Если физрук — медведь (СИ)

– Ой, не завидуй. – отвечала ему Элеонора Андреевна. – Сам бы уже перестал за каждой юбкой бегать и остепенился.
Витя аж подпрыгнул и схватился за сердце в ужасе от подобных перспектив. А после плюнул через плечо.
– Не дай бог. Это ж сколько красавиц будут разочарованы. – кривлялся на показ это хорёк.
Но мы все привыкли к его шуткам. Мне даже было приятно, что нас с Юрой считали прекрасной парой. Казалось, что вот оно счастье, но мои мысли довольно часто уходили в сторону потенциальной истинной Юры. Вроде нужно радоваться тому, что имею, но это тяжело, когда на горизонте маячит такая серьёзная угроза.
  
Я старалась отвлечься и этому способствовал предстоящий праздник. Мы с учениками готовились ко Дню матери. Со всеми остальными у меня всё уже было готово и десяток раз отрепетировано, но вот с 7 «В» были одни проблемы.
Сначала класс чуть не передрался при выборе номера. Договорились на два: танец по типу вальса в старомодных одеждах и выступление девочек с песней про любовь детей к матери. Всего детей в классе было двенадцать, мальчишек всего ничего, четверо. Потому танцевать будут 4 пары, а оставшиеся четыре девушки будут петь. Вроде всех всё устроило, даже репетировать начали.
Но потом одна из певчих участниц заболела ангиной, врач просил беречь связки, потому я её перевела на танцевальный номер, а одну из девушек в певицы. Честно, Вика сама вызвалась петь, потому я и не протестовала. Но во время репетиций я заметила, что она сильно выбивается из общего хора на припеве.
Она старалась петь громче других, но при этом теряла ритм. Ещё она довольно высокомерно относилась к моим замечаниям. То полностью игнорировала, то грубо отмахивалась.
Вика была очень красивой девочкой. Золотые волосы до талии, яркие зелёные глаза с кошачьим разрезом, довольно пышная фигура для 14 лет. Но характер у неё трудный, я даже ходила советоваться к её классному руководителю, Элеоноре.
– Что ты хочешь, она юная львица? – пожимала она плечами на мои замечания о поведение Виктории. – По себе знаю как с нами тяжело. Но тут проблема возрастная. У всех оборотней хищников в период с13-14 и до 16 лет обостряются инстинкты. В частности, необходимость утвердиться в обществе, доказать свою силу.
– И что делать? Не могу же я терпеть грубость от ученицы и разрешать ей себя так вести? – я поняла про причину такого поведения, но не могла с этим полностью смириться.
– Конечно не можешь. – Элеонора уважительно посмотрела на меня. – Ты должна ставить её на место, доказать свой авторитет, иначе Вика сядет на шею и будет и дальше хамить тебе. На моих уроках она шёлковая, так как чует во мне сильную самку. И ты должна стать такой же.
После этого разговора я решила попробовать изменить наши с Викой отношения. На очередной репетиции, когда она опять начала громко подвывать, лишь бы перекричать трёх других вокалисток, я резко остановила музыку и начала её отчитывать. И если раньше я старалась беречь её чувства, теперь я говорила прямо и открыто.
– Виктория, это никуда не годиться. – я подошла вплотную к сцене, где стояли девушки. – Свой куплет вышел у тебя прекрасно, так как вокальные данные у тебя неплохие, но вот припев… – я постаралась подобрать слова. – Ты словно пьяный горлопан, главное, чтобы услышали на соседней улице, неважно фальшиво поёшь или нет. Зачем тебе это?
– Я нормально пою, это Лиза, Катя и Эля едва шепчут в микрофон. – уперла руки в боки главная красавица класса.
– Вы поёте припев вместе, он должен звучать трогательно и нежно, а не как военный марш. – стояла я на своём.
У Вики щёки покраснели, а глаза сменили цвет на ярко-жёлтый. Значит я вызвала в ней сильные эмоции, но мне нужно было, чтобы она поняла свой промах и исправилась. До праздника оставалось 8 дней, а мы так и не сдвинулись с места.
– Вика тебе просто нужно во время припева петь негромко и мелодично, как ты поёшь свой куплет. Пожалуйста, постарайся, иначе я не смогу допустить ваш номер.
Наверное, не стоило мне говорить последнюю фразу. Тогда последующего не произошло бы. Но это была правда, суровая правда. Мне нужно было немного умять амбиции Вики ради общего дела.
Вику же так взбесили и расстроили мои слова, что она глухо на меня зарычала и махнула рукой с отросшими когтями. Я заметила её движения и выставила перед лицом руки, по одной из которых и прошлись острые когти. Две глубокие царапины от локтя до запястья налились кровью, которая быстро текла и падала на пол.
Вика при виде крови побледнела. Её глаза вернули привычный зелёный цвет, губы затряслись, и она начала громко плакать.
– Простите, Татьяна Валерьевна, я не хотелааа… Я случайнооо…. – она громко и некрасиво плакала, а мне стало её очень жаль.
Ведь я причина её слёз. Она просто ребёнок, который хотел выглядеть старше и круче. Но вот рана на руке меня сильно волновала, столько крови я ещё не видела, нужно скорее её перевязать и вызвать скорую.
– Лиза, беги в учительскую и скажи, чтобы вызвали скорую помощь. – я начала командовать девочками, что были тоже в шоке от происходящего, но не так сильно, как Вика. – Эля принеси воды для Вики, а ты, Катюш, достань марлю из аптечки, она в шкафу, снизу, увидишь.
Когда девочки разбежались по моим поручениям, я здоровой рукой взяла руку Вики и поятнула вниз со сцены.
– Спускайся, Викуль. Перестань плакать, я не сержусь на тебя, ты же случайно меня поцарапала, без злого умысла. – утешала я подростка, поглаживая по голове.
– Без… – начала икать Вика, но тут вернулась Эля с водой.
– Попей. – сказала я и Вика, не споря, начала маленькими глотками пить воду.
В это время я прижала к ране марлевые салфетки, что сразу окрасились в красный. Видно, рана глубокая, хотя казалась аккуратной. Всё-таки когти оборотней острее чем ногти людей.
Вика успокоилась и всё извинялась за свои слова, свои действия и поведение, не только сегодня, но и до этого. Клялась вести себя прилично и петь красиво.
– Не переживай, Вик. Это лишь царапины, не смертельно.
На этих словах в класс вбежали Виктор и Анна, в сопровождение Лизы. Они быстро оглядели нас, и Виктор быстро начал осматривать мою руку.
– Я вызвала скорую, будет через 7 минут. – отчиталась англичанка и прошипела в сторону девочек, показывая глаза с узким змеиным зрачком. – Что у вас за репетиция, где учитель травмируется? Взрослые оборотни, а контролировать себя не можете?
– Я виновата. – честно призналась Вика. – Я плохо себя вела и из-за замечания Татьяны Валерьевны сильно разозлилась. Но я не хотела ей вредить… – она была готова снова расплакаться, но я сжала её руку свободной в ободряющем жесте.
– Просто несчастный случай. Рука почти не болит, а Вика извинилась. Анна Викторовна, не ругайте её, пожалуйста. – попросила коллегу, так как чувствовала и за собой вину, ведь я почти спровоцировала вспышку эмоций у Вики, просто не ожидала от неё такого.
– Я и не ругаю, а вот Юрий Николаевич будет вне себя от гнева. – Анна покачала головой, но направилась к двери. – Пойду встречать скорую.
При мыслях о моём мишке я испытала томление в груди и беспокойство. Не хотелось, чтобы он переживал из-за небольшой раны, но от осознания этого факта, что он будет из-за меня волноваться, в груди сердце билось чаще.
– Вроде до связки не порваны, но зашивать придётся. – вынес вердикт Виктор, осторожно прижимая новую марлевую повязку. – Держи руку повыше, чтобы кровь так сильно не текла. Не переживая, я Юре всё расскажу, как только он вернётся. – сообщил мне информатик, а я лишь удивлённо приподняла брови.
– Откуда вернётся? – спросила главного сплетника.
– Он с директором и завхозом поехали закупать химикатов, чтобы дорожки посыпать, когда морозы грянут. Уже не за горами… Уехали полчаса назад, вернуться через час. Как только он приедет, я сразу сообщу, где ты и он помчится к тебе. – успокаивал меня Витя, показывая себя не только как шутника и балагура, но и коллегу, на которого можно положиться.