Красавица, чудовище и волшебник без лицензии (СИ)

Но Джунипер узнала принца достаточно, чтобы раскусить притворство: Ноа и впрямь отчаянно скучал, оттого соглашался куда охотнее, чем хотел показать.
Тут же слуги притащили старинный резной карточный стол, на ходу протирая его от пыли, и, повинуясь указаниям принца, поставили его возле огромного камина, где возились чумазые от золы и сажи кобольды, разжигая огонь. Несколько шустрых паков были отправлены за домоправителями, которые рано обрадовались тому, что смогли скрыться с глаз повелителя — принц Ноа решил, что они тоже должны участвовать в игре.
— И придворный птичник, пожалуй, не помешает сегодня за столом! — небрежно объявил он, но по его цепкому взгляду было понятно, что это не пожелание, а приказ.
Гоблины, не помнившие себя от радости — поручения принца на этот раз были для них просты и безопасны — принялись обустраивать место для будущей игры. Не успела Джуп опомниться, как все было готово: игральный стол, кубки с золотистым пенным нектаром, столик с медовыми закусками, и даже испуганный мэтр Абревиль, которого слуги внесли в зал без особого почтения — как торбу с ценным, но неприятным и беспокойным содержимым, — и усадили на стул, не обращая внимания на его писк и сопротивление. Вслед за птичником невесть откуда появились и сороки, кричащие во все горло, что их вновь попытались отстранить от придворной жизни.
— Это все происки Заразихи! — повторяла Сплетня. — Старый гоблин удаляет нас от двора!
— Заговор! Против нас плетут заговор! — трещала Небылица. — Нам не передали приглашение на игру! Кто утаил?! Кто украл? Или придворная дама хитрыми речами настроила Его Цветочество против нас?..
И пока сам принц не заверил их, что никто не рассылал приглашения, да и сорочьего слугу позвали в числе первых, сороки истошно вопили, призывая кары на головы врагов, в числе которых были все, кроме самого принца Ноа и Мимулуса, к которому склочные птицы успели по-своему привязаться. Еще толком не угомонившись, они уселись на плечи мэтра Абревиля, и принялись ласково поклевывать его за уши. Бедному волшебнику не оставалось ничего иного, кроме как молча терпеть знаки внимания от своих длиннохвостых покровительниц.
Спустя некоторое время появились и домоправители, пытавшиеся скрыть свою тревогу, но при виде карточного стола враз растерявшие остатки самообладания.
— Неужто… игра в карты? — жалобно спросил господин Заразиха, стащив с головы роскошную шляпу от волнения.
— Присаживайся, старый гоблин! — воскликнул принц, успевший пригубить нектара, который действовал на него самым безобразным образом. — В самом деле, мы давно не играли! И вы, госпожа Живокость, пожалуйте ко столу, да побыстрее!..
— Ох, сударыня Джуп, — прошептал Заразиха, садясь рядом с Джунипер. — Зря вы ему напомнили про карты! Отчего же мы не предупредили вас, что Его Цветочеству крайне вреден соревновательный дух… 
Веселье принца, опустошавшего кубок за кубком, и в самом деле становилось все более пугающим. Джуп, помня о том, как опасен для людей нектар, приказала какому-то из гоблинов принести простой воды для себя и мэтра Абревиля. А вот Заразиха, не таясь, схватил целую бутылку и с булькающим звуком выхлебал ее содержимое единым махом, а затем принялся утирать пот и обмахиваться шляпой, как будто впереди его ждало опаснейшее и тяжелейшее испытание. Госпожа Живокость, напротив, не выпила и капли, но от переживаний скребла своими бледными когтями стол и тоскливо вздыхала. Словом, домоправители не ждали от игры ничего хорошего.
— Что ж, приступим! — воскликнул Ноа, хлопнув в ладоши. — Сдавай карты, Заразиха, и только попробуй подсунуть мне дрянную масть!..
Джуп не потребовалось много времени, чтобы понять, отчего распереживался старый гоблин, увидев карточный стол. Ей и самой следовало догадаться, насколько невыносимо будет вести себя принц-игрок, ведь в игре зачастую проявляются даже те черты характера, которые обычно скрывают. А уж Ноа и раньше ничуть не стеснялся быть вздорным и капризным, словно избалованный ребенок. Игра сводилась к тому, что принц либо обижался, либо хвастался, и оба эти состояния были крайне опасными для остальных игроков. Если Его Цветочество проигрывал, то немедленно впадал в отчаяние, швырялся картами и кричал, что не желает больше играть, ведь все кругом его обманывают, а затем втихомолку насмехаются.
 
— Она мухлюет, Заразиха! — с яростью вопил он, показывая на Джуп. — Простолюдины не умеют играть честно! Она думает, что умнее меня, я вижу это по ее лицу! Пусть немедленно покажет свои карты!..
— Мухлеж! Мухлеж!!! — трещали сороки в полном восторге, и летали над столом, словно невзначай подсматривая карты, чтобы потом шепнуть о них принцу.
Господин Заразиха многословно и льстиво уверял Ноа, что Джуп ни за что не посмела бы его обманывать, и вовсе не умна — все дело в обычном везении, и, разумеется, оно у придворной дамы должно было скоро закончиться. Госпожа Живокость, повинуясь незаметным знакам гоблина, ловко подавала разгневанному принцу полный кубок, нашептывая Джуп: «Быстренько просите прощения за то, что вам повезло, сударыня Джунипер!..». То, что сороки жульничают в пользу принца, все старательно не замечали, понимая, что любой намек на нечестные приемы разъярит Ноа до крайности.
Стоило капризному принцу хотя бы один раз выиграть, как он становился вдвое противнее, и начинал безудержно нахваливать себя, повторяя, что никто и никогда не мог обыграть наследника Ирисов в честной игре. 
— Из вас никудышные противники! — говорил он, прихлебывая нектар. — Я мог бы вас победить, играя с закрытыми глазами! Никто из вас толком не умеет играть, не так ли?..
Сплетня с Небылицей с готовностью поддакивали:
— Все Ирисы были мастерами игры в карты!..
Спустя несколько минут Его Цветочество возмущенно кричал:
— …Негодный человеческий волшебник заколдовал карты! Как он смеет?!
— Не может быть! — восклицали сороки. — Мы следим за птичником в оба, он и карты-то держать не умеет, негодник! — но на всякий случай клевали Мимулуса с двойным усердием.
Домоправители, переглянувшись, начали было подыгрывать принцу, чтобы тот не расстраивался из-за проигрышей, но стало еще хуже: принцу быстро прискучило постоянно выигрывать, и он объявил, что играть без ставок ничуть не интересно!..
— Только не это! — вскричал господин Заразиха, и, уже не скрываясь, — ведь принц был порядочно пьян, — прошипел, обращаясь к Джунипер:
— Сударыня Джунипер, срочно предлагайте что-то другое! Игру со ставками не переживет никто из нас!..
— Другую игру? — растерянно спросила Джуп, с опаской косясь на принца.
— Что угодно, лишь бы он забыл про карты! Только не кости и не лотерею, умоляю! — страдальчески прошептал домоправитель. — Выйдет еще хуже!
Джуп беспомощно завертела головой, ища хоть какую-то подсказку, но на глаза ей попался только Мимулус, который точно так же, как и во время предыдущего ужасного застолья с принцем, не придумал ничего лучше, как потихоньку сползать со стула все ниже, чтобы в конце концов скрыться от безумного мечущегося взгляда Его Цветочества под столом. 
— Давайте сыграем в прятки! — едва ли не выкрикнула она, ожидая, что принц тут же начнет насмехаться над ней из-за такого смехотворного предложения. 
Домоправители, не сговариваясь, одновременно издали долгий протяжный возглас, в котором слышалась неизбывная мука.
— Прятки! — радостно вскричал принц, который, как оказалось, не отличал взрослые игры от детских. — Согласен! Забава простая, но веселая, если условиться, что всех проигравших следует выбрасывать в окно, спускать с лестницы кубарем или усаживать на горячие угли!.. Зовите сюда десяток гоблинов и дюжину утопленниц, чем больше народу — тем веселее!..
Джуп, не выдержав укоризненных взглядов домоправителей, в которых ясно читалось: «Вот что вы наделали, сударыня!», запротестовала:
— Нет-нет, швыряться гоблинами из окна вовсе не обязательно!..
— Без этого выйдет скучно! — недовольно ответил Ноа, но после некоторых препирательств согласился на игру, не включающую мучительные издевательства над проигравшими.