Письма для Люка (ЛП)

— Ты плачешь, — бормочет он и приподнимает голову ровно настолько, чтобы провести большим пальцем по моей щеке.
— Нет, не плачу, — отвечаю я.
Его улыбка мягкая. И грустная.
— Безбожно врешь.
Наши лица так близко друг к другу, что я могу видеть морщинки в его зрачках. Его дыхание касается моих губ.
Его взгляд опускается к моим губам.
—Хейвен, — бормочет он.
И затем целует меня.
  
Глава 6
Люк
Я целую Хейвен.
И она целует меня в ответ.
Где-то в глубине души я понимаю, что должен положить этому конец. Но её губы мягкие, а рот тёплый и такой чертовски сладкий. Так легко скользить руками по её длинным каштановым волосам. Её аромат легкий и женственный, но в нём есть что-то особенное — насыщенная, пряная ваниль, которая принадлежит только ей.
Это как наркотик, и внезапно я становлюсь наркоманом, отчаянно нуждающимся в очередной дозе.
Я углубляю поцелуй, и её тихий стон обвивает меня, как паутинка. Я дам ей всё, что она захочет.
Я самый покладистый, самый благодарный пленник.
Хейвен.
Была ли когда-нибудь женщина с более подходящим именем? Она была прибежищем во всех штормах моей жизни, и, как последний идиот, я только сейчас это осознаю.
Я пододвигаюсь на диване и просовываю руку под её пуловер и тонкую майку, которая такая же теплая, как и её кожа. Поглаживая её языком, я скольжу вверх по её нежным рёбрам и нахожу пухлую, упругую грудь.
Она стонет мне в рот. Её пальцы сжимают мою шею сзади, словно она пытается притянуть меня ближе. Желание бьёт, как удар хлыста, по позвоночнику и прокладывает извилистый путь к моему члену, который пульсирует в такт с моим сердцебиением.
Я прерываю поцелуй, чтобы провести губами по шелковистой коже её шеи. Мне нужно больше её.
Мне нужно быть внутри неё.
Эта мысль приводит меня в чувство. Я вскакиваю на ноги, словно обжегшись.
Хейвен остается на месте, в её глазах два темно-карих омута замешательства.
— Люк?
Мой член твёрд, как камень. Что совершенно неуместно. Ей только что исполнился двадцать один год. Она младшая сестра Райана.
«Но она не твоя сестра», — напоминает мне тихий голос в моей голове. Я игнорирую его, отходя в сторону и потирая рукой голову.
Раздается шелест ткани.
«Она поправляет свою одежду», — осознаю я, стиснув зубы. Ради неё я обязан взять ситуацию под контроль. Самое меньшее, что я могу сделать, — это взять на себя ответственность за то, что я только что сделал.
Я поворачиваюсь к ней лицом и заставляю себя встретиться с ней взглядом.
— Хейвен, я прошу прощения. Я слишком много выпил, и это было совершенно неуместно.
Она хмурится.
— Ты винишь в этом алкоголь?
— Я не оправдываюсь, — отвечаю я, хотя это именно то, что я только что сделал. Я расправляю плечи и пытаюсь снова. — Этого не должно было случиться, — я делаю глубокий вдох, вдыхая кислород, пока мои легкие не начинают гореть, а затем говорю с чувством сожаления. — Я не хотел, чтобы это случилось. Ты молода... и я воспользовался этим.
Она вздрагивает, как будто я ударил её. Затем она выпрямляется.
— Ты не воспользовался этим, Люк. И мне двадцать один, а не шестнадцать.
Настала моя очередь хмуриться. Хейвен не кажется шокированной или смущенной. Если бы я не знал её лучше, я бы подумал, что она злится из-за того, что я помешал развитию событий.
Но это невозможно. Может, она и достаточно взрослая, чтобы пить, но весит около ста фунтов, промокшая насквозь. Если мне хватило трех кружек пива, чтобы покачнуться на ногах, могу только представить, как сильно алкоголь подействовал на неё. Ни один из нас сейчас не руководствуется здравым смыслом. Чёрт, я только что балансировал на грани приступа паники, вызванного этими дурацкими фейерверками.
Эта мысль отрезвляет меня больше, чем запретный поцелуй. Хейвен знает о моём посттравматическом расстройстве и о засаде, которая его спровоцировала. Она только что утешила меня, и я вознаградил её, засунув язык ей в глотку. Я открываю рот, чтобы ещё раз извиниться, но она говорит первой.
— Ты прав, — говорит она, и на её лице появляется выражение, которого я никогда раньше не видел. Она замкнута... почти холодна. Незнакомка. — Этого не должно было случиться. Мы оба слишком много выпили и увлеклись. В этом нет ничего особенного. — Она пожимает плечами, как будто хочет подкрепить свои слова делами. — Я собираюсь подняться наверх. Нам обоим нужно поспать. Завтра важный день.
Завтра. Верно. День, когда я должен сделать Лейтон предложение.
Боже, я такой мудак.
— Спокойной ночи, — говорит Хейвен, и я не знаю, что ответить, чтобы это не прозвучало банально или глупо.
Но уже слишком поздно. Она уже ушла.
***
Я поднимаюсь наверх и сажусь на край кровати. Слова Хейвен эхом отдаются в моей голове.
«— В этом нет ничего особенного».
Но это так. Я переступил черту. Уничтожил нечто редкое и ценное.
Я разрушил доверие между нами. Сможем ли мы когда-нибудь вернуться к тому, что было раньше?
Хочу ли я этого?
Я отбрасываю эту мысль, прежде чем она успевает окончательно сформироваться. В моей сумке лежит набор лекарств, и я достаю снотворное, которое стараюсь не принимать. Однако, сегодня вечером будет исключение. Я знаю себя достаточно хорошо, чтобы понимать, что не смогу заснуть без посторонней помощи. И если мне удастся заснуть самостоятельно, мне гарантированно будут сниться ужасные сны. Они могут быть довольно грубыми, и я не хочу волновать Хейвен, если прореву что-нибудь нелепое посреди ночи.
И я, конечно, не хочу, чтобы она прибежала в спальню проведать меня. Это чревато неприятностями.
Я проглатываю таблетку в ванной, чищу зубы и устало сворачиваюсь калачиком. Моя парадная форма висит на дверце шкафа. Издеваясь надо мной.
Все, кого я знал в детстве, будут там завтра, готовые поддержать меня как своего рода героя. Кто-то, кто достоин их похвалы.
Со стоном я переворачиваюсь на другой бок и зарываюсь головой в подушку. Когда усталость наваливается на меня, я позволяю ей взять своё.
Когда я в следующий раз открываю глаза, комната залита светом.
И в доме царит та жуткая тишина, которая наступает, только когда ты один в здании. Возможно, не все это чувствуют. Возможно, это благодаря моей подготовке рейнджера у меня появилось такое шестое чувство.
Что бы это ни было, я каждой клеточкой своего существа знаю, что Хейвен здесь нет.
И действительно, когда я захожу на кухню, на столе лежит записка.
«Люк… Надеюсь, ты не возражаешь, но сегодня утром я воспользовалась услугами Убер. Моей маме нужна помощь с некоторыми срочными делами. Вот ключи от моей машины. Машина полностью заряжена. Увидимся позже на стадионе. Сегодня всё будет замечательно. Хейвен».
Внизу нарисована связка воздушных шариков и праздничных лент. На прилавке рядом с запиской лежат ключи от машины.
Я долго смотрю на её почерк. И, в отличие от прошлой ночи, сегодня утром моя голова ясна. Как только я проснулся, осознав, что я один в доме, я без сомнений понял, что это последнее письмо, которое я получу от Хейвен.
Но что я могу с этим поделать? Лейтон рассчитывает на меня. Весь город рассчитывает на меня.
А у меня нет времени.
Глава 7
Хейвен
Я стискиваю зубы, когда несу торт через раздевалку футбольной команды. Головная боль, которая мучила меня этим утром, никуда не делась. Я пробовала тайленол и кофе и даже один из всемирно известных массажей спины моей матери. Ничего не помогло.
— Хейвен, — говорит мама, заметив меня. — Дай-ка я возьму это.
  
Она подбегает и хватает торт, прежде чем я успеваю возразить. Это один из десяти, которые сегодня рано утром доставила городская пекарня, и моя мама целый час переживала, что этого будет недостаточно.
Если мне нужно было подтверждение того, что я вчера вечером перешла все границы дозволенного, то я получила его, зайдя на стадион. Это место — зоопарк. На улице репетирует оркестр. Мой папа должен был насыпать лед в огромное ведро, но я застала его сидящим на трибунах со своими приятелями и смотрящим основные моменты СРСП (прим. перев. — ESPN — сеть развлекательных и спортивных программ) на своём телефоне. («— Приглядывай за своей мамой, хорошо?») Группа ветеранов из местной организации ветеранов разыгрывает шествие цветной гвардии. Мои друзья из старших классов набивают корзины шелковыми лепестками роз, чтобы позже осыпать ими Лейтон и Люка.