Похороненный дневник
— Эй, малой! Вытаскивай нос из книжки, пока тебя не увидели. — Уэйн вышиб дневник из руки Джаспера и взамен протянул ему лопату. — Сегодня нам поручено вычистить загоны. По правде говоря, не думаю, что тебе стоит все это читать.
— Вроде ты говорил, это неважно, потому что мамы все равно тут нет? — Джаспер сердито посмотрел на кузена и наклонился поднять дневник с грязного пола.
— Ну, может, я и ошибся. Может, вся эта писанина не годится для маленьких детей. О таком ты подумал? — Уэйн схватил книжицу и бесцеремонно впихнул ее в тайник за досками обшивки. — Смотри, чтобы мой па не увидал, как ты ее читаешь.
Глаза Джаспера распахнулись при мысли о том, с какой легкостью кузену удалось незаметно подкрасться так близко. Про себя он решил, что отныне будет настороже. Ему еще пришло в голову, что Уэйн, с этим его неодобрением и насмешкой во взгляде, может присвоить дневник и спрятать подальше. Придется подыскать новое тайное местечко.
Все утро той субботы оба мальчика провели, вычищая из амбара навоз и раскидывая по полу свежую солому. Всякий раз, как со стороны Харрис-роуд доносился рев мотора, Джаспер замирал, дожидаясь появления из-за поворота дороги того ржавого грузовика. Тщетно.
Подоспел обед. После него Джаспер сообразил, что отец, похоже, уже не приедет.
Около трех часов дня Уэйн отыскал кузена под деревом у колодца Салли. Каменная крышка уложена на место, а земля больше не пахнет желчью и кровью. Дерево, под которым устроился Джаспер, все еще носило шрамы оттяжек там, где веревки сорвали с него кору.
— Эй. Ты в порядке? — пнул его ботинок Уэйн.
Джаспер пожал плечами. Первая школьная неделя промелькнула без ярких событий. Он запомнил имена всех учеников в каждом классе, но по-настоящему ни с кем пока не сдружился, за исключением разве что мисс Бэбкок. Только она была не в счет.
— Знаешь, я придумал, чем тебя развеселить. Думаю, мне удалось убедить старикана после ужина отвезти нас в Бартчвилль. Хочешь покататься на роликах?
— Ты взаправду считаешь, твой папа мне разрешит? — вскочил Джаспер, думая лишь об одном: по словам шерифа из «Талли-Хо», кто-то по имени Большой Билл знавал его маму!
— А то. Беги переоденься.
Каток для роллеров назывался «Конькобежный клуб мистера Джи». Дядя Лео высадил мальчишек у входа, выдав каждому по пятьдесят центов.
— Подъеду через пару часов. А вы оба держитесь подальше от неприятностей, поняли?
Они дружно закивали, вылезая из грузовичка. Уэйн сразу устремился к дверям, но Джаспер, замешкавшись, обернулся к дяде:
— Спасибо вам, сэр. Я… — Он не мог подобрать слова, которые выразили бы чувства. Что-то среднее между «извините» и «благодарю». В дядином доме он все еще оставался гостем и не знал, когда кто-то из родителей пожелает за ним вернуться.
Дядя Лео махнул рукой, отметая его попытки собраться с мыслями.
— Ступай хоть немного развейся. Желаю повеселиться.
Джаспер еще раз кивнул и побежал за Уэйном.
Снаружи каток выглядел как огромный синий сарай, но внутри Джаспер был сражен невиданным зрелищем. Стены и начищенный до блеска пол переливались мигающими огнями всех оттенков, а мимо в веселом вопящем хороводе неслись пестрые, сливавшиеся в едином потоке силуэты, кажется, сотен детей. Вдоль бортиков ринга выстроились ларьки, где продавались хот-доги, газировка с сиропом и всевозможные сладости. Над всем этим маслянистым туманом висел запах свежего попкорна.
Уэйн уже подпрыгивал у кассы катка, примеряя пару роликовых коньков. Два часа проката такой пары обходились как раз в пятьдесят центов. Джаспер ни разу в жизни не пробовал встать на коньки и теперь завороженно наблюдал за тем, как его кузен меняет грязные рабочие башмаки на пару красно-зеленых ботинок с блестящими черными колесиками на подошве.
— Легче легкого! — объявил Уэйн, затягивая шнурки на коньках. Он встал и описал вокруг Джаспера небольшой круг. — Иди возьми себе пару. Я буду вон там.
С этим напутствием Уэйн покатил к бортику, чтобы присоединиться к мальчишкам и девчонкам, кружившим на катке. В репродукторе наверху забряцали звонкие ноты рояля, и женский голос с металлическим призвуком затянул задорную песню про леденец.
За стойкой кассы стоял убеленный сединами исполин, занятый смазкой роликов. Пухлые щеки сплошь в седой щетине, в углу рта — огрызок сигары. Он проверил, легко ли крутятся колеса на коньке, проводя по ним ручищей, способной крушить камни. На именной лычке значилось «Билл». По грандиозному брюху Джаспер заключил, что перед ним — тот самый Большой Билл, которому может быть известно, куда пропала его мама.
— П-простите, — подступил Джаспер к стойке.
— Я могу помочь? — прорычал исполин.
— Э… даже… Не знаю.
— Этак я тебя не услышу, — сказал Билл, указывая на свое ухо.
— Не вы ли… Это вы Большой Билл? Из «Парохода»? — пропищал Джаспер так громко, насколько осмелился.
Билл отбросил промасленную тряпку и прокатил смазанный конек по краю стойки.
— Какого рожна ты можешь знать про «Пароход»?
— Не… В общем, почти ничего. Мне говорил о нем папа.
— И кто это? — сердито буркнул исполин. Он сгреб конек и швырнул в ящик под стойкой. Ногам Джаспера хотелось унестись подальше, но он принудил их остаться на месте. Этот шанс мог оказаться единственным.
— Мне кажется… Думаю, вы знаете мою маму.
— Да неужто? — Билл выставил локти на стойку и хмуро воззрился из-за ее края на Джаспера, которому казалось, что с каждой секундой он уменьшается в размерах.
— Ее зовут Алтея. Алтея… Уильямс, — Джаспер вовремя сообразил, что Билл вряд ли слыхал ее фамилию в замужестве.
Суровое лицо исполина смягчилось ухмылкой. Он выпрямился и рассмеялся.
— Алтея Уильямс. Да чтоб меня! Ты сынок Алтеи? Ну-ка, покажись! — Билл уцепил мальчика за щеку и всмотрелся в его лицо. — Так и есть. Сын ее, значит?
Большой Билл раздавил в пепельнице остаток своей сигары и, переваливаясь, вышел из-за стойки проката коньков. Тяжелой ладонью хлопнул Джаспера по плечу, провел к скамейке неподалеку и усадил.
— Как твое имя, мальчуган?
— Джаспер. Джаспер Лири.
— А отца как звать?
Из-за этих расспросов Джаспер начал нервничать, но все же ответил:
— Уэндел Лири.
— Не знаю такого. Хм-м. В свое время твоя мамка была ого-го, дружок. Немало голов вскружила, чего уж там… И что теперь у нее на уме? — Большой Билл вытянул шею и огляделся по сторонам, высматривая Алтею.
— Я… Не знаю, — Джаспер вдруг понял, что больше ничем не хочет делиться с Биллом. Наверное, уже наговорил лишнего. Сердце мальчика дрогнуло, стоило ему вспомнить о машине, скрытой от лишних глаз в лесу. «Что, если мама и сама тоже прячется?»
Видно, сковавший его испуг ясно проступил на лице, потому что Билл едва заметно кивнул.
— Не знаешь, стало быть.
Джаспер молчал.
— Ха! Не скажу, что ты меня удавил. Алтея всегда умела найти себе лишних проблем. Или дать им найти себя.
Новый вопрос, мучивший Джаспера, все же вырвался наружу:
— Я слыхал, что однажды она… взорвала какую-то штуку, и что вы… кажется, вы хотели ее застрелить?
Билл высоко вздернул брови, что не добавило его лицу добродушия:
— Сдается, кое-кто любопытный слушал взрослые пересуды.
Разглядывая носки своих ботинок, Джаспер пожал плечами. Догадка Большого Билла была, конечно, верна.
— Она работала на вас?
— Работала, да недолго, в том придорожном кафе. И была в ту пору всего лишь взбалмошной девчонкой. Говорю же, где Алтея — там жди неприятностей, да только я ни за что не стал бы в нее палить. И потом, не думаю, что тот пожар целиком на ее совести. Напрасно она связалась с дикарями из резервации; это все Мотега, он явился в кафе и поднял бучу. А я предупреждал Алтею, чтоб держалась от него подальше.
— Мотега?
— Эй, придержи свой любопытный нос. И даже не вздумай бродить там, что-то вынюхивая. В Черной Реке детям делать нечего. Туда попадешь — и с концами. Поминай, как звали. Слыхал, совсем недавно опять кто-то нарвался. И та девушка тоже… Бедняжка.