Отшельник (СИ)
— Спокойно, милая, — охрипшим голосом проговорил я, осторожно и медленно стараясь выползти из-под ее нависшей бело-рыжей туши. — Я не собираюсь тебе мешать. Ты кушай, милая, кушай… Я знаю, ты хорошая. Просто немножко гурманка…
Корова фыркнула, потрясла головой. При этом из ее пасти прямо в меня отлетел кусок перегрыженного мизинца.
Вот ведь прелесть-то какая.
Я скосил глаза в ту сторону, где должен был сидеть на страже Егор.
Впрочем, он там сейчас и сидел — свесив голову на грудь, обнявшись со своим ПП.
— Егор, сукин ты сын, проснись, — все тем же ласковым тоном проговорил я. — А то разозлюсь и скормлю твои руки милой Буренке… Егор, мать твою, не спи!.. — уже громче, но в той же интонации проговорил я, выползая из-под коровы.
И тут, услышав в очередной раз свое имя, Егор беспечно и громко всхрапнул.
Звук получился забористый, будто дикий кабан решил напугать всю округу.
Корова моя испуганно отпрянула, но зато совсем неподалеку сразу несколько голосов громко и трубно замычали в ответ.
— МУ-У-У-У!
Я поднял голову и осознал, что вокруг нас собралось стадо голов на пятнадцать, если не больше. И теперь все они двинулись на нас! Самая здоровенная туша с горбатой холкой, по всей видимости, бык, низко опустила голову, воинственно выставив вперед два мощных рога, шумно выдохнула, готовясь к рывку…
— Егор, не спать!
Я бросился к нему и вытолкнул из-под удара бычары, но прямо под морду еще одной дружелюбной коровки, у которой изо рта свисал кусок человеческой кожи.
— Сука! — выдохнул разом проснувшийся Егор, и, схватив меня за локоть, поволок за собой. — Бежим, бежим!
— Куда бежим-то? — только и успел спросить я, бросаясь следом за ним. А за нами, угрожающе мыча, потрусило все рогатое плотоядное стадо.
— Да похеру, пока по прямой!.. — крикнул Егор, набирая скорость. — Вон слева дерево!..
Я хотел было возразить, что тут везде деревья, но повернув голову сразу понял, что он имел в виду.
Слева на небольшом холме возвышалось еще одно лиственное дерево, высокое и раскидистое, не хуже нашей липы.
Правда, у его корней лежало что-то подозрительно похожее на человеческие останки, но в данной ситуации такие мелочи значения уже не имели. Со всех ног мы бросились к этому дереву и в мгновение ока взобрались по ветвям повыше от земли.
Коровы медленно сбавили ход. Подошли к дереву, которое оказалось дикой грушей, повздыхали. Две ближайшие к нам буренки опустили морды к трупу и принялись меланхолично выгрызать из брюшины вывалившиеся наружу кишки, а остальные занялись мирным щипанием тощей травки.
Я взглянул на Егора с могучим желанием высказать все по пунктам. Но у него и без того был настолько злобно-растерянный вид, что вместо этого я проговорил:
— А коровы у вас… хорошие. И молоко, наверное, полезное дают.
Егор взглянул на меня с таким укором во взгляде, будто я подстебнул его за живое.
А откуда-то сверху донесся насмешливый голос:
— Ага. Обогащенное натуральной белковой пищей.
Я медленно поднял голову вверх — туда, где в густых облаках свежей листвы, прижавшись к стволу спиной и скрестив по-турецки ноги сидел мелкий и тонкокостный парень в коричневом комбинезоне.
Он практически растворялся на фоне дерева, как какой-нибудь богомол в траве. Его острые колени и тонкие руки казались естественным продолжением ствола, криво обрезанные над плечами прямые волосы русого цвета в предрассветном рассеянном освещении отдавали зеленцой.
Я бесшумно и неприметно вытащил сзади из-за пояса пистолет.
А Егор поднял хмурый взгляд на нашего соседа с верхней ветки:
— А ты еще кто?
— Совершенно безобидный обитатель этого дерева, — медитативно проговорил парень.
Я усмехнулся и переспросил:
— Безобидный?..
— Да, — кивнул парень. — И у меня есть доказательство.
С этими словами он поднял тонкие руки вверх, и мы с Егором увидели наручники у него на запястьях. — Так что убивать меня у вас нет никакого резона. У меня ничего нет.
Егор задумчиво почесал затылок. Потом снова взглянул на труп внизу. Потом — на парня на ветке. Прищелкнул языком и ехидно усмехнулся.
— Эвона как! — протянул он. — Значит, у тебя ничего нет. А живым и в наручниках этот комбикорм коровий тебя просто так тащил? — он бряцнул пулеметом, приподнимая дуло на блондина. — Давай, маленький будда, выкладывай, чем прославился. Кем ценник установлен и почем твоя голова. Потому что вот этот хрен прямо под нами, если я правильно узнаю его слегка пожеванный профиль, — Сережа Могила, и просто так он на наручники не тратится.
Парень вздохнул.
— Не голова, — ответил он. — Скорее всего, сердце и печень. Еще, вероятно, почки. Не знаю. — и, отвернув воротник рубашки, показал зеленый штрих-код на шее.
У меня от услышанного брови поползли на лоб.
Я сначала ошарашенно посмотрел на парня, а потом, уже вопросительно, на своего спутника.
Радостный энтузиазм, который еще секунду назад был написан на лице Егора, как-то сразу поблек.
Но удивлен он явно не был.
— Так у нас ведь живодерню еще зимой нашли и прикрыли, нахрена он тебя сюда притащил? — сердито спросил он, опуская оружие.
Парень пожал плечами. Опять прислонился затылком к стволу.
— Прости, не догадался об этом спросить, — с усмешкой на тонких губах проговорил он. — А теперь, после бычьего рога в брюхе, как-то уже слегка поздновато.
— Да уж… — пробормотал я. — Похоже, люди у вас здесь тоже славные. Не только коровы.
— Коровам, кстати, плохо от такой диеты, — сказал парень, повернув ко мне голову. — Так говорят. Но на границе столько мяса бесхозного валяется, что они не могут устоять. А потом уже не могут отказаться, хотя это подрывает их здоровье.
— Кстати про здоровье, — снова подал голос Егор. — Что-то ты очень хилый для донора.
— Четвертая группа крови, — коротко пояснил парень.
— А-аа, ну тогда понятно… Интересно, сколько же ты стоишь?.. — задумчиво протянул Егор.
Я мрачно зыркнул на него.
— Даже не думай, — проговорил я.
Бородач с укором покосился на меня.
— Да я же исключительно в порядке информации. А так-то че. Мы ребята не такие, у нас хрены золотые, ядра — чистый изумруд… — напел он себе под нос и тут же перебил сам себя резким окриком. — Давай уже, спускайся вниз, контейнер ходячий! Сниму тебе наручники. Они же электронные, с кодом? Сейчас аккуратненько прострелим коробку, и контакт разорвется.
«Ходячий контейнер» недоверчиво усмехнулся.
— То есть если бы ценность представляла моя голова, вы бы ее продали, а печень-почки — религия, что ли, не позволяет?
Егор уставился на парня с недобрым прищуром:
— Щас договоришься, я тебе другую коробку прострелю. Тебя как звать?
— Евгений, — ответил тот.
— Так вот, Евгений, лично я мог бы выпотрошить тебя прямо здесь. За неуважение к старшим. Но у моего великодушного друга сегодня кошерная суббота, так что возрадуйся и ползи сюда, пока не передумали.
Хмыкнув, я только головой покачал.
Егор-Егор. У него просто талант быть любезным. На месте Евгения каждый второй после таких слов предпочел бы общество коров, честное слово.
Но парень, задумчиво смерив нас обоих внимательным взглядом, тем не менее принялся спускаться.
— Надо сказать, тебе повезло куда больше, чем твоему конвоиру, — сказал я ему, разглядывая покойника у дерева. — Как так вышло, что ты в наручниках успел на дерево взобраться, а он со свободными руками — нет?
— В отличие от него я не праздновал свою поимку, мешая водку с самогоном.
Егор вздохнул.
— Видать, совсем у Сереги дела пошли набекрень. Давай, вытяни руки перед собой! Вот так и держи…
Я надеялся, что выстрел отпугнет животных, но он, наоборот, привлек коров к нашему дереву. Как юрки, те потащились на громкий звук, хаотично натыкаясь друг на друга и издавая утробные звуки. Но вскоре успокоились, а через час и вовсе разбрелись по лесу, так что среди вызолоченных солнцем сосновых стволов то тут, то там проглядывали пятнистые бело-рыжие туши.