Желтый ценник
– Выходи, – громко крикнул он и смотрел именно туда, где находились Жанна с Асей. – Стрелять буду.
– Что ж за день такой! – всплеснула руками Жанна.
Из домика выскочил второй человек, с помятым лицом и в белой майке.
– Ты чего орешь?
– Там кто-то есть, – ответил первый, – я слышал.
– Показалось, – махнул рукой второй, – мины же кругом.
Ася схватилась за голову. Ее мозг закипал и не хотел ничего переваривать и думать. Куда они вообще попали? Какие мины? На дворе девяносто пятый год. Тысяча девятьсот девяносто пятый, какие мины? Мысли суматошно носилось в голове, наскакивали друг на друга.
С сухим карканьем пролетела ворона.
– Лось? – предположил второй и проследил за траекторией полета птицы.
– Мы здесь! – вдруг закричала Жанна и стала махать руками.
Оба солдата вздрогнули одновременно, словно по приказу.
– Екарный бабай! – возопил второй и юркнул в дом. Через секунду он появился с автоматом.
«И у этого автомат! Вся страна с автоматами, только я с тележкой! Может, вовсе и не автоматы. Или автоматы?!» – стала истерить Ася, понимая, что абсолютно не разбирается в оружии, ей что автомат, что винтовка – все едино. Она не видит разницы. Ее этому не учили, и ей это не надо. Только однажды, в тире, желая выиграть пушистого белого медвежонка, она стреляла по мишеням из пневматической винтовки. Пули походили на серебристые маленькие шарики, приплюснутые с одного края. Хозяин аттракциона заряжал ими винтовку. «На, девочка, стреляй!» – улыбались его глаза. Винтовка была тяжелая, при выстреле больно отдавала в плечо и посылала пули совсем не туда, куда хотела Ася.
– Мальчики, миленькие, мы заблудились, – громко позвала Жанна и демонстративно зашуршала ветками, выходя из кустов.
– Стоять! – рявкнули оба солдата. – Стойте на месте!
Первый солдат включил рацию и стал что-то тихо докладывать.
– Женщина… через минное поле, – слышала Ася обрывки фраз и понимала, что солдаты пока еще ее не видят. Может, притаиться? Совсем офонарела! Остаться одной в лесу, посреди минного поля? Да она, может, уже стоит на мине. Ася с опаской посмотрела под ноги. Опавшая листва, тонкая кривая ветка, новорожденный лист крапивы. Пальцы ног моментально онемели. Ася пошевелила пальцами и вздрогнула от нового окрика:
– Женщина, выходите.
«Это Жанне?» – прислушалась Ася и чуть не зарыдала.
– Где вы там? Выходите. Сюда идите, только медленно…
– Ты идешь? – обернулась Жанна к Асе.
Ася и Жанна шли по влажной, скользкой земле, а солдаты молча наблюдали.
Жанна стояла перед солдатами и подробно рассказывала о происшествиях этой ночи. Солдаты переспрашивали, часто удивлялись ее рассказу, и от этого речь Жанны становилась еще более свободной и красноречивой.
Иногда просыпалась рация.
– Товарищ капитан… – отвечал солдат и в точности передавал рассказ Жанны, потом что-то выслушивал, отвечал, вновь уточнял у Жанны.
– Да, черная четверка… с затемненными стеклами… Да, четыре человека. Москва. Номера не запомнили. Автобус в двадцати минутах езды от озера с мечетью… Да, да, примерно двадцать шестой квадрат. Слушаюсь, товарищ капитан…
«Вот сейчас, – думала Ася. – Вот оно. Уже близко! Совсем близко».
В какой-то момент солдат отключил рацию и сообщил:
– Ждем шишигу.
– Кого ждем? – искренне удивилась Ася.
– Неважно, – улыбнулся солдат. – Вам повезло, что здесь танковый полигон Министерства обороны. Вообще, непонятно, как вы сюда попали.
Вскоре за деревьями возник такой звук, словно ожил динозавр. Гул разрастался и приближался. Что-то пугающее и грозное рвалось через рощу, близилось, сотрясало землю и наполняло воздух серым дымом.
Машина, покачиваясь из стороны в сторону, выкарабкалась из невидимого тоннеля и, выдав хвост черного дыма, притормозила около строения.
Из люка по пояс торчал человек в черном шлеме, комбинезоне и с белоснежной улыбкой.
– Надевайте, – приказал один из солдат и протянул Асе с Жанной черные шлемы с ремешками.
– Зачем? – удивилась Ася.
Жанна глупостями не занималась и, не задавая вопросов, уже заправляла челку под тугие, мягкие борта шлема. Шлем глубоко наползал на глаза, и Жанне приходилось высоко задирать голову. Солдат улыбнулся, все исправил. Оказалось, Жанна надела шлем задом наперед.
Шлем Асе показался надежным. Он удобно обхватил голову, плотно прижал уши. Вспомнился Руслан, первый поцелуй, Ася стеснялась, пыталась увернуться, Руслан, зажав ладонями ее уши и голову, целовал страстно и безостановочно.
Водитель помог Асе с Жанной залезть на броню, подсказал, как спуститься в боковой люк: наступить на кожаное сиденье, ухватиться одной рукой за крышку люка, второй – за дужку ручки.
Машина дернулась. Мотнула так, что Ася больно ударилась боком о ребро люка. Будет мощный синяк!
«Наверное, из нас решили вытряхнуть всю душу», – решила Ася, когда машина нырнула в рощу. Непонятно, какими неведомыми знаками пользовался водитель, но машина петляла меж деревьев, ухала в овраги, карабкалась по наклонной плоскости. Трясло так, что Ася не понимала, каким чудом она еще здесь, а не валяется где-то под очередным косогором. Если сейчас не выпала, то на следующем повороте точно вывалится. От напряжения пальцы белели и немели. Когда сил держаться не хватало, Ася опускалась внутрь, приседала на скамейку. Но здесь – в тесноте и темноте грохота – было еще страшнее. Лучше наверх! Вновь выползала на свет, и все начиналось заново: громко охала, тихо повизгивала и судорожно хваталась за все, что попадалось под руку, – это был и воздух, и упование на чудо. Иногда приходилось уворачиваться от веток. Они хлестали по шлему и норовили попасть по глазам. Хоронясь от очередного сучка, Ася согнула колени, и тут же край люка пришелся в середину лба. И здесь будет синяк! Как хотелось схватиться за больное место – приласкать, унять, согреть. Но для этого нет свободных рук! Ветки хлестали и царапали по бортам машину, которая продолжала вгрызаться в рощу. Иногда она притормаживала, разгонялась, застревала на поваленном дереве или пеньке. Чтобы переползти препятствие, внутренний механизм вздрагивал, газуя, выдавал черный дым, который разом охватывал пассажиров, лес и небо. Мелкими толчками попеременно все колеса переползали пенек и вновь рвали с места единой силой.
Даже когда машина остановилась на поляне около автобуса, Ася продолжала трястись. Опустошенная и растерянная, она выбралась на землю и упала на колени. Ее белые скрюченные пальцы ушли в мягкую зелень и постепенно расслаблялись и вбирали силу, тепло земли.
Капитан присел на корточки рядом с Володей.
– Что здесь у вас?
Володя продемонстрировал цепь.
– Нехило, – улыбнулся капитан.
Из машины принесли инструменты. Короткие удары молотком по зубилу, и цепь освободила свою добычу. Потом поменяли колеса, не сразу, конечно, на это ушло почти полдня. Капитан куда-то уезжал, приезжал, снова уезжал, то привозил камни, кирпичи, то солдат, то еще какие-то инструменты.
Женщины сидели в тени рощи: кто на траве, кто на замшелых стволах упавших деревьев. Некоторые молчали, некоторые тихо переговаривались, посмеивались, искоса поглядывая на водителей, солдат. Ася спала. Ей снилось, что весь мир мурлыкал ей песенку про шанс вернуть деньги. Все уже знали, что по рации передали сводку об ограблении, и при въезде в Москву милиция остановила похожую машину. Сумка, полная денег, лежала в багажнике. Всех четверых арестовали. Конечно же, бандиты отнекивались, утверждали, что везут свой честно заработанный «чистоган».
Но с этим потом. Главное, отремонтировать автобус.
Автобус походил на перепуганную лошадь, которой пытались поменять подковы. Вспомнился Хайдар, как он похлопывал лошадь по крупу, разговаривал, кормил хлебом. Лошадь фыркала, дергала ушами и прислушивалась к тому как Хайдар менял подковы, а потом долго прогуливал ее по землянистому кругу.
Автобус дрожал, покачивался, пока колеса снимали, потом терпеливо ждал, пока колеса куда-то отвезут, привезут другие, поставят на место. Володя с Генкой суетились рядом, пытались помочь солдатам и не верили, что им так жутко повезло. Сколько лет мотались по трассе, но даже предположить не могли, что в паре километров от нее, кроме поселков и деревень, есть воинская часть.