До нас (ЛП)

Мое внимание возвращается к светильникам, потому что ее слова вызывают слезы, а это выглядело бы как жалость. Сьюзи установила высокую планку. Я очень тщательно должна следить за тем, что говорю, как на нее смотрю, и, определенно, не предлагать слишком много питательной пищи. Если Зак завтра будет на работе, я принесу пинту ее любимого мороженого.
— Иногда я забываю, что вы наняли меня для уборки дома, тем более что Зак так благодарен. Когда я только начала работать на вас, мне казалось, он не уверен в нашей дружбе. Возможно, она его обижала? Но теперь я действительно чувствую его благодарность за то, что мы сблизились. У меня никогда не было босса, который выражал бы мне такую признательность.
Заканчиваю вытирать последний светильник и бросаю тряпку через плечо. Не вымыв рук, тянусь за коробкой с хлопьями и угощаюсь контрабандным завтраком. Мы знаем, что я не убью ее пылью и грязью.
Сьюзи улыбается, поправляя красную шапочку бини. На улице тридцать пять градусов, а она выбрала зимнюю шапку, чтобы покрыть голову, на которой волосы до сих пор почти не выросли. Но я ничего не говорю, поскольку ей все время холодно. Да и что скажешь, когда речь заходит о ее физическом состоянии.
Так уж вышло.
— Зак… — Она улыбается, и я вижу любовь. Безграничную любовь. И это немного душераздирающе, потому что я не думаю, что их история закончится «долго и счастливо». — Слушай, Эм… не убирайся вечно… если только это не то, чего ты действительно хочешь. Но, у меня такое чувство, что когда-нибудь ты станешь очень известным фотографом, так что не трать все время на уборку домов. Мир большой. Путешествуй. Создавай воспоминания. Совершай ошибки. Занимайся любовью. Потрать всю зарплату на сумочку или самые непрактичные туфли. Свои деньги я экономила. А надо было покупать такие туфли. Будь лучше меня, Эм.
Сьюзи — все хорошее в моей жизни. Что будет, когда ее не станет? Опустеют ли снова все дыры в моей жизни, которые она заполнила? Я бросаю в рот несколько хлопьев и ухмыляюсь.
— Не представляю кого-то лучше тебя, но мне нравится ход твоих мыслей. Даже если некоторые из занятий любовью будут ошибкой.
Сьюзи пожимает плечами.
— Два зайца. Один выстрел.
Я качаю головой.
— Где ты была, когда я нуждалась в этом совете? Когда моя мама была слишком занята тем, чтобы быть таким ужасным человеком?
— Не хочу, чтобы ты думала обо мне, как о матери… из-за этого я чувствую себя старой. Как тебе старшая сестра?
Слишком поздно. Сьюзи для меня — всё.
— Тогда, старшая сестра. — Я обнимаю ее за узкие плечики, нежно стискивая, и целую в щеку. — Как думаешь, мы дружили в прошлой жизни? С тобой мне так легко, будто я могу рассказать тебе обо всем.
Например, о том, что живу в машине.
Но я не рассказываю, хотя чувствую, что все в моей жизни становится более управляемым, когда я делюсь с ней. У Сьюзи есть способ превратить проблемы размером с гору в булыжники… мелкие неровности на дороге.
— Да, — говорит она. — Мне кажется, мы были… кем-то. Но давай вернемся к тебе. Хорошо? Не позволяй себе двигаться по изъезженной колее. Думай о совершенных мной ошибках, обо всем, что я хотела бы сделать по-другому. И у тебя получится лучше. Когда сомневаешься в своей цели или не видишь, в каком направлении двигаться, соберись и смени обстановку. Я сожалею о времени, которое потратила, пытаясь перекрасить один и тот же холст.
Сьюзи вздыхает.
— На сегодня ты закончила. — Она поворачивается, и я ее отпускаю. — Никакой уборки.
— Но я еще не закончила.
С уверенной улыбкой стараюсь стоять на своем. Я знаю, что она готовится предложить что-то, что помешает мне выполнить мою настоящую работу, что вызовет затруднение, когда Зак вручит мне зарплату с искренней благодарностью. Сколько боссов благодарят своих сотрудников каждую неделю? Один.
Только один.
Зак Хейс.
Когда он благодарит меня, создается впечатление, что эта благодарность за нечто большее, чем просто уборка пыли тряпкой и пылесосом.
— Сегодня нечего чистить, и рака не существует.
 
Мои глаза сужаются, и на несколько секунд я чувствую вину.
— Ну… мне определенно нравится та часть, где у тебя нет рака, но возвращение Зака в получистый дом звучит не так привлекательно.
— В задницу Зака.
Я хихикаю.
— Как бы привлекательно это ни звучало…
Глаза Сьюзи расширяются, губы приоткрываются в непонятном выражении.
— Шучу… это всего лишь шутка. Пожалуйста, скажи мне, что ты поняла, что я шучу.
Захлопнув рот, она прикрывает его ладошкой и фыркает от смеха.
Слава богу. Она поняла, что я шучу.
— Уверена, Заку сейчас не помешало бы хорошенько потрахаться. Это было давно.
Мои щеки заливает румянец. Мы не разговаривали о сексе — точнее, о ее сексуальной жизни, — что удивительно, потому что мы говорим обо всем на свете.
— Он все еще считает, что может мне навредить. Я слабая, но не настолько. И я не могу придумать лучшего способа уйти, чем умереть во время секса.
С моих губ срывается смешок, хотя эта тема кажется немного неуместной и болезненной.
С еще одним мечтательным вздохом она продолжает:
— Трудно объяснить, как потеря груди раздавила меня, не потому, что одежда больше не подходила мне по размеру. Не потому, что я беспокоилась о том, что люди заметят. Нет… это потому, что та часть меня, которая доставляла Заку столько удовольствия, исчезла… словно рак украл кусочек нашей близости. Не то чтобы он когда-либо смотрел на меня с чем-то, кроме абсолютной любви и желания. Но этот вид рака отличается от других, после которых остаются внутренние шрамы, но они скрыты в местах, не видимых невооруженному глазу. Нет. Мы не можем быть близки и не видеть — не чувствовать — этого самым физическим образом.
— Я так беспокоилась о нем. Боялась, что ему будет не хватать моей груди, и из-за этого он будет считать себя плохим человеком. Затем однажды, после душа, я посмотрела в зеркало в нашей ванной и сказала: «Я скучаю по своей груди». Он поднял глаза, застегивая джинсы, и ответил: «Я тоже, но не так сильно, как скучал бы по тебе». И о, боже… я чуть не умерла. Совсем не ожидала, что он это признает. Но его признание — его честность со мной — и последовавшие затем слова… — Она снова качает головой, в ее глазах стоят слезы. — Я влюбилась в него сильнее, чем в первый раз.
Сьюзи несколько раз с трудом сглатывает, пытаясь сдержать эмоции.
— Ну… — Я кривлю губы и морщусь. — Это самая большая глупость, которую я когда-либо слышала от мужчины.
Слова Зака были эпичны. И мы обе это знаем.
Сьюзи стонет и закатывает глаза.
— Да знаю я. Ну, бросьте. Кто так говорит? Постарайся быть немного оригинальнее, Зак. Это суперизбито. — Ее улыбка говорит: спасибо, что подняла настроение. Ее улыбка напоминает о нашей договоренности, что сегодня я не горничная, а у нее нет рака.
— Кино. Кофе с сахаром… — Я постукиваю пальцем по подбородку.
— Маникюр, педикюр?
Я медленно киваю.
— Мне нравится ход твоих мыслей.
— На моей машине или на твоей?
О-оу…
— Моя машина завалена чистящими средствами. Там бардак, и мне придется убраться в ней, чтобы ты там поместилась. Может, стоит взять твою машину, или я совершенно не против оплатить Uber.
Сьюзи встает и медленно шаркает ногами в сторону спальни.
— Возьмем мою машину.
Слава богу…
После незабываемого дня с моей новой лучшей подругой я тренируюсь в спортзале, принимаю душ и встречаюсь с Брейди в его квартире для обещанного сюрприза. В последние несколько недель в наших отношениях возникла некоторая напряженность, и я виню Зака и Сьюзи в том, что они показали мне, чего не хватает в моей жизни… жизни.
Ладно, я больше виню себя. Просто мне надо честно всем признаться в своем жизненном и финансовом положении и посмотреть, кто меня поддержит. Ответ я уже знаю. Брейди со мной порвет, а Сьюзи попытается приютить, как брошенного щенка. Все, что мне действительно нужно, это душ. Может, мне удастся убирать ванные комнаты клиентов с запертой дверью и принимать душ.