Тайны этого мужчины (ЛП)

— Я умру от любви к тебе, — говорит он, переполняемый эмоциями, которые, знаю, он испытывает на самом деле. — Я не могу отпустить тебя в Швецию.
Я вздыхаю.
— Знаю.
— И ты должна была позволить мне разобраться с твоими вещами. Я не хотел, чтобы ты виделась с ним, — добавляет он.
Сейчас я просто ему поддамся.
— Знаю. Он в курсе о тебе.
Чувствую, как он напрягается подо мной.
— Обо мне?
— Сказал, что ты буйный алкоголик.
Он расслабляется и смеется.
— Я буйный алкоголик?
Я смотрю на него, потрясенная его пресыщенной реакцией на что-то столь пагубное.
— Это не смешно. Откуда он знает?
— Ава, честно говоря, понятия не имею. — Он вздыхает. — В любом случае, его дезинформировали, потому что я не алкоголик, — он поднимает брови, глядя на меня.
— Да, знаю. — Я смягчаюсь, но почти уверена, что проблема Джесси с выпивкой отмечена где-то на шкале алкоголизма. — Джесси, что мне делать? Микаэль — важный клиент. — Внезапно мне в голову приходит ужасно неприятная мысль. — Он нанял меня для «Здания жизни» только из-за тебя?
Он улыбается.
— Нет, Ава. До вчерашнего дня он даже не знал о нас. Он нанял тебя, потому что ты талантливый дизайнер. Тот факт, что ты также потрясающе красива, был дополнительным преимуществом. А тот факт, что я влюбился в тебя, стал для него еще большим бонусом.
— Ты сам себя выдал, — говорю тихо. Если бы Джесси не уничтожил мою встречу с Микаэлем, тот, возможно, никогда бы не установил связь.
— Я действовал импульсивно. — Он пожимает плечами. — Я запаниковал, когда увидел его имя в твоем ежедневнике. Полагал, после «Луссо» ты его больше не увидишь. В любом случае, знай он, моя ты или нет, он бы преследовал тебя. Как я уже сказал, он неумолим.
Я помню, как выпучились его глаза, а мускул на челюсти стал тикать, когда он заметил встречу в ежедневнике. И не потому, что я заменила чертову штуковину. А потому, что в ней значилось имя Микаэля.
— Откуда ты знаешь? Он женат. Ну, был женат.
— Ава, раньше его это не останавливало.
— Правда?
Мне он показался порядочным, джентльменом. Я не могла ошибаться сильнее. У меня полнейшее психическое расстройство. Я не могу в настоящее время работать с Микаэлем — после того, что узнала о нем. Во-первых, Джесси не подпустит меня к этому человеку и на милю, а во-вторых, я все равно не желаю находиться рядом с ним. Он хочет специально навредить Джесси и в качестве инструмента намерен использовать меня. Он жаждет мести, а я — единственное слабое место Джесси. О боже, я должна встретиться с ним в понедельник. Будет ужасный бардак. Я хочу накричать на Джесси за то, что он не держал член в штанах, но затем разум, естественно, возвращается к тому дню, когда я узнала об истинных событиях, происходящих в «Поместье». Тот мерзкий слизняк, которого выгнал Джон, вопил о том, что мужья и совесть — Джесси не помеха. Сколько браков он разрушил? Сколько мужей хотят отомстить?
Отрываюсь от непрошеных мыслей, когда Джесси обхватывает мое лицо ладонью.
— Как ты сюда попала?
Я ухмыляюсь.
— Отвлекла назначенного тобою охранника.
Его глаза сверкают, губы подергиваются.
— Придется его уволить. Как тебе удалось?
Моя улыбка гаснет, когда я думаю о счете за ремонт, который получит Джесси.
— Джесси, ему шестьдесят, если не больше. Я вырубила телефонную систему, чтобы он не мог сообщить тебе о моем побеге из твоей небесной башни.
— Нашей башни. Вырубила? — Он слегка хмурит лоб.
Я снова зарываюсь лицом ему в грудь.
— Вырвала провода.
— О, — говорит он ровным голосом, но я знаю, что он подавляет смех.
— В какие игры ты играешь, заставляя пенсионера пытаться удержать меня дома? — спрашиваю обвиняюще. Даже на каблуках я бы могла обогнать Клайва.
Он нежно гладит меня по волосам.
— Я не хотел, чтобы ты уходила.
— Ну, тогда тебе следовало остаться. — Я вытаскиваю его рубашку из брюк и пробираюсь руками вверх, останавливаясь на его теплой груди. Он крепче обнимает меня, и я чувствую под ладонями биение его сердца. Это так успокаивает.
 
— Я безумно злился. — Он вздыхает. — Ты сводишь меня с ума. — Он целует меня в висок и глубоко зарывается в мои волосы. Я в смятении качаю головой. — Не качай головой, леди, — говорит он строгим, приглушенным голосом, который я полностью игнорирую.
— Как твоя рука?
— Была бы в порядке, если бы я не продолжал бить ею во все подряд, — отвечает он сухо:
Я вырываюсь из его объятий.
— Дай посмотреть. — Я устраиваюсь у него на коленях, и он вытаскивает руку из-за моей спины, располагая между нашими телами. Я осторожно беру ее. Он не морщится, но я бросаю на него быстрый взгляд, чтобы убедиться, что на его лице не отражается боль.
— Со мной все в порядке, — уверяет он.
— Ты разбил дверь лифта, — говорю, поглаживая его выздоравливающую кисть. Она разлетелась на миллион осколков, и я ожидала, что его рука будет в таком же состоянии, но все не так плохо, как я думала.
— Я очень разозлился.
— Ты уже говорил. А как насчет налета на мой офис сегодня днем? Тогда ты тоже безумно разозлился? — Возможно, мне не следует обращать внимания на его вспышку гнева, тем более я сама только что вышвырнула женщину из его офиса.
— Да, — он прищуривается, но потом улыбается. — Немного похоже на то, какой ты была недавно.
— Я не злилась, Джесси. — Смотрю на его поврежденную руку с жалостью, вспоминая ничтожную женщину, которую я только что выгнала из его кабинета. — Я помечала то, что принадлежит мне. Она хочет тебя. Она не могла показать это более очевидно, почти что оседлав тебя и тыкая сиськами тебе в лицо.
Морщусь от отвращения к ее отчаявшемуся поведению, поднимаю глаза и обнаруживаю, что его улыбка превратилась в полноценный, достойный Голливуда прожектор. Эта улыбка — на ранг выше той, что предназначается только женщинам. Эта улыбка предназначена лишь для меня. Я не могу сдержать ухмылку, щекочущую уголки губ.
— Выглядишь очень самодовольным.
Он машет на меня, чтобы я перестала возиться с его рукой.
— О, да. Мне нравится, когда ты такая собственница и защитница. Значит, ты безумно в меня влюблена.
— Да, даже несмотря на то, что ты глупо бросаешь мне вызов. И не звони Саре, сладкий, — передразниваю я.
Он трется носом о мой нос и прижимается к моим губам.
— Не буду.
— Ты с ней спал. — Это утверждение, а не вопрос. Он отшатывается, зеленые омуты расширяются и становятся настороженными. Я закатываю глаза. — Баловался?
Он чуть опускает взгляд.
— Да. — Выражение его лица и язык тела кричат о неловкости. Ему не нравится тема разговора.
Я, черт возьми, знала это. Ладно, все нормально. Я могу с этим справиться, пока он держит потаскушку на расстоянии вытянутой руки — или дальше. Это может быть чертовски трудно, когда женщина работает на него и ходит за ним по пятам, как потерявшийся щенок.
— Хочу сказать только одно, — напираю я. Мне нужно прояснить это, если я в будущем собираюсь общаться, как в социальном, так и в профессиональном плане, с мужчинами, хотя и осознаю, что собственническая жилка Джесси никогда полностью не исчезнет. — Все крутится вокруг тебя. — Я целую его в губы, чтобы подкрепить свое заявление.
— Все крутится вокруг меня, — бормочет он, прижимаясь ко мне.
Я ухмыляюсь.
— Хороший мальчик.
Он отстраняется и проводит пальцами по моей шее, его глаза полны удовлетворения.
— Почему у тебя волосы мокрые?
— Я приняла душ, но не успела их высушить. Ты был мне нужен.
Он мягко улыбается.
— Я люблю тебя, Ава.
Я касаюсь щекой его плеча.
— Знаю.
Я не обманываю себя тем, что все полностью прояснилось. Мне предстоит бороться с презренной женщиной, и работать над собственническими замашками Джесси. Последнее, полагаю, станет яблоком раздора на всю жизнь, но если Джесси, особенно такой, как сейчас, будет моей компенсацией, то это того стоит. Но вдобавок ко всему, у меня огромная проблема с Микаэлем и его жаждой мести. Даже представить себе не могу, как мы с этим справимся. Но знаю одно. Я больше не буду с ним работать. Как Патрик на это отреагирует?