Первый инженер императора – I (СИ)

 Глава 20 
20
Поместье Цепеша
Небольшое темное прямоугольное помещение, внутри которого лишь тусклый свет расставленных по кругу свечей. Комната абсолютно пуста, а по самому краской нарисована замысловатая фигура из трех прямоугольников, расположенных симметрично под углом друг к другу и описанных окружностью.
  
На идеально ровной дистанции друг от друга как раз и стояли свечи, охватывая эту фигуру, внутри которой сидел человек, скрестив ноги под себя и уложив рука на колени. Его кисти были развернуты ладонями вверх, а безымянный и большой пальцы сомкнуты.
Лицо мужчины не выражало абсолютно ничего, лишь изредка бегали белки глаз под прикрытыми веками.
Можно было бы сказать, что граф Виктор Цепеш дремлет или медитирует, однако он был занят куда более серьезным делом. Заклятие расщепления сознания и контроля разума над другими существами было очень сложным, поэтому требовало максимального усердия и концентрации.
А уж тем более, когда существ было несколько.
Если бы была возможность заглянуть в черепную коробку графа, то мы бы увидели картинку, деленную на четыре сектора, словно экран, на который выводится изображение с камер. И каждая из них показывала разные виды.
Дергая за невидимые ниточки, Виктор Цепеш отдавал приказ Созданию Ночи, и оно подчинялось. Двигало рукакрыльями, верещало, издавало короткие звуковые импульсы и пыталось найти добычу.
В одном только не хватало графу мастерства — полный контроль. Навык, который приходилось отрабатывать десятилетиями, постигая у тонкости при поддержке более опытных мастеров.
Проблема крылась в том, что из всех магов, что умели подчинять существ на оставшейся после войны территории — Виктор был один. Его первый учитель давно ушел на покой в возрасте двухсот пятидесяти лет, а второй — погиб во время мятежа и убийства императора, пытаясь защитить своего правителя.
Впервые за долгий отрезок времени граф Виктор Цепеш нахмурил брови.
— Куда это вы делись? — сказал он беззвучно одними губами.
Все четыре Создания Ночи шагали по крыше, цокая когтями по черепице, и каждый из них недовольно клекотал и щелкал зубами, не видя ни единой щели, но твердо зная, что они где-то рядом.
* * *
Хмарское
В приотворенной щели между рамой и створкой не было ничего, кроме открытого пути, ведущего прямиком к кузне. Вытоптанная ровная тропинка, по которой за несколько дней прошли такое несметное количество раз, что теперь она однозначно была такой же, как и много лет назад, когда в поместье жила другая семья.
Я бросил беглый взгляд по окружению, но не увидел ничего подозрительного. Ни тварей, что должны были тут же броситься на нас, выламывая дверь, ни чего-то другого. Тишина и покой.
Мы переглянулись с Иваном, после чего я толкнул створку плечом и медленно высунулся наружу, прислушиваясь к каждому шороху. Где-то вдали одиноко ухала сова и тявкали лисы, но это было явно не то, чего я ожидал услышать.
— Идем, — сказал я тихо, выходя на полусогнутых наружу.
Все еще тихо. Как в тех стихах: тьма, и больше ничего. Это меня очень сильно настораживало, потому что буквально несколько минут назад над головой щелкали челюсти, скрежетали когти и визжали неведомые мне существа, а теперь…
Теперь я двигался гуськом, словно вор среди торговых рядов, оглядываясь по сторонам. Какой был толк так двигаться — я не знаю, потому что вокруг была лишь покошенная трава и все еще неухоженные кустарники. Ни одного полноценного дерева или стены, за которую можно было бы укрыться.
Пускай между домом и кузницей было как рукой подать, однако даже такое расстояние могло вызвать некоторые проблемы, если бы сейчас нам на голову опустились…
Шелест крыльев почти застиг меня врасплох. Если бы не имплант в моей голове и не ускоренные связи, то, скорее всего, меня бы уже разодрали на части.
Я почти рефлекторно толкнул Ивана в сторону, отчего он завалился на старый запущенный куст самшита, а сам рухнул на землю, прикрыв голову руками.
* * *
— Вот вы где, — прошептал Цепеш. Его ровные белые зубы обнажились в свете от пламени свечей в хищной улыбке, но сам мужчина продолжал сидеть неподвижно. Перед его глазами мелькали не только зрительное восприятие четырех существ, но еще и рунные символы, благодаря которым он творил магию и отдавал приказы.
Твари взмыли вверх, поймав поток воздух высоко над домом. Выжидая, они беззвучно парили, прислушиваясь к тому, что происходит внизу. И когда донесся тихий скрип старых петель, когда две фигуры на полусогнутых вышли из дома — они сложили крылья и камнями ринулись вниз прямо на добычу.
* * *
Увернуться было непросто, но мне удалось. Четыре существа ровным рядом пролетели между нами, словно паровоз с несколькими вагонами, яростно разгоняя воздух и издавая клекот.
Когда, преодолев крутое пике, эти нетопыри-переростки снова начали набирать высоту для очередного удара, я дернул Ивана на себя и потянул быстрее в сторону кузницы, ведь оставалось всего ничего.
— Быстрее, — сказал я на выдохе, подхватывая Ивана снова под руку, хотя он и без моей помощи уже уверенно перебирал ногами. Видимо помутнение после удара по голове прошло и теперь хламник худо-бедно соображал головой.
Дверь была нараспашку. Отдернув брезентовое полотнище, которым Михалыч прикрыл проход, мы вскочили внутрь, а дальше я потянул на себя створку и захлопнул дверь. Минусов было несколько: на местах старых окон были полностью выбиты стекла и красовались лишь пустые рамы, а на двери отсутствовал полноценный замок. По факту створка просто болталась на петлях и закрывалась благодаря тому, что затирала о раму, когда разбухала от влаги.
— Плохо, — констатировал я.
— И не говори, — подхватил Иван, переводя дух. Взгляд его был прикован к арбалету с незавершенным улучшением. По большому счету это минорная добавка в виде перекрестия была нужна лишь удобства пользования.
В идеале же мне предстояло еще откалибровать точность, установив арбалет в тиски и произведя несколько выстрелов, чтобы подогнать центр прицела под арбалетный болт. Однако, стоит еще не забывать, что этот снаряд куда тяжелее пули моего времени и он падать будет начинать гораздо быстрее. Ладно, это уже будет не моя задача вымерять дистанцию. В конце концов арбалет оружие для боя на средней дистанции с убойной силой до двухсот метров. С моим улучшением скорее всего будет прошивать до четырехсот, но на грани.
А вот в упор… это еще предстоит поэкспериментировать!
— Иди ко мне, дорогая… — услышал я почти влюбленный шепот со стороны верстака, где оружие Ивана проходило обработку. — Ух, какая ты стала тяжелая! — изумился он. — Э-э… барон, а как ее теперь…
Договорить он не успел. В оконную раму врезалось существо, разодрав натянутый брезент, яростно издавая вопли. Тело практически само сделало нужные действия, пока мозг выбирал варианты из решений: я схватил багор, лежавший у горнила за рукоятку, пока Иван пытался выхватить свой засапожный нож и со всего размаху врезал твари по остромордой харе.
Зубы вылетели только так, отчего вопль ненависти тут же сменился на визжащий писк боли. Существо уперлось лапами в стену и стало отчаянно пытаться вырваться, но деревянная раздробленная рама уперлась в затылок и под шеей, не выпуская существо.
А я ждать больше не собирался. Рука замахнулась сама.
Дверь, которую я так и не нашел чем подпереть, почти вывалилась, едва не сорвавшись с петель. Тварь заскочила внутрь, дергая мордой, словно собака, что вынюхивала добычу и смотрела на нас, щелкая челюстью. Ее уродливый обтянутой кожей череп с красными глазами-бусинками двигался в мою сторону, пока ее сородич продолжал колотить лапами, пытаясь вырваться из оконной рамы.