Одержимый (СИ)
За послание я не платил, она правительственная, да служебная по сути. На улице, поймав мальчонку, дал пятак и отравил его к Никишину, мол, буду ждать на борту крейсера «Россия», наняв лодочника. Контр-адмирал Иессен был на борту, штандарт его поднят был, встретил с прохладцей, но всё же пообщались, про своё задание пока говорить не стал, попросив подождать Никишина. От Иессена и узнал, что моё место занял уважаемый кем-то там капитан первого ранга Добров, до пенсии выслужить, официально принят, а меня вроде как перевели в резерв. Вот чёрт, все рапорты придётся переписывать, там же я отмечен как начальник контрразведки Тихоокеанского флота. Тогда и адмиралу передавать не буду. Прибуду в столицу там отдам переписанные. Вскоре и Никишин появился, всё также лейтенант, следующий чин так и не дали, хотя я и написал представление. Вот им и описал сильно отредактированную версию как были уничтожены линейные силы Японии, не осталось их кроме мелочи. Впрочем, бронепалубные крейсера, собравшись что осталось, и «Россию» запинают, а японцы на такое пойдут. Насчёт трофеев приказа не было, не тронул. Адмирал задумчив был. Прервать снабжение японских войск, топя транспорты, тот вполне мог, но вряд ли его выпустят без разрешения, и по старше чином есть, на этом и попрощались, даже на обед не остался. Подозреваю что скоро местные начальники узнают, что я тут, и попытаются всеми силами задержать, а у меня планы.
С Никишиным мы на шлюпке шли к берегу вместе, тот пояснил что новый начальник мерзота полная, как я его определил, всё по-своему переделал и полностью разложил службу. В общем, по сути офицеры уже просят переводы, и им их удовлетворяют. Никишин тоже написал, но пока не подписали. Тот мне рапорт подал по действиям начальника, заранее заготовил, там столько всего, что если отдам Николаю, и тот прочитает, погонят со службы санным и тапками, лишив чина. Моих солдат, подготовленную группу быстрого реагирования, передали в гарнизон. В общем, отдела контрразведки флота больше не существует, осталось одно название. Пока такие дубы на флоте как это Добров, флота у России нет. Я потому и служить дальше не хочу. Да и не моё это, душа не лежит. Так мы и распрощались, я нанял пролётку и покинул город, там уйдя в лес, где вскоре поставил палатку, и спать.
***
Ещё темно было, хотя ранее утро пятого июня было, когда я открыл калитку, и уверенно прошёл на территорию своего дома. Всё, я в столице, можно чуть позже отправить сообщение в канцелярию Императора, сейчас я уже знал, как это делается, и ждать вызова на доклад. Ну и отставка.
Поняв управляющего, я сходил в баньку, ту вчера топили, Анна попросила, мои все родные в Москву отбыли ещё недели две назад, помылся и отдыхать. Сообщение о моём прибытии, а также пакет с моими рапортами, тот отправит с кучером куда нужно. В принципе, я пока сюда летел, выспался, но догнать сон можно, уснул вскоре. От управляющего узнал новости, да особо их и нет, тот принял всё что я заказал, расплатившись за работу, Анна, моя сиротка, вполне благочинно живёт в моём доме, но сейчас спит. Порядок. Что по моим делам, от Владивостока я полетел в сторону Вэйхайвэй. К англичанам. Просто пока война, право трофея священно. Я грабить летел, не взрывать боевые корабли. С Японии брать нечего, та вся в долгах, а вот англичане, что её подкармливают, в таком случае моя первоочередная цель. Буду бить по кошельку. Понятно, что сама операция тайная, никто о ней не узнает, всё ночью буду делать, без свидетелей. И сделал, надо сказать. Хранилища банка были полны, я стал если не самым богатым человеком России, то обеспеченным точно, тут и наличные были, и золото и драгоценные камни. Хранилище заполнил полностью, даже часть из припасов скинуть пришлось в море, место освобождал. Общая сумма где-то около двадцати миллионов фунтов стерлингов. Кто-то завёз сюда такие средства. Не японцам ли передать? А я увёл, убив всего троих охранников. Единственные жертвы, меня никто больше не видел. Тихо пришёл — тихо ушёл. Оттуда, от английской базы, сразу в сторону столицы вылетел, но летел только ночами, под утро находя подходящий водоём, садился и пережидал день. Заодно рапорты переписал, дополнив их рапортом Никишина. Насчёт него четно предупредил, что я не в фаворе у государя, могут и под сукно положить. Обычно с моими рапортами и сообщениями так и делают. А не видно было что по ним принимались решения, как идёт, так всё и идёт, ничего не меняется. Никто ни за что не отвечает. Я тоже махнул на это рукой, зачем биться о зарытые двери? Николай он вообще не пробиваемый.
Прибыли за мной аж в двенадцать часов. Я всего час как встал, успел с Анной помиловаться, два захода сделал. Готов был на три, но вот обед, управляющий постучался. Ничего, после продолжу. Не только я оголодал, но и Анна. Надо было Анну с собой взять, не додумал. Хорошо недолго отсутствовал. Вообще я прибрал всё что было сделано за время моего остановиться, загранпаспорт готов, у меня на руках, пулемёты «Мадсен» прибыли, жаль не поучаствовали в войне, ящики с патронами. Вот только места для них нет. У меня НЗ в большом хранилище, три тонны мешков с рисом, похоже придётся продавать, как раз пулемёты войдут. Ну и там мелочёвка.
Так вот, я уже пообедал, Анна рядом сидела, на горячие тосты намазывал паштет, покрытый тонким слоем карамели, невероятно вкусная вещь, у меня и запас есть, когда управляющий, вызванный нашим садовником, он в саду работал, привёл знакомого гвардейского поручика. Тот устно сообщил, что Николай ожидает меня. Требуется выезжать со всей поспешностью.
— Конечно, немедленно выезжаем, — подтвердил я, даже не пытаясь встать. — Приглашаю за стол, отведайте паштета, фирменная вещь моего повара, вы такое нигде не пробовали. Не попробуете, всю жизнь жалеть будете.
Видимо мой красноречие дало плоды, или не так и срочно к Николаю было, поручик, вежливо представившись Анне, сел с нами, напротив, мы на банной веранде сидели, ему сразу подали приборы, и горячий хлеб, над углями поджаривали, и действительно попробовал, распробовав, тот подтвердил, что ничего подобного не пробовал, амброзия. И чай похвалил. Это да, такой чай только у меня, очень дорогой, в Китае его белым не продают, но я достал. Да украл. Вот так закончив обед, ещё не бегал, только прибыл, спокойно собрался, и мы покатили к летней резиденции Николая. Да, тот всё также там был. А одет я был в гражданский костюм, вполне неплохой, трофей с английского резидента в Артуре, ещё до войны был. Раньше тот почти в пору был, а тут я в плечах раздался, заматерел, так вообще отлично сел. А то что другой носил, то я не брезгливый, тем более его уже дважды стирали. Главное на мне отлично смотрелся. А мундир я теперь не надеваю. Я и во Владивостоке не был в нём. Вот так доехали, на территорию заехали, покинув коляску, я сделал пару шагов к дверям и обернулся, исподлобья разглядывая несколько человек в форме офицеров, стояли у фонтана метрах в тридцати от меня, было несколько моряков, что не без интереса смотрели на меня. Рука машинально потянулась к кобуре, но повисла в воздухе. Ремень был пуст, даже кортика нет, не в форме. Великие князья. Да, их можно считать моими врагами, хотя ранее я для них был мелкой сошкой и те не обращали на меня внимания, а теперь точно обратят, и могут попытаться раздавить, тут или они меня, или я их, другого не дано, и будьте уверены, в этом противостоянии, наши шансы равны. Я бы на себя поставил, но тут как госпожа Удача ситуацию повернёт.
Поручик, что всё видел и понял, дураком тот не был, окликнул меня. Медленно повернув к нему голову, моргнул несколько раз и сказал:
— Как стрелок, что с шестисот метров попадает в спичечный коробок, могу сказать, что этот парк хорошо просматривается, — говорил я громко, и кинул взгляд в сторону Великих князей. — Несколько неплохих пулемётных позиций можно подобрать. Хм, до заката семь часов.
Демонстративно глянув на циферблат карманных часов, потом снова на толпу Великих князей, их там восемь было, явно собрались на меня посмотреть, я повернулся и направился за поручиком, что вообще меня взглядом не сводил и был напряжён. В стороне я видел стайку девушек и женщин, что тоже не без интереса меня рассматривали, что дало мне понять. Те знали, что меня скоро привезут, и вот вышли поглазеть. Не знаю насколько я снова стал известен в России, свежие газеты не успел почитать, ждали на столе в кабинете, думал после обеда засяду. Анна меня интересовала больше, но управляющий сказал, что про меня пишут, и хорошее, и плохое. Впрочем, вскоре меня провели в приёмную, и даже особо ждать не заставили, я только встал у привычного места, у окна, как попросили пройти в кабинет.