Пятьдесят на пятьдесят

– Отлично, – оживился Гарри.
– Осмотр будет совместным. Но только для адвокатов и их помощников. Никаких обсуждений дела в доме – окружной прокурор все записывает на видео.
– Он очень осторожен, – заметил я.
– А ты бы не был на его месте? Это просто чудовищное дело. Последнее, что ему нужно, – это чтобы одна из сторон нарушила обстановку на месте преступления или, что еще хуже, подбросила что-то, что может скомпрометировать другую. Адвокат Александры имеет право ознакомиться с видеозаписью нашего осмотра, и наоборот. По крайней мере, мы сможем понять, на чем они сосредоточились. Не исключено, что это позволит нам заранее подготовиться.
– Кейт Брукс наверняка считает так же, – заметил я.
– Я уже подумала об этом, – сказала Харпер. На плече у нее висел рюкзак. Она сняла его и протянула Гарри большую видеокамеру с широким объективом.
– Если нам понадобится что-то заснять незаметно для окружного прокурора, тогда мы разделимся. Гарри пускай светит эту камеру, а мы воспользуемся нашими телефонами. Оператор не сможет сопровождать сразу троих, – сказала она.
– Я люблю тебя, Харпер! – непроизвольно воскликнул я – и тут же об этом пожалел. Выглядело это как-то легкомысленно. Вообще-то я хотел сказать, что считаю ее самой умной из всех присутствующих в этой комнате. Но прозвучало это неправильно. Прозвучало так, будто подразумевало что-то совсем другое.
– Я хотел сказать, э-э…
– Так кто там у нас, говоришь, эксперт по волосам? – сменила тему Харпер, не обращая внимания на мое смущение.
– Профессор Шандлер, – подсказал Гарри.
Харпер покачала головой:
– Черт… Это реально профи. Насколько мне известно, к нему не подкопаешься, хотя я проверю еще разок.
Анализ образцов волос уже не раз становился предметом критики в апелляционных судах, и нескольких экспертов в этой области официально признали виновными в неправомерных приговорах. Поскольку их репутация пошла коту под хвост, то абсолютно все дела, над которыми они работали, стали объектом пристального внимания и подверглись пересмотру. Оставалось надеяться на то, что эксперт обвинения тоже окажется из этой компании. Харпер хорошо подготовилась – могла назвать любого спеца по волосяным волокнам на Восточном побережье, когда-либо облажавшегося на суде. Шандлер в их число не входил.
Харпер достала из сумки лэптоп и присела на диван рядом с Гарри.
– У него есть веб-сайт, – сообщила она. – С целой кучей статей о его работе. У него отличная репутация. Он один из ведущих экспертов-криминалистов по волосяным волокнам в стране. Помогал проектировать лабораторию судебной экспертизы для спектрометрического анализа в Куантико [24]. По сути, своими руками построил лабораторию Бюро. Мы в жизни не накопаем на него никакого компромата – он настоящий специалист.
Я допил кофе, но вместо того, чтобы потянуться к кофейнику за новой порцией, взялся за бутылку скотча. Отвинтил крышечку. Начал наклонять бутылку, чтобы налить немного себе в чашку. Янтарная жидкость докатилась до горлышка, и я остановился. Клиника, в которой я в свое время лечился от алкоголизма, казалась далеким воспоминанием. Теперь я мог пить в умеренных количествах, но всегда оставалась вероятность того, что когда-нибудь я налью себе виски, да так никогда и не остановлюсь. Я встал, с улыбкой на лице опять наполнил стакан Гарри и поставил бутылку обратно на стол.
– В основе любой хорошей аферы лежит один-единственный принцип: любой не прочь на халяву срубить бабла. Хотя все это до поры до времени. Жадность фраера погубит, как гласит народная мудрость. Если Шандлер чист, похоже, нам придется его малость подпортить.
– Как? – спросил Гарри.
– Мы заставим его делать то, что у него получается лучше всего.
Она подняла на меня недоумевающий взгляд.
– Я не собираюсь влезать во что-то незаконное, если ты это имеешь в виду.
– Не переживай.
Явно встревоженная, Харпер опустила голову, и волосы упали ей на глаза. Я не хотел, чтобы ее что-то беспокоило. Даже не задумываясь, я протянул руку и осторожно убрал свисающую на ее лоб прядь волос.
  
Какие бы мысли или чувства ни одолевали ее, но все они вроде улетучились, когда она поймала себя на том, что смотрит на меня в ответ. Ее взгляд скользнул по полу, Харпер отступила на шаг и нервно рассмеялась.
Теперь мы оба были смущены.
Я видел, как у нее на шее пульсирует жилка. Харпер всегда носила золотое распятие, подвешенное на шее на тонкой золотой цепочке. Явно дешевой, да и само распятие было старым и слегка потускнело у основания. Я всегда думал, что это подарок от кого-то особенного. Она носила его каждый день. Я не знал, кто ей его подарил и по какому поводу. Хотя хотел знать. Я хотел знать о ней все до мельчайших подробностей. Каждую деталь.
Сдерживал меня страх. Я знал, что есть черта, которую мне нельзя переступать. Как бы сильно мне этого ни хотелось и как бы сильно я ни подозревал, что она хочет, чтобы я переступил эту черту.
– Кларенс, пойдем-ка прогуляемся, – произнес Гарри.
Пес тут же вскочил и последовал за ним к двери.
Перед уходом Гарри заметил:
– Пожалуй, тебе стоит назначить кое-кому свидание.
Я рассмеялся, опять почувствовав себя шестнадцатилетним мальчишкой. Смущение, томительное замирание в животе…
– Сначала он должен куда-нибудь меня пригласить! – крикнула Харпер ему через дверь.
Я услышал на площадке смех Гарри, сопровождаемый шарканьем лап Кларенса по деревянному полу, которое понемногу стихало по мере приближения к лестнице.
– Чисто гипотетически: если б я пригласил тебя на свидание, это было бы хорошо? – спросил я, пытаясь улыбнуться, хотя нервы превратили мой желудок в желе.
– Смотря по обстоятельствам, – ответила Харпер. – Тебе придется приложить кое-какие усилия. Вот мой папа купил цветы всего один раз в жизни – когда пригласил мою маму на их первое свидание. Он ни в коем случае не был романтиком, так что, видать, и вправду был влюблен. Моя мама часто вспоминала тот букет. И не важно, что это были дешевые розы с бензоколонки. Главное – это сама мысль.
– Посмотрим, что тут можно сделать, – заверил я.
  
Глава 21
 
Кейт
В день проверки на полиграфе Кейт сидела на стальном стуле перед кабинетом эксперта и всем сердцем желала спрятаться в какой-нибудь норе, где ее никто не смог бы найти. Левая рука у нее безудержно дрожала, поэтому она засунула ее под коленку.
– Вы вроде нервничаете сильней меня, – заметила Александра.
Клиентка Кейт сидела рядом с ней, потягивая воду из полугаллонной пластиковой бутыли. Кейт заметила, что, когда бы она ни встречалась с Александрой, у этой женщины почти всегда имелась под рукой большая бутыль воды, к которой та регулярно прикладывалась. Кейт никогда еще не встречала человека, который потреблял бы воду в таких количествах. Когда Александра в очередной раз поднесла горлышко к губам, Кейт заметила, что рука ее клиентки слегка подрагивает. Каблук Александры трижды стукнул по плиточному полу.
Блок стояла, прислонившись к противоположной стене. Холодная, невозмутимая и настороженная. Ничто не ускользало от ее внимания. Она была словно машина. Все вокруг нее было информацией, которую требовалось усвоить и при необходимости принять к сведению. Не упуская ни единой мелочи. Блок постоянно переводила взгляд с Кейт на Александру.
– Просто сохраняйте спокойствие. Говорите правду, – произнесла Блок.
Александра кивнула. Сделала еще глоток.
Кейт тоже кивнула и прикусила ноготь на правой руке.
Блок оставалась совершенно непоколебимой.
Наконец слева от Кейт открылась дверь, из-за которой вышел какой-то мужчина в лабораторном халате. Поздоровавшись, он представился лицензированным экспертом по проверкам на полиграфе по имени Картер Джонсон и пригласил их войти.
Окон в комнате не было. Один из угловых столов был подсвечен лампой, и, не считая не более чем десятифутового пространства по обе стороны от нее, комната была погружена во тьму. Рядом с лампой виднелись лэптоп и стационарный компьютер с двумя большими экранами над ним. Рядом со столом стояло кресло, развернутое спинкой к стене.