Желтый ценник

– Аська, я люблю тебя! – В эту секунду глаза его блестели, как трепещущий огонь угасающей свечи.
В другой ситуации, в другое время она бы взвизгнула от восторга. Хотя ей далеко за тридцать, она стройная и еще красивая, но это там, далеко, под тяжелой шубой, тонкой курткой, толстой кофтой. Когда она раздевалась в гостях, снимала валенки с двумя вязаными носками, шапку, Асе давали двадцать пять. Но она понимала, что ей льстили, чтобы не обидеть, что с ее обветренным лицом, с потрескавшимися губами и черными незаживающими блямбами герпеса она выглядела не девочкой, а грубой уродиной.
В восемнадцать Ася была симпатичной пышечкой – щеки, как две милые булочки, глаза, аккуратно подведенные черным карандашом. Краска с ресниц обязательно оставляли следы на веках. Оказывается, нависшие веки были не модны в современном мире, а она не знала и обожала подчеркивать их голубыми тенями. Еще она не знала, что парни смотрят не на веки, а исключительно на другие места. Вообще-то, у нее никогда не было пышных форм, иначе бы развился комплекс неполноценности. А может быть, и догадывалась, но не потворствовала чужому мнению. «Вот я такая, какая есть. Хотите, любите, хотите, нет». В общем, никто к Асиным формам не стремился.
– Люблю тебя, Аська. И тебя, Ленка, люблю. – Виктор падал на колени, с трудом поднимался и вновь примораживался к палатке.
Ася вздыхала, ей больно было это видеть, а Лена словно не слышала и не замечала его окриков. Сама виновата, когда-то пожалела его, смирного и послушного. Он долго за Леной ухаживал, приносил жиденькие цветочки и боялся дотронуться даже до ее руки. Так бы и ходил, если бы однажды, выпив стопарик, не набрался храбрости и не сделал предложение. Лена предложение приняла, непонятно почему – то ли по душевной доброте, то ли понравилась его смелость. А может, и любила. Но то, что была любовь, она с каждым днем все больше сомневалась.
Согласие Лены было первой победой Виктора. С тех пор он все чаще и чаще в ответственные минуты жизни принимал на грудь. Сначала оправдывал себя тем, что якобы для смелости, а потом это просто вошло в привычку.
Лена, казалось, была готова преодолеть любые трудности, лишь бы Виктор выстоял весь день на рынке, при этом что-то продал, не пропил, не потерял. Даже если продаст пару ремней, уже хорошо.
– Ась, присмотришь? – Лена прижала замерзшие руки к губам, стала отогревать пальцы неровным, прерывистым дыханием. – Деньги сама забирай. Ладно?
«Куда я денусь? – кивнула Ася и в сотый раз пожалела Ленку. – Зачем, спрашивается, мучается?»
Подошла женщина в норковой шубе, не торгуясь, купила четыре самых дорогих ремня. Настроение Лены моментально улучшилось. Благодаря бога торговли, она уже принялась все складывать обратно.
Виктор, увидев хорошее начало дня, мгновенно протрезвел и, как бы соображая, что неплохо бы еще продать парочку на бутылочку, отлип от палатки и стал выталкивать Лену наружу.
– Иди к себе. Я сам тут.
Лена послушно вышла, сунула руки в варежки и понесла сумку со столом к продуктовому павильону, около которого торговала сама. В какой-то момент она обернулась к Асе.
– Ась?
Ася кивнула: «Понимаю: денег на водку не давать, следить за товаром, покормить». Все как всегда за последние три года.
Когда Виктор был трезв, а это случалось крайне редко, он был тих, интеллигентен и мог поддержать беседу на любую тему. Когда торговли не было, Виктор маялся по соседям и мог подолгу рассуждать о космосе, инопланетянах. Но когда случалась первая продажа, то полученная сумма моментально делилась поровну, одну половину – на покупку товара, а вторую – на «пропить».
– Вот скажи мне, Ася. – Виктор передернул озябшими плечами, сунул руки в карманы. – Вот почему писатели-фантасты такие провидцы?
– В чем они провидцы? – удивилась Ася такому непривычному заходу.
– Ну смотри, ведь это они давно описали летающие машины. Вот смотрю фантастические фильмы пятидесятых годов, а там люди уже высадились на Луну. Какая смелая фантазия. Никто тогда не верил в это, а сейчас уже никого этим не удивить. Американцы побывали на Луне. Гагарин был в космосе. И ведь только мы, последующее поколение, можем оценить их предвидение. А люди пятидесятых наверняка смеялись или удивлялись такому повороту дел.
 
– Что ж твои писатели-фантасты не предрекли нам такой жизни? – громко вставил Абузар. – Взяли бы да сказали: вот, ребята, придут к вам умные головы, ваши деньги обесценят, накопления заморозят, и будете вы с высшим образованием толкаться на рынке.
– Подожди, подожди, – перебил его Виктор и вновь обратился к Асе: – Не надо валить с больной головы на здоровую. Всегда были те, кто похитрее, поизворотливее, поудачливее. Вот ты мне скажи, правда, что мы в скором времени полетим на Венеру?
– В скором – это когда?
– Допустим, в 2024 году.
– Ну ты и замахнулся! – удивилась Ася. – Я не знаю, что завтра будет.
– Слышали, что с понедельника мэр вводит лицензии на торговлю? Триста рублей в месяц, – вставил Абузар.
– Значит, налоги отменяют. Я правильно поняла? – улыбнулась Ася Абузару.
– Ты самая хитрая?
– Почему? – обиделась Ася. – Это же логично. Раз ввели лицензии, значит, надо отменять налоги.
– Налоги идут в государеву казну, а деньги за лицензию остаются в городе. За налоги тебе в пенсионный фонд денежка капает, а с лицензии ни шиша.
– Надо еще дожить до пенсии, – подхватил Виктор и достал из кармана пуховика журнал, свернутый в трубочку. – Вот журнал по фантастике купил. Послушай, что здесь написано. «В погоне за реальностью фантазия является едва ли не единственной возможностью заложить фундамент научного познания, она же является альтернативной трактовкой познания. Собственно, никто фантастику не воспринимает всерьез, хотя именно фантастика способна предоставить некое поле для новой деятельности, для реализации новых экстравагантных поступков и идей».
– Ну и зачем мне это? – пожала плечами Ася, ее уже немного злило, что приходится торчать на морозе и вместо торговли слушать этот бред. Виктор уже продал пятый ремень, а у нее пусто.
– Разве у тебя сердце не болит о том, что прилетят инопланетяне и заразят нас какой-нибудь гадостью? Все умрем, а инопланетяне завоюют нашу Землю.
– При чем здесь инопланетяне? – не поняла логику Ася. – И вообще, иди наместо, у тебя покупатель, – подсказала она Виктору.
Среди примерно ста покупателей всегда попадается одна бестолковая овца, и когда такой покупатель уходит, он не забирает с собой дурную энергетику. Он оставляет ее продавцу, заодно избавляясь сразу и от памяти домашнего мусора или рабочего кошмара. И ворожливые рыночные духи круглосуточно разбирают те завалы мусора по буквам, по взглядам, по вздохам. Почему так сложно? Почему не оставить хотя бы нашептанные сквознячками в углы палаток остатки невысказанных добрых слов продавцу. Это еще сложнее, этому надо учиться. Так думала Ася, когда вечером шла домой.
Все началось с той минуты, когда нарисовалась утренняя дама, которая купила четыре ремня. «Наверное, так понравились ремни, что привела с собой другую покупательницу – миловидную девочку, наверное, дочь», – решила Ася и сперва не могла понять, чего они так долго разговаривают, пока Виктор не подошел и не попросил двести рублей.
– Зачем? – удивилась Ася.
– Вернуть надо деньги.
– Почему?
– Говорит, что я ее обманул и вместо итальянских ремней продал китайские, – пожаловался Виктор.
– Мы не лопушары какие-то, – добавила дама Асе, решив, что она жена Виктора и что она решает, вернуть или не вернуть деньги.
– Он вам сказал, что они итальянские? – удивилась Ася.
– Не говорил, – отказалась дама. – Но тут написано «Маде ин Италия». А на работе сказали, что это вовсе не итальянские, что «Маде ин Италия» пишется по-другому, да и за сорок рублей итальянский ремень не купишь.
Ася достала деньги из поясной сумки и протянула женщине.
– Но мне не нужны деньги, мне нужны итальянские ремни.