Отшельник (СИ)

— Отойди, — жестко приказал старику Аверин, и тот умолк, горестно всплеснув руками.
— Я… я пожалуюсь бабушке! Все-таки это она — наследница Триптиха, и отцу нужно считаться с ее мнением! — выкрикнул парень, пытаясь подняться из кресла. — Дайте мне позвонить!
Тяжелая рука Аверина опустилась парню на плечо, и тот снова рухнул в кресло.
— Андрей Львович запретил беспокоить Анну Сергеевну, — невозмутимо сказал военный. — Даме ее возраста лишнее волнение ни к чему.
  
— Это произвол!!! — закричал парень. — Про-из-вол!!!
Аверин устало вздохнул.
— Никита Андреевич, вас все равно здесь никто не услышит. На добрые двадцать пять километров в округе нет никого, кто пришел бы вам на помощь. И прямо сейчас вас могу слышать только я и ваш камердинер. Так может, имеет смысл прекратить бессмысленный крик?
Старик измученно всхлипнул.
— Никита Андреевич, умоляю, — пробормотал он. — послушайте, что он скажет…
— Помолчи, — строго зыркнул на него Аверин. — Повторяю еще раз, — наклонившись к притихшему парню, проговорил он. — Терпение вашего отца лопнуло. Вы не просто наносите урон его репутации. Недавним скандалом вы поставили под угрозу срыва новый бизнес-проект корпорации, что совершенно недопустимо. Поэтому Андрей Львович предлагает вам единственный выход, который видит возможным. И лежит он или через Альфу триптиха, или через Бету. Приобретенные после Альфы мутации носят по большей части физический характер. Посещение Беты меняет возможности разума. Также позволю себе напомнить, что право войти в рифт — это вообще-то не наказание, а великая честь, к которой стремятся многие, но мало кто добивается.
— Великая честь, ага… — дрожащим голосом проговорил парень. — Это для кого? Для монстров? Типа тебя? Нет. Я погибну. Я не смогу. Я не пойду туда!..
— Повторяю еще раз, — повышая голос, медленно проговорил Аверин. — Или вы изменитесь, или ваш отец изберет другого наследника.
— Другого наследника⁈ — неожиданно пискляво взвизгнул парень. — Да он не посмеет! И срать я хотел на твой приказ, ясно? Бабушка любит только меня! И когда она узнает!..
Аверин глубоко вздохнул.
— Она не узнает.
Он сделал в воздухе неуловимое движение пальцами правой руки, будто открутил невидимую крышку с банки, и я услышал отчетливый хруст костей.
Ноги парня судорожно дернулись. Рука в розовом рукаве медленно обмякла, свесившись с подлокотника…
Ничего себе поворот в дискуссии!
Я что-то упустил, или этот Аверин свернул орущему цыпленку шею, даже не прикоснувшись к нему?
Затаив дыхание, я еще плотнее прильнул к щели, силясь разглядеть из своего укрытия как можно больше.
Тем временем дедок в костюме смотрел на своего Никиту Андреича огромными круглыми глазами. Губы его жевали что-то невнятное, впалые щеки побелели.
Повернувшись к нему, Аверин глубоко вздохнул.
— Уж не взыщи, Михалыч. Служба.
Он вытянул руку перед собой и крепко сжал в кулак.
Старик захрипел, хватаясь руками за горло. Кровь прилила к белому лицу. Аверин, скрипнув зубами от напряжения, еще крепче стиснул руку, и в то же мгновение его жертва с глухим стуком рухнула на пол.
Я медленно выдохнул, стараясь не производить ни малейшего шума.
Кем бы ни был этот человек, он явно не один раз прошел через сомагенез, если сумел получить себе такую способность.
И не факт, что единственную.
Блин.
Зачем же ты их сюда притащил, Аверин? Не мог в своем вертолете прикончить и где-нибудь в кислоте растворить? Обязательно на станцию надо было привезти?
И куда, интересно, ты будешь прятать трупы?..
Военный разжал побелевшие пальцы. Устало встряхнул кистью и присел рядом со стариком.
— Говорил я тебе, дураку, — оставайся дома, — вполголоса проговорил трупу Аверин, вытирая ладонью влажный лоб. — Куда вот тебя черт понес?
Он вздохнул. Потом подхватил Михалыча за ноги и потащил прямо к моей колбе.
Я подобрался, чуть плотней обхватил пальцем уже теплый спусковой крючок.
Не делай этого, мужик.
Зачем тебе законсервированный рифт? Швырни их обоих в Альфу, и дело с концом.
Там уже через пару дней от трупов даже костей не останется.
— Говорил я тебе… — продолжал ругать покойника Аверин, укладывая его с той стороны закрашенной стеклянной стены. — Упрямец…
Значит, все-таки Гамма.
От напряжения у меня зазвенели мышцы.
Дверца легонечко шевельнулась и скрипнула, едва только Аверин коснулся ручки.
Военный на мгновение замер. Буквально пары секунд ему хватило, чтобы оценить обстановку. Он рванул пистолет из кобуры, одновременно распахивая дверь.
На долю секунды наши глаза встретились.
А потом Аверин нажал на спусковой крючок.
Без колебаний. Без вопросов.
Я резко ушел вниз.
Скорость — одна из моих отличительных способностей, которую я обрел за время своей проходческой деятельности.
Пуля просвистела надо мной и, звякнув о бронированную колбу, отрекошетила в сторону рифта.
До другой стенки она уже не долетела.
А я на рефлексе молниеносно вскинул пистолет и выстрелил в ответ.
Бабах.
От разрывной пули голова Аверина лопнула, как арбуз. Звук выстрела больно ударил по ушам.
Грязно-красное желе брызнуло в стороны, повисая сгустками на стенках колбы, на портретах жизнерадостных мужиков в золотистых рамах. И даже у меня на щеках.
Заливая все вокруг алой жижей, тело с месивом на плечах плюхнулось на пол. Оружие отлетело в сторону.
В воздухе пронзительно запахло кровью.
Я опустил пистолет.
Вздохнул.
Уж не взыщи, Аверин. У тебя служба, а у меня — жизнь.
Наверное, по-хорошему мне бы стоило все-таки попытаться взять его живым, а не стрелять сразу на поражение. Этот дядька мог бы оказаться хорошим источником информации.
Но теперь сожалеть об этом было поздно.
Наклонившись, я подобрал выпавший из мертвой руки пистолет.
Модель мне была неизвестна. С виду — добротный девятимиллиметровый короткоствол. В ладонь ложился, как родной. Конструкция рамки позволяла держать его максимально высоким хватом — удобно, когда в тебя долбит отдача. На затворе надпись: Volkov Arms и крошечный логотип с волчьей мордой. А еще на спусковом крючке не было предохранителя — прямо как у моего. Вместо него сбоку виднелся рычажок с красным и белым флажком.
И все-таки почему он даже не попытался придушить меня, как парня со стариком? Силы закончились?
Я подошел к Аверину и осмотрел его правую руку. На подушечках пальцев и особенно в центре ладони виднелись следы свежих ожогов.
Как я и думал, у бескровного убийства были свои побочки. И то, что видел, наверняка лишь верхушка айсберга.
Не даром он так вспотел, добивая старика. И на меня пошел не с плюшками наперевес, а с оружием.
Обыскав мертвеца, я нашел у него два запасных магазина, слепую черную карту, похожую на электронный пропуск или ключ, носовой платок и коробочку лимонного драже. Забрав лут себе, я затащил тело Аверина в колбу Гаммы и мягко втолкнул его в свечение разлома. Труп исчез, как исчезает монета в кармане с дырой.
Если тот прожорливый ящер все еще пасется с другой стороны рифта, он явно не обломается.
Потом осмотрел содержимое карманов двух других покойников. Никакого стыда по этому поводу я не испытывал: все, что может помочь в выживании, должно быть использовано в целях выживания. Но, к сожалению, у парня с собой был только кокаин, а у старика — связка обычных ключей, освежитель для рта, две таблетницы с набором из капсул и несколько белых платков.
Интересно, у них тут что, платочная мода?
Мысленно я прикинул: если сюда придут дознаватели, даже абсолютно слепые, следы крови Аверина они однозначно найдут. Просто вляпаются в нее, куда бы не направились.
Что лучше, оставить два других трупа здесь, или тоже прибрать?
Если розового со стариком не найдут, в ходу будет версия, что кто-то помог им сбежать. Если же этих двоих оставить, все три убийства повесят на неизвестного, и уж тогда здесь перероют все в поисках зацепок.