Сохраняя веру (ЛП)

— Виновен, — Гейб ухмыльнулся, засунув руки в карманы, обнажив глубокие убийственные ямочки.
— Это… большое вам спасибо! — Это был действительно лучший сюрприз на день рождения.
— Что ж, у нас еще больше причин праздновать, — вмешался Чед.
— Это еще почему? — Гейб в предвкушении уставился на Чеда.
— Потому что мы не только заставили их подписать контракт, но и подписали на три года.
Глаза Гейба расширились, как и его улыбка.
— Три года? Как, черт возьми, тебе это удалось?
— Спасибо имениннице! — Чед просиял. — Мне кажется, племянник мистера Клементе влюблен в Фейт. Я же говорил, что это сработает!
— Вау, даже не знаю, как тебя за это благодарить. — Его слова прозвучали восторженно, в то время как Гейб пристально смотрел на меня.
Почему так чертовски жарко, когда он так на меня смотрит?
— Рада была помочь. Кроме того, я твоя должница! Если бы не ты, я бы сняла другое место в гетто. Помнишь?
Гейб покачал головой и промолчал.
— Значит, вы с Джоуи выжили? — спросила я, прочищая горло и избавляясь от неловкости.
— Ага! Мы это сделали! — ответил Джоуи. — Тебе нравится твой торт, мамочка?
— Конечно, нравится. Это самый красивый торт на свете!
— Только не говори бабушке, что мы купили торт в магазине. Она очень рассердится.
Чед задержался на некоторое время и съел кусочек торта, прежде чем уйти. Джоуи поддерживала разговор между мной и Гейбом своими бесконечными вопросами.
— А Санта все еще приходит к вам домой, мистер Гейб? — спросила Джоуи.
Он усмехнулся.
— Джоуи, Санта не ходит к нему домой. Он еврей.
Ее улыбка стала еще шире.
— Совсем как Сильвия! Я тоже хочу быть еврейкой, но тогда это будет означать, что Санта больше не придет ко мне домой.
— Вовсе нет. Он приходил ко мне домой, когда я был моложе, — сказал Гейб.
Брови Джоуи в замешательстве сошлись на переносице.
— Но как? Рождество — это день рождения Иисуса, а Сильвия и сестра Кэтрин говорили, что евреи не верят в Иисуса.
— Дело не в том, что евреи в него не верят. Они просто не верят… — Гейб замолчал, заметив растущее недоумение на лице Джоуи. — Моя мама не была еврейкой, поэтому мне пришлось праздновать и Рождество, и Хануку.
— Ух ты! Так повезло! Мамочка, мы можем отпраздновать и то, и другое? — Малышка захлопала ресницами, скрестила руки на груди и надула нижнюю губу, когда я кивнула головой. — Так у тебя есть рождественская елка, мистер Гейб? — Она без промедления перешла к следующему вопросу.
— О, нет. Уже нет.
— Но разве твоя мама не хочет?
Мужчина отвел взгляд, застигнутый врасплох этим вопросом.
— М-м-м… моя мама умерла.
Мое сердце упало от печали в его голосе.
Ох уж эта Джоуи и ее вопросы! Джоуи прикрыла рот рукой и всхлипнула
— У тебя нет мамы? — воскликнула она.
— Джоуи, у него все еще есть мама. Сейчас она просто живет на небесах, — вмешалась я, пытаясь ее успокоить.
— Но мамочки не должны быть на небесах. Я не хочу, чтобы ты была на небесах, мамочка. — Она заплакала еще сильнее.
Я наклонилась и крепко обняла ее, шепча Гейбу:
— Прости.
— Мистер Гейб? — прошептала Джоуи хриплым голосом, положив голову мне на плечо.
— Что? — Он старался быть бодрым.
— Хочешь пойти к нам и украсить мою рождественскую елку со мной и моей мамой сегодня вечером, раз твоей мамы здесь нет, чтобы украсить твою?
Гейб молчал, уставившись в землю.
— О, Джоуи, это очень мило с твоей стороны, но уверена, что у него другие планы на субботний вечер, — вмешалась я.
— Вообще-то я бы с удовольствием, Джоуи.
Я изумленно уставилась на него. Никогда за миллион лет я не ожидала, что Гейб примет ее приглашение.
— Ура! — крикнула Джоуи, вырываясь из моих объятий и обнимая ноги Гейба. — Мамочка, мне нужно в туалет.
Я двинулась вслед за ней.
— Я знаю, где он и могу пойти сама. — Улыбка не сходила с ее лица, когда малышка уходила.
Я убрала волосы за ухо и обратила свое внимание на Гейба.
— Мне так жаль, что она поставила тебя в такое положение. Если хочешь, я могу просто сказать ей, что у тебя что-то случилось.
 
— Зачем?
— Я просто подумала, что в субботний вечер у тебя найдутся дела получше.
— Нет. Не совсем, — сухо ответил он.
— Ладно. В семь нормально?
— В семь в самый раз.
***
Большую часть дня я провела за уборкой. Я уже начала упаковывать вещи, и в квартире повсюду стояли коробки. Если бы не Джоуи, я бы в этом году даже не стала заморачиваться с елкой. Моя мать нанесла быстрый визит, чтобы оставить мой подарок. Она без умолку болтала о том, что мой отец ведет себя так, будто умирает от гриппа, и мы договорились завтра позавтракать вместе. Я уже почти вытащила ее из своего дома, когда Джоуи проболталась насчет того, что Гейб придет помочь наряжать елку. И в свойственной себе манере Джоуи поведала моей матери все о нем, включая тот факт, что он еврей. А потом мне пришлось слушать лекцию: «Если бы у вас с ним были дети, как бы вы их воспитывали? Тебе придется отказаться от Рождества. Ты тринадцать лет ходила в католическую школу. Как ты можешь отвернуться от своей веры?» Когда она ушла, у меня голова шла кругом. Моя мать была королевой преувеличений, и это был яркий тому пример. Мой босс придет по просьбе моей дочери, чтобы украсить елку, и почему-то в сознании моей матери это приравнивалось к браку, детям и смене религии.
Джоуи усердно работала в течение нескольких часов, раскрашивая, вырезая и наклеивая то, что она назвала «сверхсекретным проектом». Это занимало ее и позволяло мне успеть закончить дела до прихода Гейба. Я проигнорировала звонок телефона, когда увидела, что это Коул. У меня было хорошее настроение, и я не хотела, чтобы он его испортил. Кроме того, сегодня мой день рождения, так что я могла выбирать, с кем хочу поговорить, и он определенно не был в этом списке. Увидев, что он снова звонит, я, наконец, смягчилась.
— Что? — ответила я на звонок, ставя коробку на полку шкафа.
— Я сейчас заеду за Джоуи.
— М-м-м… нет. Это не твой уик-энд, и у нас есть планы.
— О, так вот как теперь все будет? Мои выходные и твои?
— Да, так и будет. А теперь, если тебе больше нечего сказать, мне действительно пора.
— Дини, перестань. Родители Брит в городе, и они очень хотят познакомиться с Джоуи.
— Ладно, во-первых, меня зовут Фейт. Не называй меня больше Дини. — Теперь меня сильно раздражало прозвище, которое я раньше находила милым. — И мне действительно все равно, чего хотят родители Брит. Моя дочь проводит ночь со мной… ее матерью. Не с двумя эгоцентричными людьми, которые настолько поглощены своими собственными желаниями, что позволяют ей выплескивать свои кишки посреди переполненного торгового центра, а затем кричат на нее за это.
— Ты лучше всех знаешь, что она склонна преувеличивать.
— Я закончила этот разговор. Найди другой способ подлизаться к родителям своей подружки, потому что я не позволю тебе использовать мою дочь.
— Нашу дочь! — крикнул он. — Я плачу столько денег в месяц на содержание ребенка не для того, чтобы ты говорила мне, когда я могу и когда не могу видеться с дочерью.
— Я тебе ничего не говорю. Есть постановление суда. Возможно, ты захочешь вытащить его и освежить у себя в памяти. В нем ясно сказано, что этот уик-энд — мой. — Я сохраняла хладнокровие и спокойствие, что только усиливало его раздражение. — И если бы ты так жаждал встречи с дочерью, то постарался бы присутствовать на ее рождественском представлении в среду вечером.
— Перестань быть стервой. Ты же знаешь, у меня были занятия! Ты хоть понимаешь, под каким давлением я сейчас нахожусь?
— Это не мои проблемы. Но вот маленький совет: научись держать эту штуку в штанах, и, возможно, сможешь немного облегчить этот стресс. А теперь мне действительно пора. — Я закончила разговор, прежде чем он успел сказать что-нибудь еще.
Каждый раз, когда я говорила с ним, он мне все больше и больше не нравился, и я злилась на себя за это. Это не тот тип отношений, который я хотела бы иметь с отцом моего ребенка. Но Коул превратился в отвратительного мудака почти за одну ночь.