Пятьдесят на пятьдесят

Блок забрала у Кейт «Магнум» и положила его обратно на стойку.
– А кто сказал, что у меня есть разрешение?
Кейт взглянула на револьвер, и желудок, набитый пиццей, малость поднялся к горлу. Конечно, Блок было бы полезно держать его при себе, если на них нападут. И в то же время Кейт знала, что ни в коем случае не хотела бы, чтобы подруга использовала его.
– Серьезно, к чему такая тяжелая артиллерия? – не отставала она.
На ответ ушло некоторое время. Блок любила долго обдумывать услышанное. Как будто у нее имелось лишь определенное количество слов, которые она могла использовать, прежде чем все они иссякнут. Блок никогда не рассказывала о своих чувствах или страхах, но они проводили все больше и больше времени вместе, и подруга постепенно открывалась.
– Некоторое время назад мне довелось выпустить пару пуль в бронежилет. Это меня напугало. Вот и купила «Магнум», когда уволилась из полиции. Пришлось набрать восемь фунтов мышечной массы, прежде чем я смогла стрелять без промаха, но это того стоило. Иногда у тебя получается сделать всего один выстрел. А с этой штуковиной один выстрел в центр тяжести – вот и все, что тебе требуется.
Кейт хотела продолжить расспросы – спросить, как такой ужасный опыт повлиял на ее подругу, убедиться, что с ней всё в порядке, узнать, не хочет ли она поговорить об этом. Но по выражению лица Блок поняла, что эта крошечная информация – все, что она получит. Подруга уставилась на книжный шкаф. Там была только одна книга, поставленная обложкой наружу. Роман «Наперекосяк» Дж. Т. Лебо [34].
Бросив взгляд на судебные документы на столе, Кейт произнесла:
– Думаю, завтра у меня есть шанс порушить кое-какие доводы обвинения.
– У тебя есть какие-то вопросы к Тайлеру?
– Да, есть парочка. Мне нужно с утра поговорить с Александрой.
– Ты и вправду думаешь, что она невиновна?
Допив остатки диетической колы, Кейт раздавила банку в руке и бросила ее в коробку из-под пиццы.
– Да, я так и думаю. Я думаю, что ее сестра могла ее подставить.
– Странный способ подставить кого-то – самой оказаться под судом за убийство, – заметила Блок.
– У меня такое чувство, что мы увидели еще не все, что нам подкинет этот процесс. Александра невиновна. Я чувствую это.
  
Глава 38
 
Эдди
Разбудил меня писк входящей почты.
Я опять заснул за своим письменным столом. Я поднял взгляд на экран. Самое начало шестого. Уведомление гласило: «Новое сообщение от Кейт Брукс».
В письме говорилось, что прошлым вечером был убит Хэл Коэн. Вроде как некая женщина в черной байкерской кожаной одежде проехала мимо него на пешеходном переходе, полоснув ножом по шее. И больше никаких подробностей. К письму был прикреплен зазипованный файл. Я щелкнул по нему, чтобы открыть. Сжатый файл содержал видео. Ничего больше.
Видео заполнило экран. Это была запись с камеры видеонаблюдения в какой-то аптеке. В магазин вошла фигура, одетая во все черное, в мотоциклетном шлеме, и на глазах у меня на экране стало разворачиваться жуткое двойное убийство. Когда фигура в черном вышла из аптеки, я остановил воспроизведение и бросился в туалет, где меня вырвало, практически насухую. Наконец желудок у меня немного успокоился, а гнев – нет. Я принял душ, надел свежую рубашку и галстук, а затем набрал номер мобильного телефона Кейт, отыскав его внизу электронного письма.
Она ответила почти сразу же.
– Нам нужно встретиться. Наши клиенты не должны знать, что мы общались. Это останется между нами.
– Приезжайте ко мне в офис, – сказала Кейт, после чего назвала адрес.
Через полчаса я припарковал свой «Мустанг» возле многоквартирного дома под названием «Лексингтон Виллидж», хотя на вывеске вполне могло значиться «Снос ведет фирма “Фитцпатрик и сыновья”». Распахнутая входная дверь зияла черной дырой, равно как и здоровенная трещина в стене рядом с ней. В коридоре пахло прокисшей тушеной капустой, и я удивился, что хотя бы один из лифтов все еще работает. Я поднялся на этаж Кейт. В коридоре на этом этаже пахло ничуть не лучше. Ковры были грязными, еще больше больших трещин змеилось по стенам. Это место давно уже отслужило свой век. Кейт открыла дверь в свою квартиру, уже одетая для суда, но кончики волос у нее были все еще влажными.
  
– Входите. Простите за беспорядок, я сегодня ночевала у подруги. У меня не было времени прибраться, – сказала она.
К деловому костюму на ней были кроссовки «Адидас Суперстарз». Внутри квартира напомнила мне мое самое первое обиталище на Манхэттене – в большинстве кладбищенских склепов и то просторней. Каким-то образом кухня, спальня и гостиная были объединены в единое пространство, причем без особой продуманности. Компактно и неуютно. Из-за нас двоих это место выглядело тесным.
– Простите, что пригласила вас в свой офис. Я работаю дома, – смущенно произнесла Кейт.
– Все в порядке, я тоже живу в своем офисе, так что мы в некотором роде квиты.
Кейт непринужденно рассмеялась и вроде на миг расслабилась – больше не смущалась. Она подвела меня к единственному табурету за тем, что, по ее словам, представляло собой барную стойку. Вообще-то это был лист жесткого пластика, лежащий на доске. Я сел лицом к маленькой кухонной зоне. Кейт занялась приготовлением кофе. Поставила перед нами две кружки, даже не спросив меня. Сама она явно хотела кофе и не собиралась пить его в одиночестве.
Заклокотала кофеварка, и она разлила кофе. Сама отхлебнула из кружки с надписью «Когтевран» [35], а мне протянула ту, на боку которой красовалась очкастая физиономия Гарри Поттера.
Кофе оказался вкусным – я поблагодарил ее, а затем глянул на кружку. Изображение юного волшебника выцвело, как будто ее слишком уж часто мыли в посудомоечной машине.
– Я люблю «Гарри Поттера». И можете подать на меня в суд, – сказала она.
– Нет, всё в порядке. Моя дочь любит книги.
– Умная девочка. Сколько ей лет?
– Четырнадцать.
– Сложный возраст, – заметила Кейт.
– Мало кто с большой любовью вспоминает свои подростковые годы… Она справится с этим. А как насчет вас? Как вы справляетесь со своим первым судебным процессом?
Кейт кивнула, глотнула кофе, а затем поставила свою кружку на стол.
– Это выматывает. Такого я никак не ожидала. Как только вышла из зала суда, то поняла, насколько сильно устала. Это реально высасывает все соки.
– К этому привыкаешь. Первые несколько судов тобой движет чистый адреналин. А еще страх. Но в конце концов тело и разум привыкают к усилиям, которые для этого требуются. Пока что у вас очень даже неплохо получается.
Я немного помолчал, давая ей возможность принять комплимент, после чего спросил:
– Так что вчера произошло с Коэном?
– Я и не знала, кто это, пока не появился Драйер. Он стоял на Хоган-плейс – поджидал Коэна. Мы переходили улицу, и мимо промчался мотоцикл. Мотоциклист воткнул нож в шею Коэна. Я просто не могла в это поверить. После этого мне пришлось пообщаться с копами и дать показания. Блок тоже. Они считают, что это могла быть попытка ограбления. Я сказала им, что для этого все произошло слишком уж быстро. Мотоциклист даже ничего не сказал. Просто ударил его ножом.
– Вы думаете, кто-то убрал потенциального свидетеля по нашему делу?
– Нет, я думаю, что это София убрала неудобного для нее свидетеля.
– Подождите, копы и близко не подходили к Софии! Если б она была подозреваемой, ее давно уже арестовали бы. А что Александра? Ее задерживали или хотя бы допрашивали?
– Нет. Либо это некомпетентность полиции Нью-Йорка, либо Драйер. Это крупное дело, победа в котором для него так или иначе гарантирована. Наверное, он не хочет ставить судебный процесс под угрозу, заключая обвиняемых под стражу по делу, не имеющему к нему отношения.
Это имело смысл. Драйер наверняка думал, что по крайней мере одна из обвиняемых будет осуждена, да и вообще в ближайшее время обе явно никуда не денутся, так что у него будет масса возможностей допросить их касательно смерти Коэна, когда одна из них или они обе окажутся за решеткой.