Пожиратель V (СИ)

— Привет, Гарик! — почти сразу же раздалось из динамика. — Как там ваша комиссия? Приехала?
— Пока нет, ждём с минуты на минуту, — ответил я. — У меня к тебе дело есть. Личное.
— Слушаю.
— Сегодня в пять часов вечера подъезжай в аэропорт. Оденься для путешествия, возьми с собой удобную одежду для возможной драки и, разумеется, паспорт — без него в самолёт не пустят.
— Понял, — совершенно спокойно, словно речь шла о какой-то мелочи, произнёс друг. — В семнадцать ноль-ноль буду в аэропорту.
  
— До встречи! — сказал я, сбросил звонок и подумал, как удобно, что в этом мире подданным Российской империи не нужны визы для поездок во Францию и в большинство европейских стран.
Теперь можно было ждать комиссию в лице княгини Васильевой и полностью на этом сконцентрироваться. И попробовать-таки выпить горячего кофе. Однако ждать пришлось недолго: не успел я позвонить Оксане, чтобы попросить сделать кофе, как мне позвонил охранник с центральных ворот и сообщил, что приехал Куликов, а с ним и комиссия.
Решив в этот день больше вообще не предпринимать попыток выпить горячего кофе, я покинул кабинет и направился встречать уважаемую комиссию. Если бы приехал кто-то другой, то я бы никуда не пошёл, а остался ждать у себя в кабинете. Всё же я здесь главный, и отвечаю не только за связи с общественностью, а вообще за всё. И не пристало мне бежать встречать комиссию у ворот. Но я шёл встречать не княгиню Васильеву — грозного аудитора министерства обороны, а свою Аню. Точнее, уже не мою, но всё же Аню.
Примерно на полпути к воротам, я заметил, как мне навстречу в окружении Румянцева, Куликова, отца и почему-то Артёма Ивановича идёт человек-комиссия. Выглядела княгиня Васильева под стать тому, что о ней говорил Ярослав Данилович — шла и смотрела по сторонам таким взглядом, словно перед ней стояла задача найти на территории завода что-то запрещённое.
Но как же она при этом была хороша: строгий, деловой костюм — пиджак, подчёркивающий роскошную фигуру и довольно короткая юбка; безупречный макияж на красивом благородном лице; идеальная уложенные волосы, невероятно лёгкая походка, горящие глаза и взгляд, который, казалось, смотрел тебе прямо в душу. Это был не аудитор министерства обороны, это было само воплощение сексуальности. Правда, только я мог это разглядеть, так как смотрел на женщину, с которой провёл не одну горячую ночь. Остальные видели в Ане лишь грозного проверяющего.
Когда мы приблизились друг к другу, Румянцев, чуть ли не заикаясь, обратился к Ане:
— Разрешите, ваше сиятельство, представить нашего…
И тут Ярослав Данилович неожиданно замолчал. Он просто не знал, как меня представить. Все на заводе давно привыкли, что я главный, и воспринимали меня соответствующе, несмотря на мой юный возраст. Мне наделали визиток, где было указано, что я заместитель директора по связям с общественностью, но это на случай, если мне предстоит встречаться с кем-то не особо важным.
Но сейчас был другой случай, и было бы очень странно, если бы Румянцев — директор завода, встретив аудитора у ворот, повёл её знакомить со своим заместителем по связям с общественностью, да ещё и с девятнадцатилетним пацаном при этом. А потом этот пацан ещё и решал бы все вопросы в течение дня. В общем, надо было как-то срочно выкручиваться. Аня-то прекрасно всё понимала, но наши растерялись и занервничали.
— Игорь Васильевич Воронов! — представился я, прерывая тягостную паузу. — Кризисный управляющий! Рад приветствовать вас, ваше сиятельство, на Императорском Екатеринбургском оружейном заводе. Надеюсь, это посещение запомнится вам лишь приятными и положительными эмоциями.
— Это зависит от вас, Игорь Васильевич! — произнесла Аня и улыбнулась самыми уголками губ.
Что ж, толстый намёк, и его явно никто, кроме меня, не понял, и это хорошо.
— С чего желаете начать знакомство с заводом, ваше сиятельство? — спросил я. — Если вы позволите, я бы составил программу посещения так, чтобы осмотр нашей заводской столовой пришёлся на обеденное время, и вы смогли оценить, как питаются наши рабочие и сотрудники.
— Мне сообщили, что вы уделяете большое внимание заботе о персонале и даже пригласили на завод настоящего лекаря. Мне будет интересно посетить и столовую, и медпункт, и, разумеется, производство.
При упоминании производства Румянцев сразу поник, а Куликов побледнел. Отец держался, но за его сердце я переживал.
— А с чего вы предлагаете начать осмотр, Игорь Васильевич? — спросила Аня. — А то мы что-то застряли здесь.
— Я бы начал с цехов, но есть небольшая проблема, ваше сиятельство, — ответил я.
— Вы можете обращаться ко мне по имени-отчеству — Анна Леонидовна, — сказала Аня. — Всё же мы не на светском рауте, и я сюда приехала не как княгиня, а как обычный сотрудник министерства обороны.
— Как вам будет угодно, Анна Леонидовна, — произнёс я. — Может, мы для начала пройдём в администрацию, где я введу вас в курс дела и расскажу, что происходит на нашем заводе?
— Давайте попробуем, Игорь Васильевич. Ведите меня в администрацию.
Забавная сложилась ситуация: Аня откровенно дурачилась, я выкручивался как мог, а все остальные с ужасом ожидали, как всё повернётся. Причём, то, что Аня разве что не смеётся, было видно невооружённым глазом, но репутацию княгиня Васильева себе создала такую, что пустись она сейчас в пляс, все решат, что это плохой знак и добром не кончится. Удивительно, каким интересным человеком оказалась Анна Леонидовна. Нет, я всегда знал, что она женщина уникальная, но вот чтобы настолько.
Мы все вместе дошли до здания администрации, там от нас отстал Артём Иванович — видимо, он, как начальник службы безопасности, считал свои долгом сопровождать высокого гостя по территории завода, а вот в здание уже не пошёл. Таким образом до моего кабинета мы дошли впятером: я, Аня, Румянцев, Куликов и мой отец.
Войдя в кабинет, Ярослав Данилович, Егор Леонидович и отец тут же принялись рассаживаться за столом переговоров. Аня, глядя на это, удивлённо вскинула брови и спросила:
— У нас сейчас что, будет собрание?
Посмотрела она при этом почему-то на Румянцева. Тот сразу же поспешил ответить:
— Нет, ваше сиятельство, мы просто расскажем вам о ситуации на заводе.
— Вы будете рассказывать?
Этот вопрос застал Ярослава Даниловича врасплох. Рассказывать он явно ничего не собирался, рассчитывая, что это сделаю я. Но ответить аудитору, что ему нечего ей рассказать, номинальный директор завода не мог. Возникла очередная неловкая пауза.
— Я всё расскажу вам, Анна Леонидовна, — сказал я, разряжая обстановку.
— Тогда, может, нам имеет смысл поговорить вдвоём? — спросила Аня. — Я не люблю собрания, на которых часть присутствующих просто молчит. Они вгоняют меня в тоску.
Не успела княгиня Васильева закончить свою фразу, как сидящая за столом троица поднялась, и довольно быстро покинула кабинет. Причём молча. Дождавшись, когда за Куликовым, который уходил последним, закроется дверь, я обратился к Ане:
— Что ж тебя все так боятся-то?
Княгиня Васильева в ответ лишь рассмеялась, буквально за секунду превратившись из грозного аудитора в милую молодую женщину. А закончив смеяться, сказала:
— Главное — ты меня не бойся!
— Я не боюсь.
— Этим ты мне и нравишься.
И вновь буквально за какое-то мгновение Аня сменила образ — теперь она снова выглядела серьёзной, но не грозной, а невероятно печальной. Она тяжело вздохнула и произнесла:
— Ты даже не представляешь, как я от этого всего устала. В кабинете нет камер?
— Нет.
Аня снова улыбнулась, но на этот раз грустно, подошла ко мне совсем близко, провела правой ладонью по моей щеке, и я почувствовал тепло — слабый отголосок того жара, что всегда охватывал нас, когда мы были вместе. Она посмотрела мне прямо в глаза и негромко произнесла:
— А ты совсем не изменился.
— Удивительно, — сказал я. — Все вокруг говорят, что изменился, и очень сильно.