Маленькие Песцовые радости (СИ)

А как они собираются с Колей власть захватывать? Или Живетьев рассчитывает княжество передать сразу императору? Но Николай же несовершеннолетний? О таком, разумеется, сообщнику Живетьев не расскажет. Он и не рассказал.
Тело Грекова отправили на заднее сиденье живетьевской машины, после чего преступники с удобствами поехали к Проколу. Мне же опять пришлось цепляться к крыше машины. Неудобно, но внутрь лезть — можно проколоться, так что потерплю, тем более что тут недалеко ехать, а действие уже хорошо отработанное.
У ангара их уже ждали. Живетьеву ничего пояснять не пришлось, за него все сделал спутник. Шелагина и Грекова подхватили за руки и ноги и потащили к Проколу.
Живетьев усмехнулся этакой улыбкой крокодила, пожирающего жертву, и уже собрался было уезжать. Но не получилось. Оглушение, сон, уменьшение веса из кожевничества — и вот он уже висел у меня на плечах, а я торопливо догонял процессию с княжичем и его другом. Всегда хотел испытать конкретно это заклинание из кожевничества на чем-то живом, так что Эрнест Арсеньевич подвернулся очень удачно — его не жалко, если что-то пойдет не так. Пока что враг казался почти невесомым и при этом точно дышал, а большего мне от него было не нужно.
По другую сторону от прохода на Изнанку группа задерживаться не стала. Отошла буквально метров на двадцать, сложила ношу на землю, один полоснул себя по руке, хорошо окропив землю кровью, после чего вся группа рванула в сторону шлюза и уже не оборачивалась. Но я рисковать не стал, создал копии, а уже после этого под невидимостью заволок в транспорт настоящих Шелагина и Грекова, напрочь забыв про висевшего на мне Живетьева. Вспомнил про последнего, только когда уже садился за руль и сообразил, что именно мне мешает.
Отогнав машину чуть подальше, я пробудил пострадавших от целительского сна. Подскочили они оба тут же.
— Спокойно, все под контролем, — сообщил я. — Сейчас еще немного отъедем и займемся допросом Живетьева. Вон он валяется, можете пока попинать, потому что нам его целостность не важна. Вот он переживал, чтобы вас аккуратно на Изнанку затащили. А то, говорит, тварям, невкусно будет, а император может что-то заподозрить.
Греков предложением воспользовался, подошел и от души пнул. Поскольку на Живетьева продолжало действовать заклинание по уменьшению веса, то взмыл он высоко и приложился носом аж к потолку. Но не проснулся. А я спохватился и убрал лишнее заклинание. Заодно проверил, все ли в порядке с телом, подвергнувшимся воздействию. На беглый взгляд, все казалось нормальным.
Шелагин же пинать врага не стал.
— Что это было?
— Живетьев вас в сон отправил. Заклинание целительское, стандартные артефакты пропускают. А моя куртка — нет, поэтому я остался в сознании.
— Хочу такую куртку, — восхитился Греков. — Или хотя бы жилет. Если твой враг — целитель, то без такой штуки ему противостоять сложно.
— Сделаем, — согласился я. — И Александру Павловичу тоже.
Транспорт тронулся и повез нас вглубь Изнанки. Планы Живетьева непременно исполнятся, но с небольшими исправлениями от меня. Вместо двух тел твари Изнанки сегодня получат одно. Но какое? Прекрасное упитанное целительское в полном расцвете сил и профессионального развития.
  
Глава 18
 
Спасенные понемногу отходили как от шока, так и от последствий целительского заклинания.
— А мы вообще где? — недоуменно спросил Шелагин, приглядываясь к пейзажу за окном.
— Мы вообще на Изнанке, — пояснил я.
— На какой Изнанке?
Можно было ответить почти точно: не выше пятого и не ниже четвертого уровней. Но это вызвало бы только новые вопросы.
— Той, по которой можно перейти от Прокола у нас к Проколу в Дальграде.
Сюда тоже требовалось дополнение: «О которых вы знаете», но я его предусмотрительно оставил при себе.
Греков оторвался от обыска Живетьева, подошел ко мне и уставился в окно.
— Твою ж мать… — выдохнул он. — Я думал, ты бронетранспортер от Прокола угнал.
— Это нерационально: скорость медленная, нас бы догнали.
  
— Вот чего я только не слышал о выкопанных на раскопках предметах. Но чтобы машину, да еще и рабочую…
— С чего вы взяли, что на раскопках?
Хмык Грекова был весьма выразителен.
— А где еще? Ну явно же к базе Древних доступ получил. Оттуда все и тащите. Вот я дурак. Мог бы понять, что не на своих двоих ты между Проколами переместился. Чисто по времени. Ведь все данные были, но про машины на Изнанке не слышал ни разу. Мы за тобой давно присматриваем, еще с того времени, как подозревали у тебя доступ в еще один Прокол. Но действительность оказалась куда интереснее. Правда, откуда на тебя сыпятся дары Древних, выяснить не удалось. У тебя все покупки хаотичные, системы нам выявить не получилось. И через Зырянова тоже ничего не нарыли.
Я молча переваривал услышанное. И сейчас меня больше волновало даже не то, что я находился под постоянным наблюдением, будучи уверенный в собственном умении скрывать все концы от посторонних. Судя по словам Грекова, нашли что-то не мы первые. Но тогда почему так свободно продаются ценные модули? Или он считает, что мои успехи — результат работы артефактов Древних?
— Ты думал, мы на своей земле таких вот непоняток не заметим? — правильно понял мое нежелание отвечать Греков. — Под колпаком ты, Илья, все это время был. А уж теперь, когда выяснилось, что ты единственный нормальный шелагинский наследник…
— Возможно, Александру Павловичу удастся найти хорошего целителя и решить вопрос с наследниками без меня.
Хотя в свете только что услышанного это уже не казалось выходом из ситуации, потому что тогда меня могут просто хорошо прижать и заставить работать на Шелагиных, а так я буду работать на себя, пусть и будучи Шелагиным. Свободы в том понимании, что я вкладывал в это слово, у меня все равно не будет, только если бросить все и затеряться где-нибудь на другом конце земли. Да и то не факт что не найдут.
— Зимин весьма пессимистично настроен. Говорит, там слишком серьезные повреждения.
Шелагин недовольно закашлял и перевел разговор:
— Как вообще можно скрыть такую огромную машину? Или она хранилась где-то здесь?
— Секреты Рода, — буркнул я в ответ. — Живетьева где будем допрашивать? А главное, сколько по времени? Потому что наружу его вытаскивать нельзя — засекут. Конечно, я записал и нападение, и то, что он говорил, но этого для обвинения всех Живетьевых будет мало.
Транспорт я остановил: отъехали мы далеко, отсюда Живетьев уже при всем желании выбраться самостоятельно не сможет.
— Просмотреть нужно запись и решать, что спрашивать, — предложил Греков, продолживший охлопывать валяющееся в отключке тело внука непростой бабушки.
Для Живетьева, наверное, это было даже благом: свернутый на сторону нос, из которого текла тонкой струйкой кровь, наверняка будет сильно болеть при возвращении в реальность. А еще непременно заболит душа при виде рук в ограничителях, которые уже успел нацепить Греков, и груды изъятых предметов, среди которых были не только телефон и артефакты, но и подозрительного вида флакончики с зельями, пилюлями и порошками. И что-то мне подсказывало, что там отнюдь не целительские снадобья. Заклинание малого анализатора, использованного на первой же открытой емкости, указало, что там находится нечто ядовитое.
— Запись воспроизвести не на чем, — отрезал я. — Я не на телефон снимал. А тот носитель, что стоит в камере, ничем из моих устройств не читается.
Разумеется, причиной моего нежелания показывать видео было не это: камера прекрасно могла работать на воспроизведение, да и в используемом мной транспорте имелось гнездо под кристалл. Но показывать посторонним я собирался только выжимку, пусть они и твердили, что на моей стороне.
— Там что-то интересное говорилось?
— Говорилось. Живетьев говорил о захвате власти и о том, что ваши трупы могут проверять по приказу императора, поэтому нести вас должны так, чтобы случайных повреждений не было. И говорил об убийстве князя как о деле решенном.