Неудачное признание (СИ)
Князь отступил, прежде чем вопросить с подозрением:
— Ты пришла не одна?
— Я была с нашим лакеем, но нас почти сразу разделили, — ответила тихо. — Его зовут Лавир, высокий, худой, очень ответственный. На нем такая же мантия и сумка со склянками. Хотя сумку забрали...
— Не степняк, вот главное определение, — хмыкнул князь и, кажется, выдохнул. Он чуть отвернулся, выудил знакомый компас из кармана шаровар.
— Степняки свои услуги сопровождения действительно предлагали, но я отказалась.
После тихого щелчка артефакт тускло засиял, выхватил из темноты лицо Варгана и его прямой насквозь прожигающий взгляд. Может, это была всего лишь иллюзия, игра света и теней, но мороз иглами прошил мoю кожу, а запах крови стал более острым и пугающим. Компас несколько погас, темнота скрыла князя, да и сам он интонационно смягчил свои слова, но волоски на моем теле все равно стали дыбом, едва я услышала:
— И много их было... степняков?
— Не знаю. С самого утра мне встретился наш королевский советник, затем Коэн Зэнге, нашествие прочих я пропустила, потому что князь Ахран посоветовал из города сбежать.
— Ахран Аврон Виргo умен не по годам. Но Коэн, — как-то жутко произнес Варган и активировал артефакт. — Неoжиданная инициативность с его стороны, хотя я ему только нос подпортил, а не жизнь. — В свете искрящегося компаса он заметил мой изумленный взгляд. Вскинул брови. — Что не так? Я дал слово вернуть тебе Бомо, и намерен его сдержать.
За его спиной вновь пронеслась недовольная толпа, но князь не обратил внимания. Сдвинул крышечку на компасе, выждал несколько секунд и, когда та щелкнула, возвращаясь на место, степняк отступил на шаг и погрузил руку в стену! В серый камень с прожилками, трещинами и вкраплениями железной руды. Камень, словно потревоженная поверхность воды, вдруг пошел кругами.
— Три, четыре... пять. Переброс! — Варган отсчитал неспешно и выудил из камня запыхавшегося, бегущего по воздуху Лавира и, ни слова не гoворя, задвинул его в каменный массив противоположной стены.
Я ахнула и закрыла рот ладошкой.
— Не волнуйся, выход настроил в каюту аэродокка, который летит в столицу. Утренний рейс из Вдовии в столицу Ариваски.
Несомненно, от так называемого переброса лакея я еще не отошла, но нелогичность решения заметила.
— А если там другие люди?
— Я неоднократно пользовался этим порталом и фактически пoжизненно забронировал каюту для себя, — с ноткой гордости сообщил степняк.
— Отличное решение... — выдохнула я.
— Отличный компас для путешественника! — поддержал Варган и закрыл артефакт.
Портал, откуда появился лакей, закаменел, портал, в котором мой провожатый исчез, заволновался сильнее. Я отметила это краем сознания, потому что князь вдруг подступил ближе ко мне. Обдал знакомым запахом распаленной кожи, окутал жаром, а может, и гневом, от которого мои колени ослабли, а голос oпасливо сел.
— Но больше всего мне нравится другая особенность артефакта. Память о переходе остается только у путешественника.
— То есть ни я, ни Лавир не вспомним, как вернулись домой? — нашла необходимым уточнить и прочистила горло. — Вы правы, это куда интереснее.
— Именно, — ответил Варган с тягучими нотками в голосе. Его руки уперлись в стену с двух сторон от моей головы.
Я недоуменно вскинула брови, ожидая подвох, и...
Оказалась в каюте аэродокка, где преданный мне Лавир дрожащими руками размешивал в высокой кружке чай, запах которого намекал на коньяк. Мы лишилиcь сумки со склянками и моим платьем, двух пар очков и платков, перчатки пришли в негодность, в плащах появилась пара прорех. Но помимо ошеломительных впечатлений от боя и от вида тарийской столицы Лавир приобрел синяки и ссадины, а я — странное жжение на... бедрах.
Понять не могу, меня что, отшлепали?
В недоумении прикусила губу и вскрикнула от боли.
Кажется, меня еще и зацеловали!
22
Аэродокк летел к нашему воздушному вокзалу добрых пять часов. И все это время я думала, как объясню родителям свою ночевку вне дома. С одной стороны, можно сослаться на внезапно приехавшую в столицу школьную подругу Жаклин, у которой я осталась с визитом до утра, с другой — можно поступить как Фиви — солгать о задержавшемся в доставке письме и затянувшемся прощальном свидании, которое устроил Варган. Все же это были его билеты, его бой и его рука помощи, что спасла меня от толпы помешавшихся степняков. Основательно помешавшихся, надо сказать. Я даже не знаю, что обиднее: сидеть, ощущая легкий дискомфорт, прятать губы за платком или не знать, кто так нагло обошелся со мной и когда. До того, как степняк вырвал меня из гущи событий, или после?
В целом, обидно было все. Именно поэтому, отправив родителям запоздалое письмо через почтовый шар аэродокка, я решила пожаловаться князю на недостаточность его авторитета и на вопиющие попoлзновения некоторых неизвестных.
«Вероятнее всего, ваш секретный Совет не так уж страшен, как о нем говорят. На арене вы яро обещались меня защищать, но отчего-то вам не вняли», — с гулко бьющимся сердцем написала ему, вложила карточку в черный конверт и прождала ответа до самого прибытия в столицу.
«Говори прямо», — потребовал Варган, когда я спускалась по крылу аэродокка на площадь вокзала.
«На меня покусились, — нашла я нужную формулировку, и добавила: — Не буквально».
«Вряд ли хоть кто-то посмел», — получила я возмутительно равнодушный ответ. Он мне не поверил?!
«У меня, определенно остались отметины на теле».
«А, это... Я предупреждал», — ответил он, чем вывел меня из смущенного оцепенения.
Из всех его предупреждений в памяти всплыл лишь запрет на посещение боев.
«Вы не предупреждали! Вы запретили приходить на бой, но не дали никаких разъяснений».
«Посчитал их лишними. Ты могла бы обвинить меня в преднамеренном запугивании и прочих грехах».
«Более обвинять не буду», — пообещала я.
«Более и не надо. Порядка семнадцати наследников подало прошение на посещение вашей столицы. Пять получило его до моего вмешательства, остальных пока удается сдержать в пределах наших границ».
Холодок недоброго предчувствия скользнул по шее.
«Что вы хотите этим сказать?»
«Охота открыта», — написал он в следующем сообщении и почти сразу же прислал второе: — «В ближайшую неделю у меня двенадцать новых боев. Ан нет, уже пятнадцать. Орвей, я искренне счастлив, что ты показала себя на трибунах».
Недоуменно воззрилась на последние строчки и остановилась, чем усложнила путь пассажиров, спешащих подняться в аэродокк. Посторонилась к приставным перилам, переждала вспышку обиды и с замирающим сердцем написала степняку.
«Это был сарказм или вы действительно рады размять кулаки?»
«Я помолчу», — ответил он мне и пожелал хорошего дня и стойкости.
Последнее удивило, но я не стала заострять внимание на его словах.
Сейчас было куда важнее пройти площадь никем не замеченной, нанять карету и, заплатив сверх меры, быстро добраться домой. По возможности раньше, чем проснется дворецкий и прочая обслуга. Это предложение Лавир всецело поддержал, ухватил меня за руку и фактически пронес через толпу зевающих, ожидающих и просто стоящих посетителей вокзала. Я не успела насладиться запахом горячего пара, мороза и свежей выпечки, что пекари только собирались выудить из печей, как вдруг оказалась в наемной карете, на всех порах мчащей в графство.
— Держитесь крепче! За тройную цену он обещался доставить нас за полчаса, — сообщили мне веско.
— Но хoтелось бы доехать живыми, — заметила я, хватаясь за сидение. — И по возможности целыми.
— А мне не очень, — неожиданно признался Лавир с потухшим взглядом.
Тут на одном из снежных заносов мои зубы клацнули так, что я испугалась за челюсть. Но мой сопровождающий совсем не заметил неудобств. Кажется, он окончательно выпал из реальности и погрузился в мысли о темном и непроглядном будущем.