Встречный бой

Кстати, о толпе! Интересно, откуда здесь столько бездельников в рабочее время? Ладно бы еще все происходило в Сиротинске, там можно было набрать и большее число неработающих граждан, но в Петросвете просто физически не должно быть столько праздношатающегося люда.
– Откуда столько народу? – спросил я, глядя в экран ноутбука, куда передавалась картинка с квадрокоптера. – Установили, кто их сюда свозил?
По оценке компьютерной программы, на улице сейчас было около трех тысяч протестующих. Для мегаполисов вроде Москвы, Санкт-Петербурга или даже Екатеринбурга три тысячи – это вообще не толпа, так, капля в бушующем море плавильного котла большого города. Но для Сиротинска, и уж тем более Петросвета, три тысячи – это очень много, это прям толпа так толпа.
А самое ужасное, что противопоставить этой толпе нам особо нечего. Нет, бронетехника у нас есть, даже авиация, пусть и легкомоторная, тоже имеется. Но вот людей, которые умеют разгонять толпу без применения огнестрельного оружия, у нас раз-два и обчелся. Как-то до этого момента никому в страшном сне не могло привидеться, что в городах СНР могут возникнуть уличные протесты.
– Пока неизвестно, – замялся стоящий передо мной капитан в годах. – Большая часть приехала самостоятельно на личном автотранспорте и в кузовах грузовиков, также замечено несколько автобусов. Но люди продолжают прибывать.
Действительно, соседние, пересекающие проспект Сталина улицы Донского и Лазо были забиты разномастными машинами. Значит, люди приезжали сюда специально и осознанно.
– Лидеры выявлены? – задал я следующий вопрос.
– Пока нет. Вернее, выявлены лидеры нескольких групп людей, которые приехали сюда вместе, но кто координирует весь протест, пока непонятно, – отозвался пожилой капитан.
В Старом мире капитан носил погоны подполковника Росгвардии, а до этого – майорские погоны в МВД Украины. Капитан Сергей Бусик имел богатый опыт в обращении с агрессивно настроенной толпой. В наш мир он переехал с семьей несколько лет назад, в Сиротинске жил около года. Богатый жизненный опыт бывшего беркутовца и росгвардейца особого применения в нашем мире не находил, но изначально я взял его к себе на службу для того, чтобы с помощью его знаний можно было разработать план по организации уличных беспорядков в Новой Москве. Не то чтобы планировалось устроить майдан москвичам, просто хотелось иметь в загашнике умный винт на любую хитрую новомосковскую жопу.
– И где те аналитики, которые хором утверждали, что в Сиротинске не может быть уличных протестов, потому что для них нет ни почвы, ни нужного напряжения среди людей? – буркнул себе под нос капитан Бусик.
– Об этом потом, – отмахнулся я. – Что уже сделали и что планируете сделать? – обратился я к Вэвэ, который сейчас был номинальным руководителем операции по нейтрализации протеста.
– На подступах к Петросвету со стороны Сиротинска и Коммуны выставлены три линии блоков; всех, кто сюда едет, заворачиваем обратно, заодно выясняем причины, по которым сюда стремятся люди. Но личного состава не хватает. Хорошо бы поднять ополчение, – предложил Шилов, он же Вэвэ.
– Пока мы поднимем и соберем хотя бы одну роту ополченцев, пройдет часов пять. Слишком долго. Кстати, а что говорят в толпе? Из-за чего весь сыр-бор? – спросил я у присутствующих на совещании в мобильном штабе.
– Вообще непонятно! – огорошил меня Бусик. – Нет единого требования или протеста. Похоже, что каким-то образом в одном месте собрались люди с совершенно разными требованиями. Есть бабы из женской партии; есть те, кто протестует против смертной казни; есть те, кто требует немедленно начать войну против Новой Москвы, чтобы отомстить им за взрыв на дороге в Арбат. А еще есть те, кто считает, что вас, Волков Евгений Павлович, уже нет в живых, и власть в Сиротинске захватил Корст, который снюхался с москвичами.
– Обалдеть! Неделю не появлялся на публике, проводя время с семьей, и уже такие слухи пошли! – удивился я услышанному. – Ладно, сейчас что-нибудь придумаем. Вэвэ, поднимай «мультов», надо провести усиление в Сиротинске. Дежурный, в ружье первую и вторую роту «Волков». Три взвода из первой роты – сюда, остальным – в Сиротинск. Действовать по плану «Крепость». Евгеньевич, – обратился я к Дядьке, – поднимай уровень опасности до «оранжевого» и по своему ведомству проведи усиление.
 
– А сюда кого направлять из «мультов»? – решил уточнить Шилов.
– Пока никого. Сдается мне, что все эти протестанты не больше чем дымовая завеса, отвлекающая нас от точки, куда будет нанесен удар.
«Достаточно собраться вместе большой массе людей для того, чтобы все моральные достижения, составляющие их индивидуальность, тотчас рассеялись. А на их месте остались лишь самые примитивные, самые древние, самые грубые психологические установки», – писал Зигмунд Фрейд.
Многие исследователи отмечают, что толпа – это единый живой организм, в котором люди играют роль клеток, функционирующих так, как приказывает им их хозяин. В толпе человек перестает быть собой. В свою очередь, биоэнергетики утверждают, что в толпе личное энергоинформационное поле человека как бы растворяется. Все вместе излучают одинаковую энергию. Что же за загадочная трансформация происходит с человеком?
Главный фактор, превращающий группу личностей в аморфную толпу, – общие эмоции. При высоком эмоциональном накале человек не способен рационально думать: попробуйте, к примеру, поразмышлять о чем-нибудь, когда вы кипите от гнева. При этом формируется мощное энергетическое поле, заражающее каждого, кто оказывается поблизости. Так толпа быстро разрастается. Сила эмоций столь велика, что подавляет разум, контролирующий поведение человека. При этом из глубин подсознания могучим потоком выплескиваются подавляемые в обычном состоянии разумом агрессия, страх, злость, ненависть… Фактически толпа – это не просто большое количество людей, а материализованная эмоция колоссальной силы.
Именно этим можно объяснить совершенно безумное поведение людей в толпе, когда они начинают громить все подряд или бросаются на вооруженных спецназовцев с явным риском для собственной жизни. И именно поэтому увещевать их разойтись совершенно бесполезно. И именно поэтому подавление толпы с помощью грубой силы – самый рискованный и опасный способ. Как свидетельствует мировой исторический опыт, смена власти силовым путем, а попросту говоря революции и государственные перевороты, происходят именно после применения правоохранительными органами жестких силовых мер к демонстрантам.
Хотя есть и примеры эффективного силового подавления выступлений противников режима. В чем же разница? От чего зависит результат? В первую очередь – от степени эмоционального накала толпы и стойкости духа правоохранителей. Если толпа оказалась сильнее и победила блюстителей порядка, жди революции. Это естественно: у людей, охваченных эйфорией оттого, что им удалось обратить в бегство правоохранителей, окончательно едет крыша – им кажется, что теперь они могут все. Поэтому любая жертва со стороны правоохранителей резко усиливает агрессивность масс.
Если же блюстителям порядка удалось разогнать толпу и вызвать у людей острый страх перед участием в подобных «мероприятиях», проиграет оппозиция – по крайней мере, на время. Но заранее предугадать, кто победит в стычке между толпой и правоохранителями, практически нереально. Слишком многое зависит от случая.
Сторонники силового подавления массовых беспорядков исходят из тезиса о том, что толпа неуправляема. Но это далеко не так. Ведь когда человек охвачен какой-либо одной эмоцией, у него активен лишь небольшой участок коры головного мозга – так называемая доминанта. Иначе говоря, он находится в трансе довольно глубокой степени. А человеком, находящимся в трансе, легко управлять.
Проблема в том, что до применения силовых методов правоохранительные органы пытаются умиротворять толпу методами, подходящими для человека, находящегося в здравом уме, но никак не для безумной «клетки» толпы. Чтобы быть понятым, нужно говорить с оппонентом на одном языке – это главное правило успешного общения. Чтобы воздействовать на толпу, нужно говорить с ней на языке, который в этот момент доступен составляющим ее людям, – на языке эмоций. Именно так, кстати, поступают политические лидеры.