Полукровка (ЛП)

Сорча стояла совсем одна среди деревьев, отвернув от него лицо. Ее зрачки расширились в сгущающейся темноте, а кулаки, сжимавшие ремни рюкзака, побелели.
— Орек? — позвала она снова, на этот раз чуть менее обнадеживающе.
Нервно сглотнув, Орек вышел из-за дерева. Ее взгляд метнулся к нему, и ее грудь расширилась от облегченного вздоха, когда он сократил расстояние.
К его изумлению, когда он приблизился, на ее лице расцвела улыбка.
К его сожалению, член отреагировал в штанах.
Если раньше он считал ее прелестной, даже промокшей насквозь от реки и утомленной путешествием, то сейчас это не имело никакого значения. Своими орочьими глазами он мог видеть пушистую мягкость ее чистых волос. Ее кожа была отмыта от пота и грязи, отчего очаровательные веснушки на щеках и носу выделялись еще четче. На ней все еще были те же плащ и ботинки, но тело было обтянуто новой рубашкой и бриджами. И, что хуже всего, она нашла одно из тех хитроумных приспособлений, которые человеческие женщины носили, чтобы поддерживать грудь и живот. Оно подчеркивало изгиб ее талии, пышность бедер и, конечно же, щедрые выпуклости груди.
— Ты все еще здесь, — сказала она с придыханием от облегчения.
Еще больше крови хлынуло из его головы на юг, и он был благодарен, что ее зрение хуже, чем у него.
— С тобой все в порядке? — спросил он. Его глаза скользнули поверх ее головы, оценивая деревню. Он пока не видел ни факелов, ни разъяренных горожан, но это не означало, что их там не было.
— Я в порядке. Мне удалось раздобыть припасы, — она подняла свой рюкзак, чтобы показать ему.
— Ты не хочешь остаться?
— Мне здесь не рады, — сказала она, жизнерадостность сошла с ее лица.
Еще одно иррациональное рычание вырвалось из горла, но он безжалостно подавил его.
Прежде чем он успел спросить, она втянула воздух, внезапно смутившись. Сорча подошла ближе, на расстояние вытянутой руки. Когда она посмотрела на него, ее глаза были большими озерами, притягивающими его, как планета притягивала солнце.
— Орек, я… я хочу кое о чем попросить тебя. Если это слишком много, я пойму. Это было бы рискованно для тебя и, возможно, опасно. Так что ничего страшного, если ты не захочешь, с моей стороны нечестно просить, но я не хочу идти одна. Мне удалось раздобыть карту, так что я знаю, куда мне нужно идти и сколько времени это займет. Это долгое путешествие, и я подумала… — Сорча прикусила губу, обрывая свой лепет. Ее щеки покраснели, и она избегала встречаться с ним взглядом.
— Попроси, — мягко сказал он.
Она снова посмотрела на него, брови изогнулись в надежде.
— Ты отведешь меня домой?
Что-то похожее на кулак сжало его сердце, и Орек почувствовал, что качнулся к ней. Простой вопрос потряс и разбил так, что он ничего не понимал. Согласие подступило к горлу, нетерпеливое и желанное, но он проглотил его.
Зачем я ей? Конечно, другой человек мог бы отвести ее.
Когда спустя мгновение он не ответил, она перенесла вес тела на одно бедро.
— Я знаю, что прошу многого, и это не останется без вознаграждения. Моя семья может компенсировать тебе хлопоты. Я лично прослежу, чтобы ты получил все, что захочешь. Все, что угодно.
От отвращения его рот скривился в линию. Ему не нужна была награда или компенсация.
— Ты мог бы считать себя моим проводником, — продолжила она.
— Еще несколько дней пути на север, и я окажусь в местности, которую не знаю, — она знала столько же, сколько и он, о том, где они были или куда направлялись.
— Тогда телохранителем, — поправила она.
Она проделала этот трюк с бедром снова, отведя его в сторону и приподняв под углом. Ее руки были сложены под грудями, приподнимая их для разрушительной эффектности, хотя он не думал, что она сделала это специально. В целом, он распознал в этом позу, которую она приняла, когда отказывалась сдаваться. Она могла уговаривать и задабривать, но она добьется своего.
Орек знал, что так и будет, как только она попросит.
Но он не мог показаться слишком нетерпеливым.
Он сам не понимал, почему ему так хочется.
  
Просто таким он и был и, по-видимому, он направится на север. Дальше, чем любой орк за пять поколений.
— Я провожу тебя, — сказал он.
Ее рот открылся, как будто она собиралась снова возразить, но через секунду Сорча лучезарно улыбнулась. Она подпрыгнула на носках, ее лицо так сияло, что чуть не прогнало сгущавшуюся ночь.
— Спасибо тебе, — выдохнула она.
Его член снова зашевелился, и Орек прочистил горло. Ему придется научиться справляться с этим и скрывать пути, но он не мог пожалеть о своем выборе.
Расставание с ней сегодня казалось неправильным. Возможно, дело в том, что все казалось незавершенным. Он не знал, добралась ли его мать в безопасное место. С Сорчей он мог сам гарантировать это, мог сделать так, чтобы это произошло, и быть свидетелем этого.
Да, вот почему. Мне нужно увидеть это самому. Довести дело до конца.
Может быть, тогда кулак, сжимающий его сердце, ослабнет, и зверь внутри снова успокоится.
— Но платить мне не нужно.
Сорча поджала губы — выражение, которое, как он думал, должна видеть армия ее братьев и сестер, когда она их отчитывает. Она также приподняла бровь, глядя на него, для пущей убедительности.
— Но я заплачу. Это не какая-то мелочь, которую ты делаешь для меня. Ты помогаешь мне вернуться к моей жизни. Позволь мне тоже помочь тебе.
Орек воздержался от немедленного отказа, заставив себя подумать. Он не стал бы требовать многого, уж точно не от семьи, в которой так много детей, которых нужно содержать. Но если они предложат, возможно, он мог бы попросить ровно столько, чтобы начать новую жизнь где-нибудь. Это не обязательно должны быть деньги, это могут быть припасы или совет, где поселиться.
Да, это казалось справедливым. Вернуть ее к ее жизни, получить то, что ему было нужно, чтобы самому начать новую.
Где-нибудь у него могло бы быть собственное место, где он сможет переживать из-за привязанности, которая не только не прекратится, но, наоборот, будет расти, и лелеять боль, которую он, несомненно, почувствует, когда расстанется с ней навсегда.
Это проблема на потом.
— Ну что ж, хорошо.
Сорча снова улыбнулась и протянула руку.
Как и раньше, Орек обхватил ее ладонь, а не запястье. Жар пробежал по тому месту, где его кожа соприкоснулась с ее, вверх по руке, прямо к груди.
Ее улыбка стала дерзкой.
— Ты будешь рад узнать, что я купила себе постель. И ложку.
Он не смог удержаться от хохота.
— Оставь себе, — сказал Орек, когда Сорча попыталась вернуть кошелек с монетами.
Она раздраженно проворчала.
— Нет. Я уже потратила половину. Они твои.
Когда упрямый орк все еще не брал маленький кошелек с монетами, игнорируя ее, пока кормил щенка кусочком подогретой моркови, Сорча бросилась к его рюкзаку, с размаху откинула клапан и бросила кошелек в кажущуюся бесконечной сумку. Она изогнула брови, глядя на него, прежде чем неторопливо вернуться на свое место у костра.
Сорча не упустила его раздражения, когда накладывала себе немного тушеного мяса, и не смогла сдержать зловещей улыбки, тронувшей ее губы.
Было что-то такое в том, чтобы раззадорить орка…
Иногда она проделывала это со своими старшими братьями и сестрами, но это было другое. Она знала, как заставить их дергаться и вопить тремя словами, но орк был так невозмутим. Сорча обнаружила, что ей… нравится давить на него. Совсем немного.
Это стоило того, чтобы увидеть неуверенную улыбку, которую он пытался скрыть, опустив голову.
Пока Сорча ела свою порцию, с удовольствием хрустя овощами, которые они смогли добавить, она обдумывала, как задать ему вопросы, обжигающие сильнее, чем тушеное мясо у нее в животе.
— Ты никогда раньше не был в этом городе?
Взгляд Орека метнулся к ней, прежде чем вернуться к щенку.