Проданная лесорубам (ЛП)

— Что ты думаешь о нашем лесе?
Она поднимает лицо к кронам деревьев.
— Всё пахнет так вкусно, так свежо.
— Да. Воздух здесь чистый, не то что в городе.
— Как долго вы здесь живёте?
Я останавливаюсь и прислоняюсь к шершавой коре толстого ствола, сгибая ногу и упираясь ступней в поверхность.
— Несколько лет.
Скай засовывает руки в карманы и носком ботинка разгребает опавшие листья.
— Это так отличается от того, к чему я привыкла.
— Когда я приехал сюда, чувствовал то же самое. Тишина была странной. И темнота. Теперь я благодарен лесу за каждый день. Я никогда не принимаю его как должное. Это прекрасное место, чтобы похоронить своё прошлое и найти новое будущее.
Я надеюсь, что это её успокоит, но Скай качает головой, как будто не совсем согласна или как будто считает, что её прошлое слишком большое и плохое, чтобы его где-то хоронить.
— Думаешь, что сможешь похоронить своё прошлое?
Это хороший вопрос, на который я действительно не знаю, как ответить.
— Может быть, если ты достаточно отвлечешься.
— До тех пор, пока ты больше не перестанешь отвлекаться.
Она описала перед собой небольшой круг, оставляя открытой неровную коричневую землю.
— Ты храбрая, знаешь ли… раз решилась на это. Я всё равно думаю, что ты храбрая.
И снова Скай пожимает плечами и качает головой, давая мне понять, что она не согласна. О чём она думает? Что такого плохого в её прошлом, что она не верит, что сможет от него избавиться? Почему она здесь?
— Ты всегда настроен позитивно? — спрашивает она, быстро меняя тему. — Тот, кто поддерживает мир?
Это застаёт меня врасплох. Неужели за то короткое время, что она здесь, так очевидно, что я выбрал для себя именно эту роль? Миротворца?
— Другие думают, что я молод и глуп. Я говорю им, что не обязательно быть стариком, чтобы усвоить жизненные уроки. И вам не нужно испытывать горечь от того, что вы учитесь.
Скай дрожит, и я снимаю свою куртку и осторожно набрасываю ей на плечи, а она прижимает её к себе. Несколько мгновений мы молчим, но воздух между нами кажется напряжённым. Меня переполняет желание прижать её к своей груди и успокоить то, что гложет её изнутри, крепко поцеловать, как я это делал прошлой ночью, уложить её и отвлечь нас обоих. Моё тело всё ещё трепещет при воспоминании о том, каково это — быть внутри неё. Оргазм, который мы разделили, заставляет меня чувствовать, что мы связаны.
Джек и Уэст правы.
Я глупец.
Воображаю то, чего на самом деле нет.
Хочу от этого большего, чем когда-либо получу.
Мы снова идём, достигая поляны, к которой я нас вёл. Когда мы останавливаемся, Скай задыхается, прижимая руку ко рту. Мы стоим на краю выступающего наружу полумесяца, возвышающегося на двести семьдесят градусов, и перед нами долина, настолько обширная, что кажется, ей нет конца. С разнообразными оттенками зимнего зеленого, ярко-оранжевого и россыпью ярких полевых цветов, которые расцветают в любое время года, благодаря ярким солнечным лучам и отдыху в густом лесу, здесь так красиво, что у меня захватывает дух.
Лёгкий ветерок шелестит в кронах деревьев неподалёку, а вдалеке слышен жалобный крик птицы, которая парит и кружит в поисках своей добычи. Знакомое журчание мощной реки, прорезающей себе путь через окружающий пейзаж, притягивает её взгляд.
— Так красиво, — выдыхает Скай, её взгляд скользит по моему, прежде чем снова остановиться на открывшемся пейзаже. Мы садимся на камни неподалёку, чтобы немного разгрузить ноги. Пока льющаяся вода заполняет тишину между нами, я думаю о том, что она сказала о том, что не может похоронить прошлое.
— Что заставило тебя записаться на аукцион?
Она заправляет выбившуюся прядь волос за ухо, глядя вдаль. У моей мамы были длинные красивые волосы, как у Скай, и она делала то же самое, когда дул сильный ветер. Прошло много времени с тех пор, как я в последний раз сидел с женщиной на улице и просто разговаривал.
Скай сглатывает, её горло сжимается, чтобы скрыть правду. Я могу задать вопрос, но это не значит, что она даст мне ответ.
  
Её стремление к уединению снова пробуждает во мне инстинкт защитника. Что бы это ни было, я уверен, что ей слишком больно с этим сталкиваться. Что бы ни случилось в её жизни до аукциона, я ничего не могу с этим поделать. Всё, что любой из нас может сейчас сделать, — это постараться провести этот год как можно лучше.
— Деньги, — говорит Скай в конце концов. — Я сделала это ради денег.
Я уверен, что это не вся история, но она не знает меня, и ей неизвестны мои мотивы или мотивы Джека и Уэста. Я не ожидал, что она так быстро раскроется.
Но я могу подбодрить её, если буду открыт сам. Мне нечего ни от кого скрывать. Я не замкнут, как Уэст, и не прикрываюсь своим недовольством жизнью, как Джек, пылающим щитом.
— Здесь я всегда чувствую себя менее одиноким. Деревья, птицы, чистый горный воздух. Это так отличается от того места, где я вырос. — Я делаю паузу, пытаясь подобрать слова, чтобы объяснить свою историю. — Моя мама умерла, когда мне было тринадцать. Я сбежал из детского дома, в который меня поместили… Мне некуда было идти.
Скай смотрит на меня с нежностью, которая побуждает меня продолжать.
— Жить на улице было тяжело… всегда оставаться в тени, полагаться на доброту незнакомцев. Это научило меня многому о том, что важно, и мне повезло, что Джек нашёл меня и дал шанс.
— Джек нашёл? — Скай, кажется, удивлена.
— Он нашёл мне работу на лесопилке и дал крышу над головой.
Она качает головой, словно не может поверить, что мужчина, которого она встретила прошлой ночью, и есть тот самый добрый самаритянин, которого я рисую.
— У меня была младшая сестра Кармел. Ей было всего шесть лет, когда умерла моя мать. Её быстро удочерили, и не проходит и дня, чтобы я не задавался вопросом, где она.
Я снова замечаю, что Скай сжимает кулаки, оставляя на ладонях бороздки. Я сказал достаточно. У неё открытая рана, я уверен в этом.
Я подхожу к ней и кладу руку ей на плечо. Сначала она напряжена, но затем расслабляется в моих объятиях. Мы стоим так некоторое время, затем Скай поворачивается, и её глаза ищут мои. В них сквозит страстное желание, но я не уверен, из-за чего оно. Я наклоняюсь, чтобы поцеловать её сладкие розовые губы, и это тёплый и нежный момент, пока нас не прерывает пугливая птичка, вспорхнувшая с ветки дерева неподалёку. Скай резко встаёт, испуганная, и оглядывает лес в поисках источника шума.
— Это была всего лишь птица. — Я пытаюсь успокоить её, и она с облегчением выдыхает.
— Я чувствую себя так, словно попала в странный пересказ сказки о Златовласке, только вместо медведей у меня лесорубы.
— О, неужели?
— Да. Гризли, Мачо и Добряк (Добросердечный).
Я удивлённо фыркаю, потому что она так легко подытожила наши отношения. В её словах есть что-то горько-сладкое, потому что «Три медведя» были последней книгой, которой я поделился с Кармел перед тем, как мы расстались. Я на мгновение задерживаюсь на воспоминаниях и делаю глубокий вдох. На этот раз настала её очередь заключить меня в объятия. Эта женщина чувствует мою потребность, но, когда мы прижимаемся друг к другу, я чувствую, как дрожит её тело, и понимаю, что она тихо рыдает, уткнувшись в мою рубашку.
— Эй, всё в порядке. — Я провожу рукой по её спине, прижимаясь губами к теплу её макушки. Когда её дыхание успокаивается, Скай отстраняется, глядя вдаль, как будто хочет увеличить расстояние между нами, прежде чем начнёт нуждаться во мне слишком сильно.
— Давай вернёмся в хижину.
— Я приготовлю что-нибудь на обед, — говорит она, и я киваю.
Мы возвращаемся тем же путём, что и пришли, чтобы совершить короткое путешествие между деревьями к домику.
Несколько мгновений проходят в молчании, а она явно всё ещё о чём-то думает.
Пройдя ещё несколько шагов, Скай поворачивается ко мне.
— Почему Джек так сильно меня ненавидит? Я не понимаю, почему он был на аукционе, если не хочет, чтобы я была рядом.