Роковое селфи (СИ)
— Так, всё, достаточно, — вдруг резко направилась к двери позади него.
Не успел Роман и рта открыть, чтобы спросить куда собралась гарфиня, как я распахнула дверь и позвала:
— Юрий Михайлович!
— Ау? — отозвался мужчина где-то в коридоре.
— Идите сюда, тут Роман …— повернулась к нему. — Как отчество?
— Викторович, — на автомате выпалил мужчина.
Я тут же отвернулась и снова крикнула в проём:
— Роман Викторович желает с вами поговорить.
Послышались беглые шаги, и на пороге замаячил тот самый режиссёр, что его сюда привёл.
— А, Роман Викторович? Конечно-конечно, пройдёмте в мой кабинет тогда.
***
Роман.
Смотрел на неё в ярости — вот же зараза! Спровадила меня всё-таки.
Она сощурила глаза и, довольная своей находчивостью, улыбалась. Кажется, игра в «Динамо» и «Догони меня Дядя» забавляет девочку. Поймал себя на мысли, что теперь хочу её ещё больше!
Мне ничего не оставалось, как выйти из комнаты вслед за Юрием Михайловичем, пока девушка тихо ухмылялась.
Ладно, Аля. Один — ноль. Но это лишь победа в сражении, а не в войне!
Чёрт, она распаляет меня и разжигает бешеный азарт охотника. Не знаю, того ли она добивалась эффекта, но теперь я ещё больше полон решимости овладеть ей до самых краёв! И это я не только о теле…
***
Аля.
Тряслась со смеху, пока он бегал глазами по мне, не имея возможности высказать, то, что думает.
А хотелось бы сказать многое — это было видно по горящим праведным гневом глазам Воронцова.
И вовсе я не хотела затевать эти игры с ним, но уж больно он самоуверен и напорист — так и тянет утереть нос этому Павлину, считающему, что все женщины рождены, чтобы падать перед ним ниц от одного комплиментика.
Ещё свежи воспоминания о том вечере в его Центре, когда он оказался вдруг хозяином положения. Больше такого я не позволю ему.
А то, что было после ухода Жени в нашей квартире — я вообще не хочу вспоминать. Пытался воспользоваться моей слабостью? Не выйдет. И общаться с Господином Воронцовым я не намерена. Именно потому, что этот искушающий дьявол мне нравится…
Я весь месяц старалась забыть не только предательство Жени, но и внезапный поцелуй Романа. Мы виделись всего ничего, но за эти несколько встреч накопилась масса будоражащих воспоминаний, заставляющих часто дышать и испытывать накатывающее напряжение внизу живота.
То ли я тогда в офисе всё же угадала насчёт его желаний, то ли своим глупым поступком зародила эти желания в его голове, но после сцены в квартире сомнений больше не осталось — Ковбой всё же меня хочет. А уж я-то как хотела его! Стыдно признаться. Но об этом внезапно возникшем притяжении он никогда не узнает.
Взгляд упал на букет. Обалденный. Откуда только догадался, каким цветам я рада? Ну, то, что розы — ладно, не сложно попасть в яблочко. Их почти все любят. Но что — белые? Это-то он откуда мог знать? Угадал?
10.
Аля.
После продуктивной репетиции открыла тяжелую дверь служебного выхода. Возле дороги увидела чёрный блестящий джип, а опираясь на него стоял Роман Воронцов собственной персоной. Несложно догадаться, кого здесь пасёт этот пастушок…
— Ты что здесь делаешь? — не удержалась от сарказма и подошла ближе. — Только не надо говорить, что мимо проезжал.
— Не поверишь?
— Нет, — мотнула распущенными волосами.
— Вот блин, а так хотелось сказать! Весь план мне сломала.
Невольно улыбаюсь одними уголками губ. Мимо проходили девчонки с театра, и с любопытством, и даже некоторой завистью, поглядывали на нас. И на джип.
— Устала, наверное, с репетиции. Садись, покатаю, — мужчина кивнул головой на машину.
Я придирчиво оглядела авто, потом его, и выдала:
— Не, я лучше прогуляюсь.
Развернулась и гордо зашагала вперёд. Кататься сегодня я буду с другим водителем — водителем трамвая. Услышала сзади звук блокировки автомобиля и спешные шаги. Со мной поравнялся Воронцов. И шёл себе, будто бы мы вместе куда-то топали.
Я начала вопросительно смотреть на него.
— Что? — пожимал он плечи. — Тогда я провожу тебя так.
— Вообще-то, я на трамвай.
— Ладно.
Я промолчала. Всё равно уже почти на остановке. Провожать долго не получится: гады-строители сделали остановку очень близко к театру и обломали Роману всю малину!
Дошли до остановки, остановились на перроне. Я мысленно молила Бога Трамваев прислать уже вагон побыстрее. Роман наблюдал за мной и задавал ничего не значащие вопросы: как дела, что делали сегодня и так далее. Отвечала в пол-слова. Не особо хотелось с ним общаться — неужели непонятно?
Наконец-то, скрипящая карета подъехала. Двери открылись, и я с облегчением запрыгнула в трамвай. Потом с удивлением заметила, что Воронцов сделал тоже самое! Ещё и уселся рядом. Угораздило меня сесть на двойное сидение…
— Ты решил покататься со мной в трамвае?
— Ну да, а что? Где-то запрещено твоей конституцией мне ездить рядом в общественном транспорте?
— Нет, но твоё пребывание в старом вагоне более чем эпично выглядит.
Это было так. Роман одет презентабельно. В пиджаке, видно, что дорогом, на руках кричащие часы, а в руках вертел ключи от машины далеко не класса эконом. Что бы такому человеку вдруг делать в трамвае?
— А деньги у тебя есть на проезд?
— У меня только безнал.
Я ухмыльнулась, предвкушая, как сейчас кондукторша, стандартная тётка метр на метр, выгонит отсюда зайца без денег — до нашего трамвая прогресс пока ещё не доковылял, и карту тут можно было вставить разве что кондуктору в… Короче, не принимали тут карты.
И вот, эта мечта Рубенса, подошла к нам… Дала ей свои монетки, она с важным видом пересчитала, швырнула деньги в сумку, отрываала билет и всунула его мне в руки. Молча перевела взгляд на Воронцова. Движение трамвая колыхало прелести кондукторши, пока она ждала от него денег.
— Молодой человек, проезд оплачивайте.
— Карты к оплате принимаете?
— Ты чё — видишь у меня в руках банкомат? — спросила тётка, и я еле сдержалась, чтобы не засмеяться.
— Можно так проехать? Я проездной забыл дома.
— Это что ещё за шуточки? Как не стыдно?! Такой с виду приличный. На Ифоны ваши деньги есть, а за проезд заплатить двадцать рублей, нет?
Это просто бинго! Тётка ещё и ворчунья попалась. Я просто вся тряслась от еле сдерживаемого смеха.
— Выходим тогда на остановочке, — сказала ему сумчатая. — А то милицию позову.
— Полицию, — машинально поправлил её Роман. Говорю же — зануда.
У меня уже, глядя на надувающее лицо кондуктора, истерика смеха началась.
— Поучи тут ещё меня! Что за молодёжь пошла невоспитанная!
Тётка ещё что–то причитала, но мне за смехом неслышно было. Я решила — достаточно с него уже, и достала ещё две монетки по десять рублей. Та, получив деньги, мигом замолчала, грозно оторвала билет и отдала Роману. Она отошла, и мы оба выдохнули с облегчением.
— Ну что, достаточно тебе погружения в жизнь рабочего класса? — спросила его с озорными нотками в голосе.
— Да, пожалуй. Совсем не ношу с собой наличку, если честно… Сейчас переведу тебе на карту деньги за проезд.
— Да ладно тебе! Не стоит. Это маленькое шоу всё с лихвой окупило, — снова не выдержала и прыснула со смеху.
Роман сжал челюсть — мистер Зануда злится. Но держится.
— Я не хочу быть должен. Тем более, даме. Даже двадцать рублей.
Он достал телефон и что-то быстро начал набирать. Тут же пришло смс о зачисленных средствах. Пятьсот рублей.
— Зачем мне твои четыреста восемдесят рублей?
— Мне было лень набирать цифру «двадцать».
— А «пятьсот» — не лень?
— Она стандартно подтягивается при переводе.
— Я тоже не хочу быть тебе должна. Сейчас переведу назад.
— Не надо, оставь. Купи мороженое.
— Я в состоянии купить себе его сама.
— Тогда сладкой ваты.
— Не ем вату. Ни сладкую, ни обычную.