Всё не серьёзно (СИ)

- Осталось всего день простоять и ночь продержаться, - Андрей улыбался и шутил хотя я знала насколько ему больно.
- Я люблю вас, - махнула рукой прежде чем скрылась вместе с отцом за железной дверью, оставляя меня одну.
Не выдержала.  Разревелась.  Думала я сильная и независимая, но за последнее время я стала плаксивой размазней.  Все меняется, когда дело касается детей.
Андрей вышел спустя пол часа ожидания.  Злой как черт заскочил в своего автомонстра и завел двигатель.
- Все в порядке? – уточнила я, когда мы выехали на широкий проспект.
- Нет, - рыкнул он, а я инстинктивно вжала голову в плечи.  – Прости.  – Видимо мое нервное движение не осталось незамеченным, потому что он взял мня за руку целуя костяшки.  – Эта… женщина, - явно проглатывая ругательство продолжил он – Настаивает на единоличной опеке.  Сейчас ее адвокаты, да-да, адвокаты, окучивают мирового судью, чтобы тот лишил меня родительских прав.
- Ого, - только и смогла выдохнуть я.  – Так мы вроде как собираемся делать тоже самое.
- Ребенок не разменная монета, - рыкнул он.  – Ей Лерка не нужна, ей нужны деньги.
- Да с чего ты взял? – я покачала головой, не понимая, как можно так судить о матери своего ребенка.  – Может она осознала свои ошибки.  Поверь, время в разлуке могло очень хорошо прочистить ей мозги.
- Алин, - он печально усмехнулся, съезжая с широкого проспекта на маленькую улочку.  – Я тебе уже говорил, не ровняй всех на себя.
- Андрей, какая бы она не была, но она мать…
- Она потребовала пятьдесят миллионов за то, что она добровольно отказывается от любых притязаний на дочь и по пол миллиона в месяц до исполнения восемнадцати лет.
- Что? – я удивленно вскрикнула.  – Откуда у кого-нибудь в принципе такие деньги?
- Вот именно, - Андрей припарковал автомобиль рядом с небольшим грузинским ресторанчиком, помогая мне выбраться на волю.  – Поужинаем?
Кусок не лез в горло.  Казалось, что весь мир перевернулся в один миг.  Как так можно? Кто готов так размениваться? Променять ребенка на деньги.
- Расслабься, - Андрей положил свою руку на мою, поглаживая большим пальцем.  – Мы решим все.
- Ты уже нарешал, - огрызнулась я.  – Я не могу так.  Мы должны что-то предпринять.  Мы должны что-то сделать.  Забрать ее домой.  Даже мое волнение на счет Ромы сейчас не стоит на одном ряду с этим.  Я хотя бы знаю, что он с отцом который не продаст сына за полмиллиона в месяц.
- И не забывай про единоразовую выплату в пятьдесят миллионов.  Все будет хорошо, - постарался он меня успокоить, но выходило, честно говоря, не очень.  Казалось, чем больше я думаю о происходящем, тем сильнее закипает моя кровь требуя мести за невинное дитя.  Да, Лера не подарок, но все равно таких поступков не заслуживает.
- А что дальше? – спросила я, подзывая официанта и заказывая еще бокал вина.
- Дальше мы будем судится.  Пока что нет официального постановления я имею право видеться с дочерью, правда, опять же, по усмотрению матери.  Не думаю, что Даша позволит мне мелькать в их жизни.  Думаю, будут чиниться всевозможные препятствия для общения с дочерью.  Возможно, она даже попытается увести ее куда-нибудь подальше от меня, но нам, честно говоря, это будет даже на руку.  Это можно будет предъявить в суде.
Собственно, слова Андрея оказались пророческими.
На следующий день, в обед, Андрей поехал чтобы забрать Леру из школы, но удивленный учитель сообщил, что утром позвонила мама и сказала, что Валерия заболела и пока что на больничном.  Столько гнева в голосе своего мужчины я не слышала никогда.
Весь остаток дня он пытался дозвониться до Леры, но телефон оказался выключен, а при личной встрече, когда мы приехали к ним домой, бывшая супруга не пустила его даже на порог заявив, что излучение от мобильного телефона плохо влияет на неокрепший мозг ребенка, поэтому Лера теперь не имеет к нему доступа, а если он хочет пообщаться с дочерью, то пусть звонит ей и она, так уж и быть, передаст трубку.
Тем же вечером мне звонил возмущенный Коля.
 
- Мам, - кричал он в камеру.  – Что с Леркой? Вчера она писала, что ее заперли в башне с драконшей, а сегодня она не появляется в соцсетях.
- Ром, - примирительно подняла руки.  – Лера и правда у матери, а та не позволяет ей пользоваться телефоном, возможно в этом и причина.
- Ты что? – вспылил он.  – Ее мать будет ее опять бить.  Зачем вы ей ее отдали? – сокрушался он.  – Это из-за того, что она объявила тебе бойкот?
- Ты сейчас меня хочешь обидеть? – уточнила я. – Эй! Ты знал и никак меня не поддержал? Она вела себя крайне некрасиво с твоей мамой, кстати.
- Я знаю, - теперь в его голосе был стыд.  – Она говорила, а я не знал на чьей стороне нахожусь.  С одной стороны – ты моя мама, с другой – почти сестра.
- Ты всегда должен быть за мать, - влез в камеру Андрей, который только вышел из душа.  – На счет Лерки не волнуйся, у нас уже есть план по вызвалению ее из логова дракона.
- Привет, - поздоровался мой культурный сын.  – Ей там плохо.
- Да я знаю, но поделать ничего не могу.
- А если…
- Стоп, - перебил его Андрей.  – Дай взрослым самостоятельно решить свои проблемы.  Обещаю, к тому моменту как ты вернешься, она уже будет дома.
- Тогда я пошел собираться, потому что хочу чтобы она уже была дома, - попытался пошутить мой сын, хотя было видно, что ему крайне не просто переносить такие известия.
- Так быстро такие дела не делаются.  Сейчас мы только подали апелляционную жалобу, которую рассмотрят в течении десяти дней, назначат суд и только тогда можно будет говорить о возвращении Леры.
На следующий день нашу гостиную оккупировали адвокаты.  Теперь я видела, что значат слова Андрея, что за свою дочь он будет бороться до конца.  Пять серьезных мужчин сидели за обеденным столом и перекладывали документы из одной папки в другую.
Большую часть времени я провела в комнате, не решаясь нарушать своим присутствием настрой, но время близилось к вечеру, а за весь день у меня во рту оказались лишь пара конфет, да чай, зато я точно знала, что в холодильнике лежит замечательный кусок буженины, который можно будет положить на кусочек бородинского хлеба, возможно даже капнуть каплю горчицы сверху для аромата.
Видно мужчины уже собирались расходиться, потому что на столе уже стояли портфели, в которые каждый складывал свои комплекты документов, а Андрей опирался на спинку стула.
- … Действуем аккуратно, я не знаю на каком уровне у нее связи.  Любое правонарушение может повлиять на решение о лишении меня родительских прав, а за это я вам спасибо не скажу.
- Андрей Станиславович, как поступаем со скоростью рассмотрения нашего дела? – спросил один из присутствующих мужчин с посеребренными волосами.  Он выглядел старше всех, но при этом создавалось впечатление, что не он здесь главный, помимо моего мужчины.
- Думаю этот вопрос можно чуть ускорить, но действуем не через судью, а через секретаря, - а вот это уже говорил старший.  Он был красив, широкоплеч и брутален, к тому же все, за исключением Андрея, согласно закивали головами как болванчики.  – Андрюх, не волнуйся, мы вернем тебе дочь.
- Ты был уверен в том, что у нас все схвачено на прошлом суде и где мы оказались в итоге?
- Мой косяк, - согласился адвокат.  - К тому же, если не получится договориться мирно, то мы всегда можем применить немного силы.
- Тош, ты слишком самоуверен для адвоката, - Андрей покачал головой, правда осекся заметив меня в дверях, махнув, чтобы я подошла.  – Это – Алина Игоревна пока еще Соловьева.  Моя невеста, - представил он меня.  – Меня радует твоя самоуверенность, Антон Родионович, но если окажется, что связи моей бывшей супруги покруче чем у тебя и у этой женщины – Андрей наклонил ко мне голову, как бы указывая про какую именно женщину он говорит, - появятся проблемы или, не дай Бог, проблемы будут у ее сына, я тебя из под земли достану и закопаю снова.  И опять достану.  Ты же знаешь, за мной не постоит.