Кровавая схватка (ЛП)
— Нет, — инстинктивно выдохнул Рони.
— Ты предпочёл чужаков своей стае. Это непростительно. Усугубляется тем фактом, что ты, возможно, поставил под угрозу нашу свободу. Ты знаешь правила. Ты протестуешь, и время увеличивается до суток, — Джаск встал. — Немедленное вступление в силу.
Он чувствовал, как неодобрение Корбина прожигает его насквозь, но его заместитель не сказал ни слова. Вместо этого он последовал его примеру и встал.
Самсон неохотно сделал то же самое.
Рони отодвинул стул и встал более медленно. На этот раз он осмелился выдержать пристальный взгляд Джаска достаточно долго, чтобы его обида стала очевидной. Но у него, по крайней мере, хватило ума промолчать, когда он последовал за Джаском из комнаты. Корбин замыкал шествие.
Джаск резко свернул налево, спустился по нескольким широким ступеням в каменный коридор. Рассветный свет из высоких прямоугольных окон, расположенных глубоко в камне наверху, освещал путь. Их шаги были единственным звуком, нарушавшим зловещую тишину, когда они миновали первую, а затем и вторую дверь слева.
Открыв третью, Джаск шагнул в подвал площадью двенадцать квадратных метров. Вдоль стен слева, справа и впереди стояли вертикально стоящие гробы. Всего пять.
Пройдя мимо каменного стола, стоявшего в центре комнаты, Джаск выбрал гроб справа.
Ни один ликан не сможет справиться с тем, что его сдерживали. И чем меньше пространство, тем сильнее пытка. Это было наказание, к которому ему редко приходилось прибегать. Наказание, которое вызывало у него отвращение.
Но молодые люди должны были научиться ответственности за свои поступки. Рони, в частности, нужно было признать, что его прошлое не спасёт его от того, чтобы с ним обращались так же, как с любым другим членом стаи.
Корбин подошёл к стене прямо перед дверью и выбрал средний из трёх гробов. Он вызвал Самсона, в то время как Джаск вызвал Рона.
Зная, что любой протест бесполезен, двое молодых людей сделали, как им было сказано, вступив внутрь оболочки.
Джаск и Корбин приступили к систематическому пристегиванию их лодыжек, икр, бёдер, поясницы, груди, рук и плеч, прежде чем, наконец, пристегнули шеи.
Рони посмотрел Джаску в глаза, его чувство, что его предали, затмило страх, но он всё равно ничего не сказал, когда его лидер закрыл дверцу гроба.
Почувствовав дискомфорт в груди и горле, Джаск пересёк комнату и вышел обратно в коридор. Он уставился на окна, на тени погибших вьющихся растений за запотевшим стеклом.
Он должен был игнорировать чувство вины. Он делает то, что должен. Это поможет донести главную мысль — грань никогда, ни при каких обстоятельствах, не должна быть пересечена. Это было более чем важно, в связи с недавними событиями.
Корбин вышел следом за ним, запер и опечатал дверь, а затем повесить ключ обратно на крючок.
— Ты в порядке?
Джаск повернулся к нему лицом.
— Что-то ещё происходит, Корбин.
Корбин захлопнул смотровое окно.
— Я знаю. Ты думаешь о том же, о чём и я?
— Что это подстава?
— Как я уже сказал по дороге туда, это большое совпадение, Джаск. Пять дней назад ведьма сказала нам, что единственный способ спасти нашу стаю это найти серрин, а потом та взялась и просто появилась? Каковы были шансы? Не говоря уже о той, которая умудрилась приковать себя наручниками к стене, несмотря на то, что была жива и брыкалась. Может быть, судьба наконец-то решила дать нам небольшую поблажку, но я не уверен, что всё так просто, как кажется. Мне неприятно быть тем, кто говорит это, но что, если ведьма, которая сказала нам, что серрин это решение проблемы, солгала? Что, если ведьмы хотели, чтобы она была здесь?
— Ведьмы в этом районе ничего не выиграют, выступив против ликанов.
— Но мы выступили против ОКТВ, Джаск. Мы оба знаем, что они только выжидают своего часа, прежде чем отомстят нам. Ты видел выражение лица Ксавьера Кросса, когда давал показания против него. Его подразделение заполучило бы Кейна Мэллоя, если бы ты не сорвал их планы. Ну и что с того, что история повторяется? ОКТВ использовал нас, чтобы добраться до Кейна, так что же не сказать, что они используют ведьм, чтобы отомстить нам? Они знают так же хорошо, как и мы, что если просочится слух о том, что у нас здесь спрятана серрин, мы можем распрощаться с нашим мирным договором с вампирами. Что, если они каким-то образом обманом заставили Рони и Самсона стать частью этого, и эти двое только сейчас осознали это?
Корбин подошёл ближе к Джаску и понизил голос:
— Понятно, почему они предпочли спрятаться в гроб вместо того, чтобы рассказать правду, Джаск. Особенно Рони. Ты знаешь, как сильно он хочет твоего одобрения, хотя и неохотно признается в этом.
— Вот почему он думает, что это нормально, оскорблять меня ложью в лицо.
— Вот почему он боится каждый раз, что облажается.
— Вот почему он уже должен был научиться прекращать всё гадить.
— Я ненавижу говорить тебе это, Джаск, но разве он тебе никого не напоминает?
— Я усвоил ряд своих уроков.
— И, судя по тому, что я слышал, когда ты был в его возрасте, ты много лет буйствовал на пути к усвоению этих уроков. У него же нет такой свободы.
Джаск посмотрел на своего друга.
— О чём мне не нужно напоминать. И именно поэтому ему нужно научиться подчиняться, прежде чем он умрёт или стая попадёт в беду.
— Так что вместо этого, — сказал Корбин, снова поворачивая голову к камере позади, — напугай их до усрачки. Это может быть неприятно, но не так неприятно, как сейчас, и мы докопаемся до истины намного быстрее. У нас нет времени, чтобы тратить его впустую, не говоря уже о том, что если нас подставили.
— Я даю им время подумать. Я хочу, чтобы они сами рассказали правду, Корбин. Я хочу, чтобы они признали, что это их обязанность. Если у Рони есть какие-то претензии на то, что однажды он возглавит собственную стаю, ему нужно научиться ставить стаю на первое место. Так что я не собираюсь вытягивать из них это. Пока нет.
— Как ты думаешь, они знают, что нам нужна серрин? Как ты думаешь, они были там именно поэтому?
— Ты так же хорошо, как и я, видел их шок, когда они поняли, кто она такая. Какой бы ни была причина, по которой они там оказались, я не думаю, что это было сделано для того, чтобы заполучить серрин.
— А что с ней? Она что-нибудь сказала?
— Я решил воздержаться от допроса, пока не поговорю с ними, — Джаск направился обратно по коридору и вверх по ступенькам. — Теперь, кажется, у меня нет выбора.
— А если ты оторвёшь больше, чем сможешь прожевать? Есть причина, по которой никто не связывается с серрин, Джаск. И у нас нет времени на «может быть». Возможно, нам нужно сосредоточиться на поиске другого способа.
— В следующие шесть дней? Как и последние пять лет?
— В отличие от того, чтобы заручиться её полным сотрудничеством за меньшее время?
— Если я не смогу убедить её, я найду рычаг воздействия и заставлю её делать то, что я хочу.
— Им нет дела ни до кого и ни до чего. Ты это знаешь.
— Другого выхода нет, Корбин. Единственный путь — через эту серрин, — Джаск протянул руку. — Сорок восемь часов, и она будет делать всё, что я захочу.
Корбин заставил себя улыбнуться знакомому игривому вызову и взял своего друга за руку, несмотря на то, что они оба понимали серьёзность ситуации.
Они пережили и худшее. И они продолжали бы выживать… так или иначе.
— Сорок восемь часов, и думаю, ты убьёшь её от отчаяния, — заявил Корбин, заключая сделку, и в его глазах, несмотря на согласие, сквозило беспокойство.
— Так мало веры.
— Вовсе нет, Джаск, я просто знаю тебя. Лучше, чем кто-либо другой, помнишь? Как ни крути, эта серрин попытается сломить тебя. Просто убедись, что ты получишь то, что нам нужно, прежде чем сломаешь её.
ГЛАВА 4
София сидела на подоконнике, вытянув ноги перед собой. Лёгкий иней блестел на оконных рамах, тонкое стекло сдерживало пронизывающий ветер, со свистом бьющийся об него, что крайне удивило её. Снизу донёсся смех, нарушивший тишину. Ликаны поднимались по ступенькам в вестибюль.