Чудеса за третьей дверью (СИ)

— Корабельные брауни, — тихонько произнёс Дуфф, с интересом наблюдая, как новоприбывшие проходят в мастерскую, чтобы взглянуть на инструменты, которые, по совету Атти, Лугуса и Дея, купил накануне для столяров Степан.
— У них разве нет имён?
— Есть. Но так сложилось, что они не называют их никому. Считают, что знающий имя брауни, получает полную власть над ним.
— В самом деле получает?
Гоблин пожал плечами:
— Не знаю. Кстати, они не берут оплаты.
— А сливки и выпечка?
— Это угощение, но не оплата. Понимаешь разницу? Не забудь предупредить мадемуазель Нику, и за собой следи — чтобы никто не сказал «благодарю» или «это за работу», или что-нибудь подобное. Обидятся.
— Хорошо. Они и правда такие умелые столяры?
— Лучшие. Так, как сделают брауни, не сумеет никто из фейри. Они столяры от рождения, чувствуют дерево — а может, и сами немного сродни ему.
— Надо же будет заказать пиломатериалы…
— Не надо, — покачал головой гоблин. — У нас вокруг целый лес.
— У нас нет сушилки, и пилорамы тоже нет. Пилить вручную ещё можно, но естественная сушка займёт уйму времени.
Дуфф усмехнулся:
— А я думал, ты уже привык к работе с фейри. Брауни напилят, высушат, да вдобавок выберут деревья, идеально подходящие для работы. Дай им свободу творить по своему усмотрению, и ты получишь мебель, которой будут гордиться ещё и твои правнуки!
* * *
Разросшаяся компания уже не могла с комфортом устроиться в шато. Обедать приходилось поочерёдно — дело, правда, упрощалось тем, что обедали брауни быстро, и только сливками и сдобными булочками — а на ужин все устраивались вокруг костра на террасе. После того, как с едой бывало покончено, на костёр ставили большой котёл, найденный в старом амбаре и основательно вычищенный. В котле тихонько исходило паром вино с пряностями, и каждый мог наливать себе, сколько пожелает. Степана слегка удивило, что трезвенники за обедом, брауни были не против выпить после ужина — однако Дуфф пояснил, что и на это имеется причина: корабельные хранители следовали давней морской традиции выдачи грога.
Гномы каждый вечер получали свои три песни, но брауни такая оплата не интересовала. Они сами были отличные певцы, хотя их репертуар ограничивался только шанти. Уже на второй вечер один из брауни притащил с собой скрипку, а другой — концертину, и теперь они то подыгрывали Степану, то давали ему передышку, и сами принимались петь, а иногда и пускались в пляс.
Работы в шато шли комната за комнатой: Атти, Лугус и Дей устанавливали двери, заканчивали отделку — а следом брауни доставляли всю обстановку. Иногда Степан замечал кого-нибудь из человечков, возившихся в доме с собранной гномами дверью, или что-то делавших с деревянными панелями на стенах. После таких визитов дверь обычно получала затейливую резьбу на филёнках, а панели — изысканную инкрустацию. Братья с пустошей делали на совесть, добротно и надёжно. Корабельные брауни добавляли к этой добротности красоту.
На каждом свободном кусочке дерева под руками фейри распускались цветы, вспархивали на ветки невиданные птицы, вырастали башни сказочных замков и проступали приземистые крестьянские домики. Брауни остались недовольны тем, что Степан выступил категорически против установки традиционных бретонских шкафов-кроватей, но тут вмешался Дуфф, который разъяснил им, что, во-первых, теперь спят на других кроватях, а, во-вторых, вместо фасада шкафа у мастеров будет целая стена в изголовье, чтобы продемонстрировать своё искусство.
Всего в отеле было устроено двенадцать номеров: восемь небольших комнат занимали мансарду, ещё четыре, попросторнее, располагались на втором этаже. Здесь же, на месте прежних комнат Мадлены Соваж и её брата, был большой номер люкс, над отделкой которого мастера в полном составе трудились целый день. По фасаду на втором этаже помещались три конференц-зала, похожие на уменьшенные копии пиршественных залов в старинных замках, и оставшийся в своих изначальных границах салон.
В первом этаже на фасад выходили окна общих помещений для гостей. Слева от главного входа располагалась гостиная с камином — его перенос доставил гномам немало хлопот, так как позади камина за стеной проходил служебный коридорчик, и прежняя система дымовых труб оказалась немного в стороне от нового расположения очага. Помещение, когда-то использовавшееся для балов и приёмов, теперь стало обеденной залой. Гостиная третьей квартиры превратилась в небольшой банкетный зал, куда можно было пройти и из общего обеденного зала, и из оранжереи. К удовольствию Руя, они сохранили и даже расширили первоначальную кухню шато, которую предполагалось использовать как кухню отеля. С тыльной стороны дома по первому этажу располагались хозяйственные помещения — прачечная, кладовые, кабинет управляющего.
 
— Зачем тебе отдельный кабинет, если ты сам будешь управлять отелем? — удивился Дуфф, узнав назначение этой комнаты.
— Во-первых, во всём должен быть порядок. Это кабинет для работы, и здесь будет всё для работы. Не хочу каждый раз бегать за какими-нибудь документами в библиотеку, или встречаться с гостями в башне. Во-вторых, вполне возможно, что управляющего мы наймём. Сейчас или со временем. Такое большое хозяйство не получится держать на плаву даже втроем, и даже с магией фейри.
— Вчетвером, — поправил Степана гоблин.
— Ну, мы ведь не знаем, захочет ли Ника остаться… — смущённо забормотал тот. Дуфф иронично скривился, но промолчал.
* * *
Апрель подходил к концу. Гномы, управившись с шато, теперь работали над восстановлением моста. Степан мог бы поклясться, что братьям приходится прилагать для новой задачи гораздо больше усилий, и при этом результаты каждого дня были несопоставимо скромнее, чем при ремонте шато. Временами от оврага доносились обрывки каких-то бормотаний, а иной раз казалось, что сам воздух в нижней части парка начинает наэлектризовываться.
С завтраками, обедами и ужинами дело решилось к полному удовольствию гномов. Когда мэтр Блеро, регулярно справлявшийся о сроках начала работ, узнал, что назавтра братья, наконец, приступают к восстановлению моста, то сам тем же вечером приехал в шато. Покряхтывая и сетуя на дороговизну, нотариус предложил Степану десять тысяч евро, если тот возьмёт на себя заботы по пропитанию гномов. Дуфф с Руем в ответ прочли мэтру лекцию о вреде жадности, так что старичок нотариус, покряхтывая и сетуя ещё сильнее, поднял цену до пятнадцати тысяч. Прежде, чем Степан успел пожать нотариусу руку, закрепляя договор, это сделал гоблин. Стиснув ладонь мэтра Блеро, «дядюшка Дуфф» поинтересовался, глядя ему в глаза:
— А когда ты собирался достать сокровища Тадга?
Нотариус при этих словах дёрнулся, словно желая высвободить ладонь. Потом недовольно скривился и буркнул:
— В полнолуние. Он открывал тайник всегда в полнолуние.
— И где же тайник?
Мэтр тяжело вздохнул, обвёл собравшихся взглядом и, наконец, махнул рукой.
— Я покажу.
— Смотри, Антуан, — зелёные глаза Руя насмешливо блеснули. — Коты очень любят прогуливаться по ночам. Пожалуйста, не пытайся открыть тайник без нас.
Нотариус принял к сведению слова «дядюшки Руя», и поздно вечером двадцать второго апреля вернулся в шато. К этому времени из оврага уже поднимались наполовину законченные опоры моста. Степану показалось, что гномы, разобрав обломки, теперь выкладывают уцелевшие камни точно в том порядке, в каком они были расположены изначально, и лишь добавляют новые там, где взрыв полностью уничтожил старую кладку.
Мэтр Блеро по случаю их вылазки предпочёл своему обычному элегантному костюму свободные спортивные штаны и толстовку с капюшоном — судя по тому, что вещи были ему великоваты, их позаимствовали из гардероба Жан-Пьера. Следуя указаниям нотариуса, компания вышла из нижних ворот, и двинулась вдоль ограды по краю оврага к истоку Лискюи. Немного не доходя до того места, где из-под нагромождения камней пробивался крохотный ручеёк, старичок свернул вглубь леса. Степан успел подивиться тому, как уверенно мэтр пробирается к ему одному ведомой цели, когда та же мысль, похоже, пришла и Дуффу: