Отшельник (СИ)

Взгляд моего спутника стал злым. И тем не менее он спокойно проговорил:
— Нихера я у тебя просить не собираюсь, Медведь. Право убежища работает для всех. Потому как мы тут все под бурей ходим. Даже такие гандоны, как я и ты. Так что давай мы просто здесь посидим, пока наверху не отшумит, а потом счастливо свалим в туман. Даже фонарь твой оставим, мамой клянусь. Мне из твоего чумного логова один хер ничего не надо.
  
В легком шоке от такого дипломатического таланта я взглянул на Егора.
Вот это тирада была. Без пол-литра и не разберешь, то ли о помощи попросил, то ли послал куда подальше. Или и то, и другое одновременно.
Медведь усмехнулся.
— Право убежища, говоришь? — протянул он. — Однако. Что ж, тогда у меня для тебя дурные новости, Хирург. Видишь ли, в моей земле у чужаков нет никаких прав. Вне зависимости от погодных условий. Так что выметайся на поверхность. Если поторопишься, может быть, до южного форта успеешь добежать. И вот там, у Крестоносца, об убежище и договоришься.
Его спутники довольно заржали. Но одноглазый строго взглянул на них через плечо, и они оба мгновенно умолкли.
Егор криво усмехнулся.
— Прямо вот так, да? А не боишься, что как-нибудь сам в моем положении окажешься?
Медведь хмыкнул.
— Ты знаешь, нет. Не боюсь. И знаешь почему? Потому что сильный всегда сможет войти туда, куда ему надо, если ему надо. Мы же не горстка собирателей, как некоторые…
Пока он это говорил, мысленно прикидывал наши шансы.
Бронежилеты значительно усложняли задачу. И автоматы. И Егор, стоящий впереди. Хоть он и осел. На кой-черт он полез разговоры говорить при таком-то раскладе?
Надо было решать ситуацию по-другому. А теперь момент упущен…
Егор, пристально глядя на одноглазого, покачал головой.
— Ну-ну. Видали мы в пустоши таких силачей. Каждый год — новые. Так что подумай, Медведь. Подумай еще раз. Зачем в колодец плевать? Давай мы просто тихо посидим…
Одноглазый не дал ему договорить. Расставил ноги пошире, передернул затвор.
— Я сказал, бери своего мальчика и выметайтесь с моей территории, — заявил он. — Прямо сейчас. Не заставляй меня пачкать свой дом…
И тут вдалеке раздался грохот выстрелов.
— Юрки, юрки!!! — раздались вдогонку грохоту голоса.
Мы все обернулись на звук, и буквально через пару секунд в наше световое пятно по потолку из темноты мелькнули два силуэта — и замерли возле прикрытого выхода из подземелья.
Непропорциональные, тощие и совершенно обнаженные тела, выскочив из коридора, по-паучьи зависли у нас над головами на самой высокой части свода, нарушая все законы физики.
Впрочем, я даже не был уверен, что это вообще люди.
Кожу землистого цвета покрывали желтые наросты. Руки и ноги казались очень длинными и буквально обтягивали кости, так что проступали все утолщения в суставах. Лица, перепачканные кровью, злобно скалились. Круглые глаза навыкате поблескивали зеленоватым отражением зрачков, как у диких зверей.
Парни Медведя выругались, отшатнулись в сторону.
Егор отскочил назад.
Одноглазый вскинул автомат и выпустил по ним очередь.
Но слишком медленно.
С угрожающим воплем юрки бросились врассыпную.
Один из них спрыгнул на Медведя.
Второй — прямо передо мной, разинув слюнявый рот и роняя с губ пену.
В этот-то рот я и сунул дуло ПП. И нажал на спусковой крючок.
Голова уродца лопнула, кровь фонтаном ударила в стороны.
— А-аааа! — орал Медведь, пытаясь снять с себя второго юрку, который раздирал ему когтями шею и руки в кровь.
Один из его парней подскочил к твари и по моему примеру выстрелил в голову.
Раздался неприятный звякающий звук, и пуля рикошетом отлетела в сторону и воткнулась в земляную стену.
Парень ошалело уставился на тварь. Его напарник, бормоча что-то под нос, медленно попятился еще дальше назад.
Я подскочил к Егору, скинул ему на руки ПП и выхватил с пояса нож.
— Будь готов, если что, — шепнул я ему.
А потом шагнул к Медведю, ловко схватил шуструю тварь у него на плечах за ухо и по самую рукоятку с хрустом воткнул ей клинок в круглый глаз.
Юрка дернулся, зашипел — и медленно ослабил хватку.
Из коридора, откуда только что появились уродцы, выбежали еще два бойца Медведя.
И молча остановились, озадаченно глядя на нас.
Я разочарованно выдохнул. Вот ведь принесла нелегкая.
Теперь нас стало двое против пятерых.
Вообще без вариантов.
Жаль, что мне по жизни так не везло с мутацией. В то время, как некоторые обретали нереальную силу, живучесть и телекинез, я нарабатывал устойчивость к сибирской язве, гриппу, гепатиту всех видов и венерическим заболеваниям. И сократил индивидуальную потребность в сне до пяти часов. Из приличных достижений только и было что скорость и приближенное зрение, и это с моим-то послужным списком.
Медведь тем временем брезгливо сбросил с себя юрку.
Все его лицо, шея и руки оказались в кровавых отметинах от когтей и зубов.
— Однако, — проговорил он. Посмотрел на свои изодранные руки. Ладонью вытер алую струйку с подбородка и присел над мертвым телом. Пальцем потрогал желтые наросты на голове существа. — Вот это шкура. В первый раз такое вижу у чумных.
Он поднял взгляд на меня.
— А ты хорош. Быстро действуешь, быстро соображаешь. А то стоял, понимаешь. Молчал. Даже не думал, что ты — толковый.
— Теперь ты мне должен, — сказал я.
Одноглазый негромко рассмеялся, поднялся на ноги.
— Видишь ли, парень, всем, кому я должен, я прощаю.
Его парни весело переглянулись, радуясь престарелой остроте своего командира.
А Медведь продолжал:
— … Но тебе я готов разрешить остаться. И вступить в ряды моей группы.
Егор нахмурился. ПП в его руках печально поник.
А я усмехнулся.
Вот, значит, как? «Готов разрешить»?
Прямо умереть можно от радости.
— Спасибо за предложение, конечно, — сказал я. — Но я, пожалуй, воздержусь.
Медведь разочарованно хмыкнул.
— В самом деле? И почему же?
— Не люблю быть в ряду, — ответил я.
Егор отвернулся в сторону, пряча довольную ухмылку.
Одноглазый хмыкнул. Подошел ко мне, пристально глядя в лицо.
— Ну, дело твое, — сказал он. — Похоже, я переоценил твое умение соображать. В любом случае, ты свой выбор сделал.
Он многозначительно махнул рукой в сторону прикрытого лаза — мол, валите.
— Ну, пошли, — буркнул мне Егор и направился к лестнице.
Я ничего не ответил. Только кивнул, вернулся за своим рюкзаком и последовал за ним.
— Эй, а скарб придется оставить! — крикнул мне в спину одноглазый.
Я медленно обернулся.
— Это мое.
— Больше нет, — под хохот своих парней заявил Медведь. И качнул в мою сторону дулом автомата. — Давай, двигай!
На мгновение я помедлил, нехотя выпуская из рук несметные сокровища, настоящую ценность которых этим придуркам было не понять.
А еще там было письмо.
Таня написала его уже находясь в клинике. Именно с него все и началось — моя ненависть к руководству, желание разобраться. Отдать все это какому-то бритому куску говна, живущему в норе?..
Но вслух возражать я не стал.
В данный момент это было бессмысленно.
Вот только напрасно ты это затеял, Медведь. Не зря я — Монгол.
Очень скоро я вернусь забрать свое, будь уверен, возьму все сполна и с процентами.
Включая жизнь, которой ты мне теперь обязан.
Я поднялся из подземелья следом за Егором. Пыль мгновенно набилась мне в рот и в нос, залепила глаза.
Лист жести со скрежетом брякнулся оземь, закрывая за нами проход.
— Ну, здравствуй, неумолимый хер вселенной, — пробормотал Егор, поправляя на носу платок и глядя на то, как ветер гоняет по пустоши серую пыль.
Я хотел задать ему вопрос, какого черта мы сразу не порешили Медведя, пока могли, раз уж с самого начала было известно, что он ублюдок.
Но решил, что для этого еще будет более подходящее время.