Принц в фартуке (СИ)

- Ум.
- Ш-ш-ш...
И что делать? Не могу же я мусор притащить на работу.
Пока я размышляю, дверь подъезда снова открывается. Кутаясь в шаль, выходит женщина с изрезанным тёмными морщинами лицом. Я киваю в знак приветствия. С женщиной лично я не знакома, хотя живём в одном доме. Да я почти ни с кем не знакома. Отчасти потому что я была слишком увлечена работой, и соседи были мне не интересны, отчасти, потому что мы принадлежим к разным мирам, и разница между нами встаёт незримой стеной, которую ни я, ни они не пытались преодолеть. Заем? Я пала по меркам моей родни, но для обычных людей, я состоятельная леди, стоящая на вершине социальной пирамиды, госслужащая. Женщина опускает голову. Мне всегда казалось, что она стесняется своей внешности, но сегодня я осознаю, что могла ошибаться. Возможно, она боится оскорбить меня своим видом? Такие морщины бывают у людей, занимающихся обработкой кристаллов-накопителей из-за вредной пыли, въедающейся в кожу.
Хозяйка.
- П-простите, - она втягивает голову в плечи.
Чёрт.
И ведь даже не улыбнуться - она смотрит в пол и улыбку просто не увидит.
- Хозяйка, я тороплюсь на работу. Не могли бы вы мне помочь? Мне нужно это выбросить.
- А? Д-да, госпожа.
Вряд ли она знает, что я аристократка, ей хватает и моего форменного плаща. Мне становится неприятно, что женщина готова выполнять работу бесплатно. Я профессионально чувствую в ней смирение с ролью жертвы. Почему я раньше проходила мимо?! Женщине явно нужна реабилитация... Ага, реабилитация много кому нужна. Мне всех себе на шею посадить и тянуть? Я бы посадила, но хребет переломится раньше, чем я хоть какую-то пользу принесу.
- Вот.
Я опускаю пакеты на пол, запускаю ладонь в сумку, получаю когтями от чёрта, которого я случайно ущипнула за бок и выхватываю кошелёк, вкладываю в руки женщины деньги, почти столько же, сколько плачу за день работы помощницы по хозяйству. И, пока она ошеломлена, я разворачиваюсь и ухожу. Окликнуть она меня не осмеливается.
Фуф, избежала пугающего третьего раза.
В инспекцию я возвращаюсь в чуть приподнятом настроении, у меня снова есть надежда.
Если недобиток прихлопнет деарцев сверху, то я доберусь до усыновителей беспрепятственно.
- Госпожа Аврора!
Энна редко обращается ко мне по имени, предпочитает более формальный стиль.
- Да?
- Госпожа, вас господин Трей вызывает. Он сказал, что хочет видеть вас немедленно.
- Ясно.
- Госпожа Майс?
- Всё в порядке, - вздыхаю я.
Ничего не в порядке. Вряд ли Энна поверит, но я дала ей знать, что не нужно вмешиваться и что бы то ни было предпринимать.
Я поправляю полу плаща так, чтобы она прикрывала сумку. Её следовало бы оставить в кабинете, но я не собираюсь во имя вежливости расставаться с чёртом. Во-первых, безопасность. Во-вторых, я обещала недобитку. В-третьих, я боюсь за свой кабинет. И, в-четвёртых, если кто-то узнает, что я пустила в инспекцию зловредного духа, меня уволят и одним штрафом я не отделаюсь.
Личный помощник господина Трейя докладывает о моём приходе и сразу же приглашает войти. Давненько меня начальник не вызывал. Последний раз вот так, в кабинете, мы встречались почти год назад, когда он отчитывал меня за то, что я была груба с благотворителями. Я отказалась принять в качестве помощи приюту откровенный брак, в результате благотворители лишились плюса к репутации, а господин Трей - щедрых подарков.
- Госпожа Майс, вы опять создаёте трудности, - упрекает он мягким баритоном.
- Боюсь, что я не совсем понимаю.
Господин Трей худощавый мужчина лет пятидесяти. Не скажу, что он плох. Он никогда не принимал решений, которые были бы во вред детям, однако блюсти свои интересы он не забывает. Как в тот раз. От того, что на складе часть пространства будет забита негодными вещами, детям ни тепло, ни холодно. Так почему бы и не извлечь выгоду?
- Не понимаете, госпожа Майс? Неужели? Я уверен, что вы умнее, чем притворяетесь. Но раз вы хотите, чтобы я озвучил, то, извольте. Мне не трудно. Ваше расследование ставит под удар престиж Опеки. Может быть, вам нравится моё кресло? Прежде я не замечал за вами амбиций, но людям свойственно меняться.
 
- Господин Трей, - перебиваю я.
- Госпожа Майс, не утруждайтесь. Вы собирались патетично воскликнуть «дети», я прав? Дети... Ну, удивите меня, как вы им помоете? Госпожа Майс, по-человечески я на вашей стороне, и при других обстоятельствах я бы поддержал ваше начинание, однако сверху пришёл негласный запрет. Более того, мне пришла рекомендация добавить в дела пропавших детей отчёты инспекторов, якобы убедившихся в их благополучии.
- Это подлог.
- Госпожа Майс, почему бы вам не отправиться с завтрашнего дня в отпуск? Вы переутомились, вам стоит подумать и принять взвешенное решение, хотите вы отступить или через-день два свалиться в переулке с проломленной головой.
- Отпуск, значит?
- Верно. Госпожа Майс, уж простите за резкость, но в отличии от вас, я человек семейный. Но всё же. Может быть, я напрасно тороплюсь? У вас есть решение? Присядьте, Аврора. Стоите, как олицетворение совести, - он наклоняется и достаёт из ящика стола две рюмки и коньяк. - Какое у вас есть решение?
Он разливает коньяк по рюмкам и одну пододвигает мне.
- У меня нет решения, - твёрдо произношу я. - Кроме одного.
- Хм?
- Поднять шум. Если мы раззвоним о похищении, то нас не смогут игнорировать.
Деарцы не будут убивать детей, по крайней мере я в это верю исходя не только из их учения, но и из здравого смысла. Их цель скрыть своё возвращение. Убийство детей расследование не остановит.
- За вашу наивность, госпожа Аврора, - провозглашает тост господин Трей. - Нам не дадут поднять шум.
Что-то не хочется мне притрагиваться к рюмке. И пить тоже не хочется...
Собственно... А зачем мне сохранять видимость хороших отношений с начальником? Его истинные мотивы не имеют для меня никакого значения. Я уйду в отпуск, и дальше одно из двух. Либо враги недобитка до нас всё-таки доберутся. Это будет конец. Либо я смогу помочь ему восстановиться, и мы попадём на новую «вилку», смерть или победа.
- Наивность, хм.
Я барабаню ногтями по столешнице, не прикасаюсь к рюмке, вместо этого без спросу из стопки чистой бумаги беру лист и пишу заявление на отпуск.
Начальник подносит коньяк к губам, делает крошечный глоток, демонстративно смакует.
На том, чтобы я всё-таки тоже выпила, он не настаивает, спокойно принимает отказ поддержать тост и это расслабляет. Впрочем, бдительности я не теряю. Я дописываю заявление, перечитываю текст и размашисто подписываюсь.
Господин Трей забирает заявление, тоже прочитывает и сразу же визирует.
- За ваше благоразумие, Аврора, - он салютует мне рюмкой. - За то, чтобы вы хорошо провели отпуск и вернулись к нам с новыми силами.
Жалко, что разбирательство с обворованным приютом откладывается, но основное я закончила. Может, Рейме передать? Пусть заслуги припишут её, я не против. Для меня важен результат.
- Я., - хочу сказать, что я пойду, но господин Трей перебивает.
- Госпожа Майс, мне больно смотреть, как вы рвёте себе сердце.
Да? Трудно поверить. Никогда не замечала за ним излишней чувствительности.
- Спасибо за заботу. Я справлюсь.
- Может, отправить вас в пансионат?
Выдворить меня из города ему тоже рекомендовали?
Качнув головой, отказываюсь.
- Не стоит, я сменю обстановку иначе. Давно пора заняться ремонтом.
- Вот и хорошо! За ремонт!
Начальник опрокидывает в себя рюмку. Кстати, алкоголь он держит для встречи высокопоставленных визитёров. На моей памяти это первый раз, когда он притрагивается к выпивке без повода, что опять же навевает подозрения.
 
- Госпожа Майс? - он лёгким толчком отправляет нетронутую рюмку ближе ко мне. - Я понимаю, что вы, наверное, в глубине души меня презираете, и я готов это принять от вас. Вы, Аврора, нереально самоотверженная. Если бы не видел вас своими глазами, не поверил бы, что такие люди бывают. Но знаете... Я как-то странно себя чувствую. Я тут перед вами коньяк глотал, а вы даже чисто символически не пригубили.