Жертва клана Нимб-Рога-Клыки (СИ)

— Эй, детка, приве-э-э-т, — завидев ее, тот растягивает губы в неизменно очаровательной улыбке. — Мартини еще, пожалуйста, мне и вот этой девушке, — обращается он к бармену.
Лэр ловит на себе любопытный взгляд татуированного здоровяка за стойкой и наблюдает, как тот в два счета выполняет заказ. Не успевает она осушить бокал с мартини, как преследователь оказывается рядом.
— Я никому не выдам твой секрет. Можешь мне доверять, — говорит он и замолкает в ожидании. — Думаю, ты не будешь возражать, если я побуду рядом, — скорее, как факт, констатирует он.
Лэр поднимает взгляд, и в голову ей приходит мысль, что просто так этот парень не отвяжется:
— У тебя здесь конкретные планы? — напрямую задается вопросом она.
— Буря, бушующая в твоей душе, привела меня сюда. И мне интересно знать, отчего ты терзаешься больше? — укоризненно отвечает он вопросом на вопрос.
— Ничего не понимаю, — разочаровывается Лэр, потому что теперь у нее возникает чувство, будто они с ним знакомы намного дольше, нежели, с его появления в группе у Асмодея. — Ты и Асмодей — очень странные личности, да и прозвища у вас под стать концепции песен.
«Я твой друг. Ну, это лишь пока…» — вдруг слышит она его голос в голове, а его губы вновь вздрагивают в улыбке.
— Твоя судьба мне небезразлична, потому я здесь, — продолжает Абигор уже вслух.
— Но почему? — опять ничего не понимает Лэр и, отворачиваясь, склоняет голову.
Солист группы «Asmodeum» дотрагивается до ее руки — и она вновь устремляет на него уставший взгляд: что-то подсказывает ей, что этот симпатяга не умеет лгать.
Еще некоторое время назад девушка ощущала себя полностью отрешенной от происходящего вокруг, теперь же, с его появлением, она заметно оживляется.
— Поехали, я тебе кое-что покажу. — Внезапно Абигор берет ее за руку, и они направляются к его мотоциклу.
Они мчатся далеко от центра Куин-сити в пустынную местность. Это похоже на побег от заката — туда, где солнце уже скрывает свои последние лучи.
Абигор отходит от Лэр на несколько метров и, поочередно стянув зубами кожаные беспалые перчатки с обеих ладоней, бросает их наземь. За мгновение он оборачивается в титана, достигнув размеров исполина с огромным топором-тесаком через плечо. Волосы его приобретают серебристо-платиновый цвет, черты лица делаются какими-то инопланетными, появляются ветвистые рога и хвост с острым наконечником.
Рассмотрев все это, Лэр с удивлением охает — теперь она ростом выходит ему чуть выше колена.
— Таково мое истинное обличие. Ну, как я тебе? Слишком уродлив, чтобы меня полюбила такая земная красавица, как ты?
— Ты. Ты, потрясно выглядишь! — поняв, что перед ней самый настоящий демон из преисподней, Лэр искренне восхищается.
После ее слов Абигор обретает реалистичные человеческие габариты и, вмиг оказываясь рядом, протягивает ей — все еще потрясенной — руку. Тогда Лэр в ответ вытягивает свою, чтобы коснуться кончиками пальцев его ладони. А потом вздрагивает и перемещает их на его безупречный торс, чтобы почувствовать тугую мускулатуру пресса.
— Нет. Прекрасна ты, — задыхаясь от ее прикосновений, говорит он и, накрывая ее руку своей, двигает себе на грудь, откуда исходит стук дьявольского сердца.
Лэр чувствует под пальцами мощь и силу, демон же глубоко вздыхает — одно лишь ее прикосновение будоражит сознание.
— Почему-то теперь мне уже кажется, будто мы всегда были вместе, и не раз…
— Да. Мы были вместе. Но в моей голове мы вместе до сих пор.
— Были? Почему «были»?
— Потому что сейчас на тебе оковы Асмодея. Да. Он тоже, — спешит кивнуть демон, подтверждая догадку девушки, отразившуюся на ее лице. — Он тот самый инкуб, князь тьмы четвертого чина, повелитель круга «Похоть».
Лэр столбенеет, не зная, как ей реагировать. Тогда Абигор когтем подцепляет ожерелье на ее шее, подаренное Асмодеем при первой встрече, и показывает на него:
— Эти оковы, — сухо говорит он. Ты ведь не можешь его снять, верно?
— Да, — кивает она и поспешно добавляет: — Вообще, я думала, оно было у меня давно, и просто сломалась застежка. Жалко было рвать…
 
— Ты его и не снимешь. Ты обречена, Илэриас, — с горечью отвечает он.
— И как же мне теперь быть? — от известия, что она попалась на крючок такому искушенному демону, как Асмодей, глаза девушки в ужасе округляются.
— Я поклянусь, — произносит Абигор и, тут же становясь на колени, принимается озвучивать клятву: — Клянусь защищать земную девушку по имени Илэриас от всяких невзгод, уготованных ей судьбой, по возможности быть всегда рядом и…
Лэр не дослушала, потому что в этот момент Абигор, который стоял рядом, опустил пальцы с ее висков и с улыбкой произнес:
— Видишь? Я никогда тебе не лгал. — Он ласково провел рукой по ее волосам и одну прядку кокетливо намотал на палец.
Обдумывая воспоминание, демоница кивнула и затем, встретившись с его теплым взглядом, порывисто прижалась к его телу и крепко сцепила руки на его спине.
— И как же нам теперь быть?
— Ждать, любимая. Остается только ждать.
  
Глава 17
 
Два месяца — срок, который оставался герцогине до родов, продлился для Асмодея подобно долгой паре лет. Он так и не решился побеспокоить демоницу, предпочтя остаться в тени сомнений и терзаний. «Ты почувствуешь, когда придет время твоего наследника», — сказал ему до того Агалир. И инкуб просто выжидал. За минувшие дни он переворошил в своей памяти все, абсолютно все, что связывало его в прошлом с Илэриас — земной певичкой из Куин-сити.
Он вспомнил, как его и ее — солистов «Asmodeum» — весь месяц после финальной части грандиознейшего фестиваля за всю историю рок-музыки без устали преследовали респонденты всемирно известных журналов «Darc city» и «Cosmopolitan». Они и им подобные ожидали их на каждом углу с предложением совместной эротической фотосессии его и Илэриас, жаждали услышать правду об их отношениях. И они дали, чего от них хотели, — при множестве камер поклялись друг другу: «Всегда будем вместе, что бы ни случилось!» В местных газетах Куин-сити пестрели компрометирующие заголовки и случайные кадры их совместного времяпровождения, отрывки клипов, записи с концертов и интервью, которые показывали даже на уличных экранах небоскребов.
— Прямо, как сумасшедшие Осборны в свое время, — не удержался инкуб от реплики.
Он достал из-под стола успевшую запылиться любимую гитару и, перебирая струны, заиграл знакомые мотивы. Держа в сердце тоску, он со страстью напел свою партию душераздирающей песни, любимой фанатоми:
Спокойствие — отныне это наш враг
Сердца непослушных детишек полны бунта.
Это природный инстинкт, которому ты не в силах противостоять.
Я собираюсь пробудить в себе зверя.
Настал мой черед
Ты слишком горяча! Освежись немножко.
Я прокручиваю у себя в памяти твое сбитое дыхание.
Яд слишком сильный, от него нет лекарства…
Ему пришлось внезапно остановиться, потому что в этот момент к нему в кабинет, как всегда, без стука ворвался Агалир.
— Сейчас начнется, — заходя, сказал Всезнающий, и инкуб заметил, что глаза его были широко распахнуты. — Я побуду пока здесь, с тобой. Вдруг тебе сдела…
Не успел он до конца озвучить мысль, что Асмодею может сделаться дурно, как тот на его глазах странно обмяк. Теперь выглядел он так, будто его со всей силы ударили под дых.
Тогда верный друг поспешил подхватить его под руки и помочь встать.
— Скорее. Мне надо к ней, — Асмодей судорожно вцепился в плечо Агалира, и тот, молча кивнув, приготовился исчезнуть вместе с ним в портале.
— Правильно, демон-отец всегда должен присутствовать на родах, иначе ребенок никогда не признает свое родство с ним. Им окажется тот демон, которого он увидит перед собой первым. И именно по этой причине принимает роды сам отец, — быстро затараторив, напомнил Всезнающий инкубу азы деторождения.
— Да, помню. Это зовется Созерцанием.