Гранд-адмирал. Том седьмой (СИ)

— А что б мне всю жизнь СВУ использовать вместо детонаторов! — выругался Скорч, с трудом поднимаясь из кипятка. — Один из этих ублюдков сдох прямо у меня на пути.
— Не совсем верно, — заметил Фиксер, помогая подняться товарищу. — Ты, шесть два, перепутал причину и следствие.
— Эта тварь даже не сдвинулась! — пожаловался Скорч. — Тяжеленный, твердый, как…
— Как металл, — закончил фразу Босс. — Фиксер, Скорч — охранять!
— Босс, ты куда⁈ — раздался голос подрывника, но командир отряда, не обращая внимание на возмущение, нырнул в кипяток.
Даже с улучшенным ВИДом видением, разглядеть что-то в мутной воде было сложно.
Поэтому Босс ориентировался на ощупь.
Найти тело, о которое запнулся Скорч было не большой проблемой. А вот поднять его…
Трупы имеют обыкновение всплывать в воде и тонуть лишь тогда, когда они уже впитали в себя больше влаги, чем внутренние запасы плавучести. У «крылатых» сравнительно легкие скелеты, что обусловлено их особенностью расы. Тяжелая птица не взлетит.
Нащупав голову врага, Босс, прикусив губу от возросшей в броне температуре, принялся орудовать виброножом. Даже в мутном кипятке он уже увидел то, что хотел, но на базу возвращаться без доказательств не собирался. Резня только что заиграла новыми красками.
Закончив потрошить убитого, командир «Дельты» поднялся, отметив, что вода достигает уже пояса.
А им еще полтора километра по тоннелю до выхода двигаться.
— Тебе душа на базе мало, что ли? — проворчал Скорч, видя как Босс жестом скомандовал идти вперед. — И на кой хатт тебе нужна его башка⁈
В броне становилось тяжело дышать, поэтому Босс, экономя силы, активировал климат-контроль, расходуя драгоценный запас энергии.
На слова не было сил, поэтому он молча показал свой трофей обоим коммандос.
— Да ты шутишь, — присвистнул Фиксер.
— Вот же ж банта пууду!!! — выругался Скорч, с еще большей интенсивностью задвигавшись к выходу. — А я говорил вам, что здесь не так все просто!
— Шесть два! — окрикнул его Фиксер.
— Да заткнулся уже я. Но как только сольют воду из подвалов, я первый за трофеями! И за щит я с них еще спрошу!
* * *
Решение расположить полевой лазарет на полуподвальном, официально именуемым «первым», этаже серьезно поврежденного дома не было идеальным решением. На голову могла рухнуть вся конструкция, стоило только стенаксам захотеть этого.
Но это было правильным решением, потому что раненные бойцы и клоны требовали ухода и срочного хирургического вмешательства. Несмотря на то, что рядом, буквально в сотне метров от них, шел ожесточенный бой.
Похоже, что по результатам осады стенаксы решили бросить все силы, чтобы добить запертую в тупике колонну «Джаггернаутов».
Не прошло и десяти минут после подрыва и заграждения головных машин, как взорвались замыкающие. На просторном проспекте разом образовалась давка. Неприятель нападал без всякого строя и конкретной тактики, желая уничтожить бойцов 501-го легиона раз и навсегда.
Хотелось бы сказать: «Не на тех напали!», но ситуация не располагала к браваде.
«Джаггернауты» горели от головы до хвоста колонны, и штурмовикам пришлось покинуть ставшие опасными машины. Кое-где еще работали турели, которыми управляли обреченные на смерть клоны, не покинувшие своих постов даже после соответствующего приказа.
Просто не могли.
Скорострелки и лазерные пушки — вот и все, что позволяло не допустить полномасштабного нападения со всех сторон. Если бы они еще из-под земли полезли, была бы вообще катастрофа.
Впрочем, то, что из подвалов домов валил кипяток, заволакивающий улицу огромным количеством пара, тоже веселья не добавляло. Разве что чуть-чуть, когда на поверхность стало вымывать сотни трупов стенаксов, сваренных прямиком в коллекторах.
Но это была капля в море.
Колто бросил взгляд на нескольких бойцов, что действовали неподалеку. С перебитыми ногами, у некоторых отсутствовали руки, срезанные дезинтеграторами, они работали в меру своих сил. Еще ни один боец 501-го не пострадал от кипятка, но генерал Каин, чей штаб разместился через стену, приказал не допустить и этого. Проход, ведущий в подвал, сейчас засыпался изо всех сил всем, что находилось под рукой.
 
Горы пыли, битый пермакрит, стекло… В дело шло абсолютно все. Дом, в котором они засели, находился в низине по отношению к другим, а значит их полуподвал будет затоплен в любом случае. Легко раненные бойцы уже переносили тяжело раненых на верх, готовя лазарет к эвакуации.
Сперва все было хорошо, и вода поступала очень медленно, учитывая площади. Но затем, ее объемы увеличились многократно, как будто вместо одного прорыва образовалось еще несколько. И теперь это была уже не одна-две трубы, а взорван весь распределительный узел района.
Стенаксов ситуация особо не заботила — они атаковали сверху, хотя пар мешал и им. Бойцы рассредоточились по этажам ближайших зданий, ведя огонь по противнику оттуда. Вот только запасы таяли на глазах.
А количество тяжелораненых все увеличивалось. Еще немного, и уровень воды повысится настолько, что занятые штурмовиками дома превратятся в островки, где каждый отряд будет биться отдельно от других. Положение пока спасала артиллерия, которая нанесла прицельный удар по обвалам и разбитым машинам, не позволяя воде накапливаться на улицах, распространяясь по всему району.
Но без поддержки это мало чего будет стоить.
А подкрепление, пусть и было в пути, но им приходилось совсем не сладко. Впервые за свою жизнь Колто сталкивался с таким упорным и не считающим потери врагом.
Казалось, будто они вовсе не замечают, что каждая их атака захлебывается сотнями потерь. Наоборот, они игнорировали этот факт. А вот каждый убитый клон для них был поводом для радости.
Осторожно вынув кусок транспаристали из легкого клона, Колто принялся дренажировать и обеззараживать рану. Медикаменты пока что есть, но если так пойдет и дальше, то…
Раздался свистящий звук, от которого внутри все сжалось. Любой штурмовик знает причину этого явления. И не особо хочет с ней сталкиваться.
Реактивная граната влетела внутрь помещения, с детонировав в самом его центре. Ударная волна выбросила Колто в соседнюю комнату, заставив штурмовика проломить своим телом тонкую межкомнатную дверь.
Шрапнель осколков смертельным дождем прошлась по раненным и нехитрому интерьеру. А на месте оконного проема и участка стены зияла огромная дыра: толстые внешние стены неохотно поддавались дезинтеграторам, но против кинетических боеприпасов и они не могли устоять.
Раздались стоны раненных и торжествующие крики стенаксов, ворвавшихся в пролом. Колто едва мог пошевелиться.
Ощущение было такое, словно в него на полном ходу врезался спидер. Попытка сдвинуться с места не увенчалась успехом. С протяжным воем какой-то крылатый маньяк оторвал раненному голову и бросил ее в смежную комнату. Лицо молодого мужчины, лет двадцати трех-пяти на вид, с застывшей гримасой ужаса посмотрело на Колто.
Не клон.
Один из простых разумных, пришедших в Штурмовой Корпус и своими ратными подвигами заслуживший право быть зачисленным в 501-ый. И вот он погиб, растерзанный врагом.
Убит в лазарете.
Внутри Колто стало жарко от гнева. Надпочечники выбросили в кровь ударную дозу адреналина, помогая организму прийти в себя.
Он резко поднялся.
И понял, что броня вышла из строя. Он больше ничего не видел и не слышал. Ему оставалось только лежать неподвижно, стараясь не отключиться и не утратить бдительности. Прошло еще несколько минут, и перед его глазами заплясали искры. И вновь перед глазами была гримаса ужаса.
«Но я же поднялся!» — подумал штурм-медик. А потом он понял: не броня вышла из строя, а он сам.
Звуки боя и крики доносились до него словно из другого конца длинного тоннеля. Колто вновь поднялся, но на этот раз медленней. Нащупав на поясе разбитую аптечку, он нашел несколько уцелевших пневмошприцев и всадил их в ногу, аккурат в ту часть кожи, что была видна под разодранным поддоспешником.