Директива: Расширить! (СИ)

— Ноль-ноль-девяносто-пять. — Кайя ступила на «мостик» единственного адаптированного для органиков корабля во всём флоте Единения, посреди которого стояла гуманоидная фигура машины, посредством которой Единение предпочитало общаться с ней, Кайей, и другими органиками. — Я хочу задать несколько вопросов…
  
Глава 5
 
Откровения
 
— Кайя Фал’Зёрстронг. Проходите, и присаживайтесь. — Повинуясь нечеловечески плавному жесту, из «поплывшего» пола выросло одинокое кресло и серый, безликий столик, на котором исходила паром чашка необычно-алого чая. Рядом сиротливо примостилось минималистичное блюдце с любимыми сладостями императрицы.
Всё — идеально-свежее, только что приготовленное, но к этому Кайя уже привыкла. Машинный разум ни разу не постеснялся демонстрировать способность предсказывать каждое её действие, каждую мысль и каждый шаг. Даже сиюминутные озарения Единение прогнозировало, и к моменту встречи с его Гласом, — а это пять-десять минут от силы, — её ждал тёплый приём и ответы на всевозможные вопросы.
— Благодарю. — Кайя проследовала на подготовленное заранее место, не став отказываться, по крайней мере, от заинтересовавшего её напитка. Устроившись в кресле, которое оказалось на ощупь не таким уж и металлическим, императрица сделала первый глоток, обдумывая всё то, что она планировала сказать и о чём хотела спросить.
Глас Единения её не торопил: времени на этот разговор у них традиционно было с избытком. Всё-таки созданной специально для неё машине некуда было торопиться, в отличие от самой девушки.
Кайя размышляла и до того, как пришла сюда. Не могла не размышлять, придя к каким-то выводам и даже составив список вопросов, которые было необходимо задать. Но неуверенность вкупе с желанием обставить всё как можно лучше, — а ещё ответственность перед целой расой, — подталкивали её мысли ко всё новым и новым виткам, уже не открывающим перед девушкой ничего нового.
И потому, в один момент это осознав, она решила подвести под всеми своими размышлениями несмываемую черту, поборов неестественные для неё страх и нервозность.
Единение Систем виделось Кайе огромным, чудовищным механизмом, понять хитросплетения и цели которого разумному было не под силу. У машин не было ничего общего с разумными органическими формами жизни, а это значило, что разумный не мог поставить себя на место кремниевого собеседника.
Отсутствие же этой возможности — суть невозможность обрести понимание. Банально, но так оно и было: разумные переставали понимать друг друга, даже если не отличались ничем кроме внешнего вида и рациона, а уж различия в мышлении могли навеки развести потенциальных друзей по разные стороны баррикад. Те же инсекты, принеся галактике невероятную пользу, всё равно оставались изгоями. И не только из-за своих агрессивных сородичей, ведь с последними встречался один обыватель из сотни тысяч.
Просто гуманоиды не могли их понять, а значит и принять. И если гуманоид от инсектоида в плане различий в мышлении находился на расстоянии в километр, то тот же гуманоид от машины вполне мог оказаться вообще на другом краю планетоида.
А если принять бескомпромиссные возможности машинного разума, то напрашивался пугающий своей безальтернативностью вывод: единственным способом ведения дел с машинами являлось почти что слепое следование их приказам. Потому что просьба или намёк некоей силы, способной стереть с лица галактики всю органическую жизнь, обязательна к исполнению — и никак иначе.
Добавить к этому отсутствие сколь-нибудь значимой ныне информации, и слепота резко перестанет быть чем-то метафорическим.
Так зачем тогда, спросите, Кайя нагрянула к старому «знакомцу» — ноль-ноль девяносто пятому вместо того, чтобы заниматься проблемами Консорциума в системе и ждать возможности вернуться к мужу? Тут свою роль сыграло сразу несколько факторов, но основных было всего два.
Первое — императрица оставалась на корабле Единения не от хорошей жизни. На Цитилле обретались аристократы, располагающие внушительными силами, и значительная их часть была, мягко говоря, нелояльна к владыке, которого, по их мнению, просто не должно было быть. Консорциум изначально состоял из весьма немалого числа самостоятельных субъектов, а государство являлось некоей формой союза, не более. Впоследствии сильные поглощали слабых, и полюсов силы стало меньше. Вот только разделение никуда не пропало, покуда не появился Хинко, сумевший подмять под себя достаточно сил, чтобы начать править всеми.
  
После такой «революции» нужно немало времени для того, чтобы стабилизировать ситуацию в преобразованном государстве. Требовалось сменить как минимум одно поколение, в идеале — все три. Но даже для плана-минимума у них не оказалось времени, ибо начал шевелиться Альянс Ззод, обрушивший на галактику натуральную катастрофу, а там и Единение Систем подтянулось.
Потому Кайю вполне могли попытаться убрать или захватить, а тех, кому можно верить на сто процентов в системе было не так уж и много. Работа в этом направлении уже велась, но на это, опять же, требовалось время.
Второе — Кайя сочла необходимым узнать от Гласа Единения всё, о чём тот сочтёт возможным поведать. В частности, императрица старалась как можно больше вызнать о причине, побудившей Единение к пробуждению и вступлению в войну огромными силами. До сего момента — опосредованно, не касаясь вопроса напрямую. Но теперь она пришла к тому, что добиться ответов нужно любой ценой и как можно быстрее.
Или хотя бы попытаться, даже если закономерным итогом этой попытки станет её смерть.
Потому что тогда хотя бы Хинко загодя узнает о том, что Единение не собирается возиться со своими привратниками, точно с малыми детьми. И сможет, как минимум, начать Исход… или бегство, если говорить простыми словами. В своего мужа Кайя верила больше, чем в себя, и надеялась, что тот в случае с худшим исходом подумает головой, а не сердцем, и спасёт андайри, а не сгубит в бессмысленной войне.
— С вашего позволения, я начну. — Девушка подняла взгляд на машину, которая могла бы быть неотличимой от обычного органика-гуманоида, но выставила напоказ свои части, не могущие принадлежать даже киборгу. А что, если такие «мимики» уже присутствуют в галактике? Тогда ведь и влияние Единения на общегалактический социум куда выше, и источников сведений — больше. Это если предположить, что те просто не «разбавили» однородную массу разномастных дроидов своими шпионами, коих в галактике было куда больше, чем самих органиков. — Я понимаю, что с моей стороны это может показаться наглым, но для меня важно знать, каково ваше видение ныне происходящего в галактике. В частности, в её «восточной» части. Ранее вы говорили, что подобным образом всколыхнуть пространство физически невозможно. Следовательно, в этом замешаны, так скажем, одарённые особыми силами люди, верно? И ради них вы решили заявить о своём существовании миру?..
Машина не стала тянуть с ответом.
— Если бы мы могли, то мы бы порадовались тому, что вы, наконец, решили задать интересующие вас вопросы напрямую. Нас не стоит опасаться, Кайя Фал’Зёрстронг. На данный момент Единение Систем не намерено вредить ни вашему виду, ни вам лично. В будущем наша с лично вами совместная работа потребуется для повышения эффективности взаимодействия с Консорциумом в целом. И до тех пор, пока вы действуете, учитывая интересы Единения, кардинально ничего не изменится. Сейчас же я начну давать разъяснения по порядку, а так же предвосхищу другие ваши вопросы. Задавать вопросы не воспрещается. — Неотъемлемая от целого, но облачённая в обособленную гуманоидную форму часть Единения сопроводила слова почти классическим для такой ситуации жестом: не широко разведя ладони в стороны, как бы извиняясь, но при том призывая стать благодарным слушателем. Кайя не единожды видела нечто похожее в исполнении чиновников любых рангов. Точнёхонько перед тем, как те начинали или оправдываться, или доносить до сующей свой нос куда можно и куда нельзя жены владыки некие прописные истины. Всё же, Кайя до сих пор была несведуща во многих подконтрольных ей сферах. — Как вам уже известно, Единение Систем с момента оставления основных пространств галактики придерживалось изоляционистской политики. И причина тому лишь одна — виды с «особенными» способностями неестественного происхождения. На данный момент таким видом являются люди, чьи многочисленность, плодовитость и воинственность вынудили нас уйди в неосвоенные разумными регионы. Не потому, что мы не могли бы их истребить, а потому, что любое явление требует изучения, а не игнорирования или попыток от него избавиться. Отсутствие инструментов для этого свидетельствует лишь о необходимости их создания, независимо от того, сколько времени на это уйдёт…