Мой долгожданный (СИ)

Так что последние три года Ангелину воспитывает бабушка. Одно радует, что у меня хватило ума не завести ребенка. Последние пять лет я был в отношениях с девушкой. Пожалуй, они для меня были самыми длительными. Даша мало отличалась от моей сестры, одни соцсети на уме. Только что дома сидела. А так я вообще не представлял ее с ребенком. Хорошо, что мы разбежались. Да мы и не жили то вместе. Так, то я у нее, то она у меня. Если бы еще и я сделал маме подарочек, это было бы уже слишком. Хоть бы диагноз не подтвердился. Доконали уже ее…
— Что ты рассыпала?
Ко мне в комнату заходит Геля и виновато смотрит на меня. Только что я услышал отвратительный звук, сулящий мне немедленную уборку.
— Бусинки, — себе под нос бормочет Геля и морщит нос. Я не специально. Так получилось. Меня Лучик отвлек, и коробка выскользнула.
— Ты рассыпала целую коробку⁉ — с ужасом припоминаю я ту страшную цифру, изображенную на упаковке, приобретенной нами в том же магазине игрушек. Твою мать! Пять тысяч! И лучше бы это была цена, а не количество разнокалиберных бусин, которые застилают весь паркет в гостиной.
Геля семенит за мной следом и бессовестно валит все на Лучика.
— Ну вот, пусть твой Лучик теперь все это и собирает.
Бл… — про себя думаю я и осматриваю свою ногу. Больно… Примерно так же, как наступать на конструктор. У мамы весь пол им усеян.
— Геля! Это все нужно собрать или я запущу сюда пылесос.
Только боюсь, что он сразу навернется. Вряд ли ему понравится глотать вместо пыли и мелкого мусора пластик в таком количестве.
— Нет! Нет! Пожалуйста, не надо пылесос. Я все соберу! Ты же поможешь мне?
Это называется поможешь? Я ползаю по полу, а она уже свинтила. Сначала попить, теперь пописать. Мне влепят выговор. И плевать, что все согласовывалось изначально. Заказчик переобулся. Теперь все нужно сделать по-другому. Когда мне только это делать?
Возвращаюсь к ноутбуку, сажусь и отпиваю кофе, который уже давно остыл. Е… твою мать!
— Геля! Ты зачем высыпала мне в кружку сахарницу⁉
Ангелина разбирает мой старый ноутбук. Я дал ей маленькую отвертку, и она погнала все раскручивать и разламывать. Мне нужно хотя бы пару часов.
Подозрительно тихо. Ощущаю металлический лязг позади себя, а ухом — холодную сталь ножниц.
— Что ты делаешь? Кто тебе разрешал брать ножницы?
— Я на минуточку. Сейчас положу на место, — невозмутимо говорит Геля.
А у меня мороз по спине пробегает. Потому что она держит в руке клок моих волос. Которые она выстригла с моего затылка.
Молчу. Потому что я не знаю таких слов, которые сейчас можно произносить при ребенке. Наконец выдыхаю.
— Зачем тебе это?
— Мы с Лучиком варим зелье.
В пластиковой миске лежат клавиши от ноутбука, щедро присыпанные сахаром. Туда же она кидает мои волосы. И говорит: Еще нужна шерсть белого медведя, три яблочных косточки и перо попугая… Или твой зуб.
— Геля, я тебя сейчас поставлю в угол. И только попробуй у меня из него выйти. А Лучик будет стоять в другом углу.
— За что? Я же как лучше хочу! — возмущается ребенок. — Смотри. Мы с Лучиком собрали из клавиш два имени: Ира и Леша. Сейчас сварим зелье. Только нам понадобятся еще волосы Иры. И вы друг в друга влюбитесь.
— А зуб? Ирин, зуб тебе не понадобится?
— Твоего будет достаточно! Мы не будем портить ей улыбку.
— Геля! Марш в комнату! Я тебя умоляю, не мешай мне! — кричу я и машинально трогаю рукой выстриженный участок на затылке. — И будь добра, сдай ножницы, — протягиваю руку.
Геля опускает голову, всхлипывает, плетется в гостиную. Слышу, плач усиливается. Ну что мне с ней делать? Иду следом.
— Собирайся, отведу тебя до Иры.
Набираюсь наглости и звоню в дверь.
Девушка встречает нас с широкой улыбкой.
— Можешь посидеть с ней еще пару часов?
— Могу, — улыбается она.
— Спасибо. Буду должен. Проси потом у меня все, что захочешь.
Геля сияет, как медный пятак. Ира пропускает ее в квартиру.
— Ир. Только ножницы ей не давай. Поворачиваю голову, что бы она увидела этот ужас.
— О Господи…
 
— Короче, я тебя предупредил.
Обнаглел я, конечно, в край, потому что за Гелькой я пошел далеко, ни через два часа. Девятый час. Совесть все-таки нужно иметь. Когда я ее отводил до соседки, еще и четырех не было.
Встретили меня две девицы, перепачканные мукой.
— Дядя Леша! А мы пельмени лепили! — восторженно заявляет Геля и добавляет полушепотом, округлив и без того огромные глазища: С секретиками.
— Проходи. Мы только-только их сварили.
Зашел я определенно удачно. Пельмени я люблю. А домашние пельменя и подавно. Кажется, я ел их когда-то в прошлой жизни.
— Интересно, ты догадаешься, какие из них мои? — крутится около меня племяшка.
— Да. Это будет непросто. — заглядываю в чашку. В которой маленькие аккуратные пельмешки перемешаны с мантами. Ладно, я слегка преувеличиваю. Я наблюдаю пельмени, перемешанные с хинкали.
— Ты просто выбирай самые красивые, — нашептывает мне Геля. И сует в руку вилку. Я и сам не понял, как я оказался сидящим за столом с полной тарелкой пельменей, щедро сдобренных сметаной. На меня сосредоточено смотрит две пары глаз. Вероятно, ждут вердикта. Разумеется, первый пельмень был Гелин.
— Вкусно. Очень вкусно.
— Бери еще, — и добавляет шепотом: Я же тебе говорила, там есть пельмени с секретиками.
Я закидываю в рот следующий пельмень и понимаю, что моей шестерке пришёл амбец.
— А пломба вместо зуба подойдет? — выплевываю на салфетку рубль вместе с кусочком пломбы, обращаясь к племяннице.
Улыбка Иры сползает с лица.
— А ты почему не ешь? — обращаюсь я к ней.
— Я жду, когда ты их все рассекретишь.
— И много там такого?
Ира жмет плечами.
— Я давала ей только перец горошком и соль. Монета-это уже ее идея. Кстати, она вымыла ее с мылом.
— Уже не плохо! Гелька, а пельмени с сахаром будут?
Ребенок смотрит на меня растеряно.
— Нет! С сахаром, я не догадалась.
— Что очень странно!
— Все равно, дядя Леша, ты счастливчик! Второй пельмень и сразу деньги, — говорит Геля и стаскивает салфетку с моей пломбой и монеткой.
— Боюсь, что сейчас она придёт стричь тебе волосы.
— Не приду! — кричит она из комнаты. — Я нашла Ирину расческу. Здесь их достаточно.
  
6
 
Я виделась с ними каждый день. Леша забирал Гелю из сада и на часок другой подкидывал мне. Я так поняла, что у него какие-то сложности на работе и он просто зашивался.
Кажется, еще никогда я не чувствовала себя так прекрасно. Домой я не ехала, а летела. И, не успев толком переодеться, бросалась на кухню готовить то оладушки, то сырники, то ее любимые блинчики.
Я прекрасно понимала, что мужчина вряд ли накормит ребенка как следует, поэтому на третью нашу встречу я бросилась передавать им еду целыми контейнерами. Ему было не удобно, но кормить ребёнка магазинными пельменями и лапшой быстрого приготовления — это не дело. Поэтому мы договорились, что он привозит продукты, а я готовлю. Никогда еще список моих кулинарных способностей не расширялся с такой скоростью.
Я очень привязалась к девочке, а она ко мне. Мне отрадно было видеть, с какой радостью она заскакивает ко мне в квартиру. И в моей голове крутилась только одна мысль: Хоть бы это не заканчивалось подольше!
Так прошло две недели. Но в один вечер все это прекратилось. Они ни позвонили, ни написали. Просто не пришли.
Я составляла еду в холодильник и думала, что, скорее всего, все это придется выбросить. Сама для себя я почти не готовила. А тут у меня полностью забит холодильник, и все шкафчики ломятся от крекеров, печенюшек, хлопьев и шоколадных шариков. Ребенок не мог осилить все мои запасы, но кушала она с приличным аппетитом. Алексей привозил продукты, но я не могла удержаться и сама покупала то макароны буковками, то йогурты с ее любимыми поняшками и не могла остановиться. Я ведь понимала, что в какой-то день это все закончится, и Геля вернется к бабушке. Ну почему так быстро?