел один лишь Воронов. Вы себя-то слышите со стороны?
Саня кричал еще минут пять, пока окончательно не выдохся. Только после успокоился и сел на место, обхватив голову руками. Все, наш гений от математики выдохся, перегорел и ушел в прострацию.
В ушах звенело то ли от недавнего ора, то ли от внезапно наступившей тишины. Одна Альсон издавала легкое позвякивание, копошась в дамской сумочке. Девушка всем своим видом показывала: сделала все что могла, а дальше вы как-нибудь сами.
И тут подал голос Леженец:
- Может мы выстрелим в Воронова?
- Это еще зачем? - возмутился я.
- Проверим на сверхспособности.
- Так Марионетка от пуль не защищает, она лишь предупреждает об опасности, - пришел мне на выручку Герб.
- А вдруг защитит? Никто же не пробовал.
- Да ты случаем не охренел?
- А чего ты так кипятишься, Воронов? Мы сначала в руку выстрелим, и только потом…
- Ни в кого мы стрелять не будем! - рявкнул Мо, тем самым поставив точку в намечающемся споре. – У нас здесь не научный отдел, чтобы эксперименты проводить, а Воронов не подопытный кролик.
Пальцы-сардельки вытащили из кармана очередной леденец, зашуршали оберткой - напарник нервничал не меньше прочих. Один Лановски сохранял видимость спокойствия. Именно он и пробормотал, задумчиво шевеля рыжими усищами:
- И все же почему Твари не идут в сто двадцать восьмую напрямки…
- Они не могут, для них Шестимирье – тюрьма. А я вроде билета, единственный шанс вырваться на волю, попасть домой.
Шесть пар глаз вопросительно уставились на меня. Ну да, про сны-то я им не рассказал. Кажется, пришла пора…
Неофициальное совещание, устроенное напарником, вымотало донельзя, лишив последних сил. И что самое удивительное - под конец не спорили, и даже пришли к некоему подобию конструктива. Леженец больше не нес ерунды про блокбастеры, Нагуров не требовал доказательств, а Мо угостил всех леденцами – невиданная щедрость.
Кто же знал, что история про забытую реальность, превратившуюся в сон, подействует на окружающих столь умиротворяющим образом.
- А я говорила, - самодовольно заявила Альсон, - все вписывается в рамки моей теорию.
И тут же получила от Мо очередную конфетку в подарок.
- Оранжевые маркеры… оранжевые маркеры… твой брат упоминал оранжевые маркеры, - бормотал Нагуров. - А ведь действительно оранжевые. Когда подсвечивают нейронную сеть, пытаясь вычленить необходимые участки памяти, используют разные цвета. Обыкновенно красный, в прошлом веке использовался зеленый и только в «Доме» используют оранжевый. Откуда твой брат мог это знать?
Пожимаю плечами.
- Это не большой секрет, но все же… все же нет такой информации в свободном доступе. Казалось бы, зачем знать цвета маркеров… такая мелочь, - Александр был явно озадачен, и даже принялся расхаживать по комнате, стиснув пальцами подбородок. – А спрятать реальность в сон – это же так просто и гениально одновременно. Профессор Зейнхард лет тридцать назад занимался подобными экспериментами, но так и не смог добиться положительных результатов. Одного внушения недостаточно, необходимо вмешательство на физическом уровне, вплоть до корректировки нейронных связей. Но это невозможно, такие технологии… их попросту не существует.
Пока Нагуров мерил шагами комнату, Лановски подгрузил в планшет карту Дальстана пятилетней давности и предложил найти тот самый небоскреб, на крыше которого мы стояли с братом. Виды с него открывались примечательные, особенно на здание с высоченными минаретами. Именно это и помогло определиться с углом обзора, а еще отсутствие большого числа многоэтажек в заданном районе. Если быть точным, их было всего четыре - офисные центры, в которых некогда кипела жизнь, и которые оказались заброшенными по причине карантина.
- Есть панорамная съемка с крыши каждого небоскреба, - сообщил Рой и принялся демонстрировать городские пейзажи, один за другим. Я вглядывался до рези в глазах, но так и не смог определиться, на какой башне из четырех стоял вместе с братом.
- Не знаю, все так похоже: бортики, поручни.
- А что ты хотел, курсант, здания строились по одному проекту. Может какие конструктивные особенности имелись: чиллеры круглые или гигантские антенны.
- Особенности, особенности… Антенн не помню, а вот пятно там было – точно! Черное такое, растекшееся в самом углу, словно жидким гудроном плеснули.
- Чем плеснули? – не понял Мо.
- Ну гудрон… блин, не знаю как перевести на космо. Им еще крышу заливают и жуют.
Количество непонимающих взглядов увеличилось в разы.
- Зачем жуют, он типа наркотика? - предположил Леженец.
Нет, он типа жвачки, но не объяснять же собравшимся особенности перестроечного детства, когда многие товары считались за дефицит. Это сейчас «Turbo» продается на каждом углу, а раньше «старшаки» специально мотались на вокзал, чтобы накупить у цыган жевательной резинки. Собирали заказы с нескольких дворов и привозили целыми блоками на радость местной пацанве.
- Нет, гудрон не наркотик, а впрочем, не важно. Если смотреть на казино, то в правом углу должно быть большое черное пятно, напоминающее шарик с ножками.
- Принял, - конопатые пальцы Лановски заскользили по экрану.
- А ты у нас оказывается наркоман, Воронов, всякую дрянь жуешь. Потом шарики с ножками мерещатся, - Альсон не смогла удержаться, чтобы не вставить очередную шпильку.
Только вот припираться с ней я не стал, бросив короткое:
- Выпорю.
Тонкие брови девушки поползли вверх.
- Прямо здесь, на людях? Мне штанишки спустить?
- И трусишки тоже, - заржал Леженец, а Герб лишь нахмурился.
- Ой, Воронов, не грози, знаю я тебя. Ты из того типа парней, которые только и могут, что обещать, а как доходит до дела…
Альсон могла развивать тему до бесконечности, благо, в разговор вмешался Рой:
- Оно?
Беру в руки тонкий планшет и смотрю на изображение: знакомые бортики, раскинувшийся внизу город и небо, только не закатное, а выцветшее, белесое. В углу экрана вижу край крыши и большое темное пятно с отростками: то самое, которое мельком видел в своих снах. Или выходит, что не во снах, а в самом настоящем воспоминании.
- Действительно, ножки, - пробасил оказавшийся рядом Герб. Великан возвышался за спиной, и дышал прямо в макушку.
- Похоже на то, - подтвердил Нагуров.
Народ окружил меня со всех сторон, рассматривая картинку. Маленькие пальчики вцепились в запястье и требовательно потянули вниз.