На дальних рубежах 2 (СИ)

По какой-то причине Алан не любил таскать с собой именно этого раба. В ту пору, когда он часто приезжал на Ладатис, он еще не пресытился живой игрушкой и не превратил ее в простую бойцовую собаку, всегда следующую за хозяином. Ардиана могла лишь завидовать и запоминать картины, которые создавал при помощи зеленоглазого статиста Великий Инквизитор.
Когда Карнз погиб, Ардиана приложила немало усилий, чтобы в числе других вещей из коллекции погибшего добыть его архив. Конечно, архив представлял ценность и в качестве компромата на некоторых важных персон, но в первую очередь ладатийку привлекала его "художественная" ценность. Она сама не знала, что с такой силой влекло ее к страданию именно этой жертвы. Молодой раб был красив, но красивых рабов ведь было много. Однако, этот экземпляр отличался и от рабов-эфебов, и от привычных Ардиане местных мачо, и ей хотелось заставить красивого, сильного и опасного человека страдать по-настоящему - зацепить его, проникнуть под кожу, выжечь свое клеймо на его душе.
К сожалению, вместо желаемого пока что Ардиана получила лишь несколько отблесков былого да бездушную куклу с хмурым, лишенным мысли лицом. Ее раздражала его тупая покорность, его стоицизм, бесило отсутствие хоть какой-то искры в глазах, а уж за то, как он иногда дергался, когда она к нему обращалась, ей и вовсе хотелось его убить. Демонстрация рабу архивных съемок давала хоть какие-то результаты, но все меньше и меньше. Раб ускользал от нее, даже оставаясь полностью в ее власти.
Пока его хозяйка размышляла над тем, как еще вырвать из него желаемую реакцию, Джейс сидел, погрузившись в оцепенение. Ардиана не желала портить "рисунок", оставленный ему на память Аланом Карнзом, поэтому ее методы были с одной стороны менее кровавыми, а с другой - невероятно разрушительными. Как и ее учителю, Ардиане мало было рвать тело, ей нужно было влезть к нему в голову, в душу. Что там было такого интересного для них, Джейс не мог понять.
Ардиана бы расцвела, знай она, как сильно напоминала Джейсу его первого хозяина. Точно так же как и с Карнзом, каждую клеточку его измученного тела пропитывал ужас и запредельная усталость от мучений. Стоило хозяйке пошевелиться, как сердце в груди заходилось испуганным зайцем, а к горлу подкатывала тошнота. От звука ее голоса, вырывавшего его из болезненного ступора, Джейс вздрагивал как от удара током.
Последним испытанием стала треугольная комната в подвале. Пять дней, пока Ардиана была в отъезде, он провел в полной изоляции в постепенно сужающемся пространстве, пока не оказался зажат, будто замурованный меж трех стен. Вероятней всего, он провел не меньше суток без возможности пошевелиться, похороненный заживо и забытый. Джейса трясло до сих пор, хоть и выпустили его еще утром, когда хозяйка проснулась и не обнаружила его у изножья кровати. Пока она вспомнила о нем, пока умылась, позавтракала.... Он был даже рад видеть свою мучительницу, когда дверь узилища открыли, и он, не удержав равновесия из-за затекших до агонии мышц, рухнул к ее ногам.
Карнз тоже иногда использовал разные пытки на сенсорную депривацию и изоляцию, и Джейс ненавидел облегчение, которое испытывал, стоило хозяину открыть дверь и объявить об окончании очередного издевательства. В те секунды он был рад видеть своего палача, хоть длилась эта радость не долго, но она была. И ее замечал не только Джейс.
Джейс ненавидел себя в такие моменты с особой силой. Вот и Ардиана напомнила ему о прошлом, а он - полубезумный, грязный, едва способный пошевелиться, радовался и почти испытывал благодарность за то, что она все-таки не оставила его умирать в том аду в полном забвении и одиночестве. А ведь он мог только мечтать об уединении! Дома Ардиана держала его при себе постоянно, он даже спал, как собака, на полу в ее спальне. Никакой возможности хотя бы от души выматериться один на один с собой. И вот так извращенно воплощались мечты о личном пространстве, что он готов был рыдать от счастья при звуке ее шагов в подземелье. Сейчас эти эмоции уже отхлынули, оставив за собой презрение к самому себе, но память о них осталась, отравляя душу своими ядовитыми парами.
 
— Подай вина, - вдруг приказала ему хозяйка.
Джейс вздрогнул, но тут же потянулся к стоявшему рядом столику. Налил из элегантного декантера красного вина, подал с колен, низко опустив голову и стараясь сдержать дрожь в пальцах.
— Что ты все трясешься? - недовольно одернула его хозяйка.
— Простите, госпожа, - на автомате сорвалось с языка.
Слова давались с трудом, челюсти свело, язык едва ворочался, но попробуй тут не извинись!
— Я ожидала от тебя большего, - процедила Ардиана и вдруг схватила его за подбородок, вынуждая поднять голову. - Ты разочаровываешь меня.
— Простите меня, госпожа. Если вы скажете, чего бы вы хотели, я постараюсь исполнить ваше желание, - совершенно пустым голосом произнес Джейс, не поднимая глаз.
Ничего не значащие, заученные и набившие оскомину слова, цена им была невелика. Если бы Ардиана не знала, на что он способен, если бы он не был так притягателен.... В полумраке густые ресницы мужчины бросали длинные тени на его изможденное заострившееся лицо, и Ардиана на мгновение залюбовалась картиной.
— Каким же талантом обладал Алан, раз мог заставить тебя раскрыться! - покачала она головой. - Неужели с уходом мастера остался только пустой сосуд? Или это мне не хватает знаний и таланта?
Джейса передернуло, холод, поселившийся в костях после подвала, растекся по всему телу. Он убил своего мучителя, убил своими же руками, но тот все равно продолжал преследовать своего раба даже из могилы. Что еще должен был сделать Джейс, чтобы упокоить это чудовище раз и навсегда?! Сколько раз надо было поразить эту тварь, чтобы она, наконец, сдохла? Чудовище оказалось многоголовой гидрой, и не было счета тянувшимся к нему пастям.
— Вы - достойная продолжательница его дела, госпожа, - с горечью признал он. - Это я изменился с тех пор.
— Возможно, - Ардиана медленно провела подушечкой большого пальца по губам раба. - Похоже, последние дни совсем лишили тебя сил. Я прикажу вколоть тебе что-нибудь поддерживающее.
— Благодарю за заботу, моя госпожа.
Ардиана подала ему руку, чтобы он мог поцеловать ее в знак признательности за неслыханную доброту, после чего поднялась, кутаясь в свой халат, и вышла. Джейс устало привалился лбом к оттоманке и закрыл глаза. В заботу этой ведьмы он не верил ни разу, но собраться с мыслями после измотавшей его пытки, чтобы хотя бы остановить тремор в пальцах, никак не получалось.
Вдруг дверь резко распахнулась и в комнату вошли трое мужчин - двое охранников и домашний врач Ардианы. Джейс и не думал сопротивляться, зная, что это бесполезно. Испытывать паралич, вызванный действием ошейника ему не хотелось, как и эффект любого яда, который ему собирались вогнать в вену, однако он был слишком ослаблен заточением, чтобы драться. Охранники даже не потрудились приказать ему не шевелиться, просто молча скрутили его, как бездумное и бессловесное животное. Один охранник заломил ему правую руку за спину, второй вцепился в левую, подставляя сгиб локтя под укол.
Сама инъекция была сделана быстро и довольно грубо. Стоило игле выйти из вены, как лекарь брызнул на место укола жидким пластырем и без лишних слов покинул комнату. Джейса заставили подняться на ноги и поволокли в спальню хозяйки. Уже по пути через темные коридоры он почувствовал, как разгорается внутри знакомый ненавистный жар. Горячие волны гуляли под кожей, чтобы в конце концов стечь в низ живота, превращаясь в напряженное томление, нежелательное и постылое. В этот раз, однако, что-то было не так, что-то новое примешивалось к искусственному возбуждению.
Охрана втолкнула его в спальню, и Джейс, чувствуя, как в голове все начинает плыть и перемешиваться в кашу, смог только добраться до своего привычного места и кое-как устроиться. Связь с реальностью быстро ускользала, мир раскачивался как пьяный. Будто пытаясь уцепиться за ускользающую реальность, Джейс запустил пальцы в длинную шерсть ковра, сшитого из овечьих шкур, устилавшего пол вокруг роскошной хозяйской постели. Внутри уже все горело, наркотическое опьянение набирало полную силу, лишая воли и мысли. Зрение подводило Джейса, и он закрыл глаза. Если хозяйка ожидала от него покорения любовных вершин, ей стоило лучше продумывать комбинацию и дозировку того, что она велела ему вкатить. Сейчас он даже перестал ощущать собственное тело как свое.