Отшельник (СИ)

— Женька, да приди ты уже в себя! Это я, Монгол! Твой сосед с дерева над плотоядной коровой! — крикнул я, чувствуя, каким отчаянным шизофреническим бредом отдают мои слова. — И, хотя сейчас тебе под стулом это не так-то просто поверить, но вообще-то я пришел тебе помочь!
Девушка, тяжело дыша, медленно повернула голову. Ее блуждающий взгляд с трудом сфокусировался на мне. А потом прояснился.
  
— Монгол?.. — удивленно проговорила она.
— Ну слава богу! Очухалась, — пробормотал я, отпуская, наконец, стул.
  
Глава 16
 
Экипаж машины боевой
 
Несколько секунд Женя как-то озадаченно смотрела на меня, словно не доверяя происходящему.
Оранжевое сияние померкло. Клинки медленно, противно скрипя по пластику, втянулись обратно внутрь ее тела, оставляя после себя множество порезов, начавших затягиваться буквально на глазах, как у Крестоносца.
Освобожденный стул радостно повалился на пол.
— Ну, извини, — проговорила она, внимательно изучая мое лицо, будто в самом деле видела его в первый раз. — Не узнала тебя в размытой кляксе с двумя головами. Успела только понять, что пришел измененный. А измененный корпорат за измененным корпоратом просто так не приходит.
— Я не корпорат, — ответил я, поднялся и осмотрелся по сторонам. Подхватил с пола свалившуюся с того самого стула мужскую рубашку и протянул ей.
— На, хоть прикройся. А то на тебя смотреть страшно.
Женька фыркнула.
— Ну и не смотри, кто тебя заставляет? — ответила она, но рубашку взяла. Закуталась в нее, как в халат, болезненно поморщилась от неловкого движения плечом.
— Что, сильно приложил?.. — спросил я, подбирая с пола свой сбежавший ствол.
— Переживу, — отозвалась Женька. — Значит, ты — Монгол, и ты — измененный.
Я хмыкнул.
— Смешно звучит. Как представление в клубе анонимных алкоголиков, — заметил я, проверяя пистолет.
Убедившись, что он в норме, задрал куртку на спине и сунул под ремень рядом со своим кровным.
Женька удивленно приподняла брови. Похоже, она только сейчас поняла, что все это время я оставался вооруженным.
— При этом ты не корпорат.
— Нет.
— Граалевец? — не унималась Женька.
Я рассмеялся.
— А что, похож?
— Не очень. Но в этом мире ничто не является тем, чем кажется, — задумчиво проговорила она. — Так кто ты такой?
— А какая тебе нахрен разница? Я же не спрашиваю, кто ты, какого черта твой портрет висит на воротах или почему ты покорно сидела на ветке того несчастного дерева, вместо того чтобы устроить коровий геноцид.
— И это, кстати, еще одна странность. Потому что любой другой на твоем месте спросил бы, — отозвалась Женька.
— Никто другой на моем месте не был, — ответил я, внимательным взглядом окидывая подвал. — И быть не может. Потому что в любой человеческой шкуре есть место только для одного. Так что вместо разговоров лучше надень штаны с ботинками и помоги найти их оружие. Оно бы нам очень помогло не сдохнуть сегодня.
Женька меланхолично пожала плечами. Прошла мимо меня, шлепая босыми ногами по каменному полу, присела рядом с каким-то старым матрасом, на котором валялась куча старого тряпья. И вытащила из этого вороха автомат.
— Рано или поздно мы все умрем, — сказала она, протянув мне оружие. — Так почему бы и не сегодня?..
Я подошел к ней. Забрал автомат, разворошил тряпки и нашел еще один вместе с несколькими коробками патронов и десятком магазинов. И небольшой планшет, размером с пол-ладони. Стоило тронуть кнопку включения, как устройство запросило отпечаток пальца.
Владельца я угадал с первого раза, и на экране отобразилась карта с красным флажком под названием «Шахта-14».
И стоял он прямо на загогулине, сбоку от которой на карте значилось: «Белый котел».
Женька поднялась, прошла от матраса к столу, переступила через лежащее окровавленное тело и отыскала рядом с ним на полу свою одежду. Легко скользнула в брюки, вжикнула замком-молнией.
— Что нашел? — спросила она, взглянув на то, как я ковыряюсь в планшете.
— Не знаю, — проговорил я. — Похоже на расположение прииска, или как там это правильно называется…
И тут сверху донесся вкрадчивый шорох дверной гармошки и стук ботинок.
Мы оба застыли, прислушиваясь. И через мгновенье услышали приглушенный голос Егора.
— Монгол, ты там, сука, живой? Куда провалился?
— Мы оба живые и сейчас уже поднимаемся, — ответил я ему, отбросив планшет и торопливо распихивая магазины по карманам.
— Да ты уж поспеши, потому что…
Его слова прервал громкий лязг и возмущенный возглас:
— Эй, какого хера⁈.
Раздался рык Егора, а через мгновение — грохот, треск и отчаянный мат.
Я закинул один из автоматов за спину и ринулся к лестнице. Взбежал по перекладинам, выскочил в бокс и увидел, как Егор, выронив свой ПП, корчится на полу под электрошокером промеж двух трайков.
Над ним стоял уже знакомый мне парень со шрамами.
Я выхватил пистолет Аверина, сдернул предохранитель, вскинул оружие.
Парень обернулся на звук, и в этот момент я нажал на спусковой крючок.
Пуля вошла ему аккурат промеж глаз. Шокер вывалился из разжавшихся рук.
Ну вот все и началось.
Егор со стоном нащупал рукой свой ПП и, стиснув челюсти, подобрал себя с пола.
В этот миг дверца бокса в очередной раз со скрежетом поднялась, и в проеме показались двое патрульных с автоматами на шее.
— Вы что тут, совсем уже охренели? — не глядя на нас, начал было один из них, рослый мужик с окуляром вместо правого глаза и выкрашенной в оранжевый цвет тощей бороденкой. — Теперь уже и палите средь бела…
Тут его приятель, уставившись выпученными глазами на труп, ткнул говорливого локтем.
Но тот и сам уже сообразил, что договаривать фразу не имеет смысла.
Они оба схватились за оружие.
Но слишком медленно. По крайней мере, для меня.
Я вырвал из-за ремня второй пистолет, щелкнул предохранителем и, не прицеливаясь, навел оба ствола на патрульных. И несколько раз выстрелил им в грудь.
Рыжебородый рухнул замертво.
Его напарнику повезло меньше. Хватаясь за воздух руками, он неловко завалился на бок, пуская кровавые пузыри и судорожно хрипя.
Тогда я выстрелил еще раз ему в голову.
Алое месиво лохмотьями разлетелось по полу.
Егор, кашлянув, подошел ко мне.
— Это, я не успел сказать… Та машина, что ты присмотрел. Она того. Уехала.
Что?.. Как уехала, когда, куда⁈
Все эти вопросы разом закружили у меня в голове.
Вот только смысла в них не было.
— Ну и хер с ней, — сказал я, глядя в открытый створ ворот, как снаружи начинается обеспокоенное волнение, и люди, потрясая стволами, двигаются по направлению к гаражам и тычут пальцами в нашу сторону. — Разберемся по ходу пьесы. Эй ты, блин, ежик в тумане депрессивной философии! — крикнул я Женьке. — Вылезай давай, где застряла?
Сунув пистолеты за ремень, я стащил со спины автомат и выпустил предупредительную очередь.
В ответ прогремела парочка разрозненных выстрелов. По не до конца поднятой гармошке ворот лязгнула пуля.
— Ну держитесь, с-суки, — просипел Егор, отскочив в сторону и прижавшись спиной к стене бокса.
Я тоже сдвинулся в угол, скрывшись за кирпичной стеной.
Тут из люка появился тяжелый автомат в тонких руках, а следом за ним — Женька, все в той же рубашке на голое тело, штанах и грубых ботинках на босую ногу.
— Чё, долго губы красила? — сверкнув зубами в улыбке, спросил у нее Егор — и, высунувшись из укрытия, не прицеливаясь короткой очередью полоснул подползшую к нам толпу — довольно метко, потому что четверо человек с воплями рухнули на землю.
Вместо ответа Женька молча передернула затвор.
Прогремело несколько выстрелов в воздух — это появился Командор.
— В стороны! В обход!!! — рявкнул он, перекрывая нарастающий гул лагеря.
Тупая толпа сразу рассыпалась, растеклась промеж построек и восстановленных палаток, оставляя дорогу пустой.