Сон в летнюю ночь (СИ)
По Петербургу шёл не слон, а важно двигался караван слонов, верблюдов, мулов… Навьюченных животных вели смуглые люди в ярких одеждах — всё происходило величаво и медленно, словно в замедленной съемке. Так входило в столицу посольство персидского шаха Надира Афшара. Четырнадцать слонов предназначались в подарок императору Иоанну Антоновичу, а в мешках лежали дары Надир-шаха: усыпанные драгоценными камнями оружие и конская сбруя, шёлковые ткани, золотые сосуды. Для живущих в восемнадцатом векеа всё происходившее было поистине феерическим зрелищем.
— Жаль, музыки нет, — Вике не хватало импрессии, — и каких-нибудь спецэффектов можно было бы добавить.
— Да и так зрелище изрядное, — возразил Мальцев. — А как важно идут!
— «По улицам слона водили, как видно напоказ — известно, что слоны в диковинку у нас, так за слоном толпы зевак ходили», — процитировала Виктория.
— А дальше? — Мальцев завороженно слушал басню Крылова.
— Дальше Моська слона облаяла, чтобы утвердиться за его счёт. Я наизусть до конца не помню.
— Виктория Робертовна, а почему Вы ничего до конца не помните?
— Хороший вопрос, — Вика задумалась: действительно, почему?
— Вы не обижайтесь, Виктория Робертовна, Вам зело много ведомо, но отчего-то никогда не рассказываете ничего до конца.
Но Виктория не слушала Мальцева, её занимала мысль о том, как было бы здорово сфоткаться со слонами, выложить фотосессию на своих страницах в Инстаграме и Контакте, а подписать «Это вам не Тайланд».
— Сергей Афанасьевич, смотрите, какой ослик прикольный, прямо как у Шрека!
Мальцев безропотно повернул голову в сторону ушастого животного: ну, не хочет Виктория Робертовна открывать свои тайны или не в праве — ничего с этим не поделаешь, а может быть, и нет никакой тайны, как говорит сама Виктория: «Не надо искать смысл там, где его нет».
Красочная процессия казалась бесконечной, но всё когда-нибудь завершается. Прошли по Невскому персидские гости, уведя за собой удивительных зверей; зрители стали неторопливо расходиться, обсуждая увиденное, и ещё не один раз предстояло им поведать родным и знакомым про сказочное зрелище, свидетелями которого посчастливилось стать.
Вдоль тротуара, оживленно разговаривая, шли две немолодые дамы, по виду жены чиновников средней руки.
— Посмотрите, Сергей Афанасьевич, как высокая на Анну Иоанновну похожа, — Виктория задергала обшлаг мальцевого мундира.
— Чем-то похожа, как свинья на ёжа, — Мальцев равнодушно посмотрел на даму. — Покойная государыня статью выделялась, а эта лишь ростом. С Анной Иоанновной многие сходство имеют лиценачертанием, а вот стать такую трудно сыскать.
— Так ведь нашли, когда надо было, — Вике неожиданно вспомнились события прошлой осени.
— Это Вы, Виктория Робертовна, сейчас об чем? — Мальцев непонимающе посмотрел на Вику.
— О женщине в лазоревое платье, которую к Анне Иоанновне подослали. Её императрица тогда за приведение приняла и решила, что страшное предсказание исполняется. Вы же мне первый это и рассказывали. Юлиана говорила, что потом похожую на императрицу женщину мёртвой нашли у Мойки, да и другие про это шептались.
— Вы потише говорите, Виктория Робертовна, и под ноги смотрите, тут выбоин полно, — Мальцев осторожно взял Вику под локоть.
— Чего так бояться? Потише, поосторожнее… Все понимают, что какую-то тётку нарядили в голубое платье, напугали царицу, а потом эту же тётку и убрали. Ясно как дважды два. Так всем почему-то версия с приведением приятнее кажется.
— Надо полагать, что это досужие речи, а коли так, то и говорить не о чем.
— Вот Вы какой, Сергей Афанасьевич! Только что мне пеняли, что я до конца ничего не договариваю, а сами как ловко с темы соскакиваете. Ведь знаете что-то, а молчите, — Виктория лукаво улыбнулась. — По глазам вижу, что чего-то знаете про эту историю.
Вика ничего не видела по глазам Мальцева, но ей вдруг очень захотелось обсудить этот полузабытый инцидент: что поделать, когда нет ни сериалов, ни интернета, ни книжек в мягких обложках, а душа просит детективных историй.
— Вы правы, Виктория Робертовна, людям приятнее, когда приведения и прочая нечистая сила станут виновниками злого дела. И потом, ежели говорить, что кто-то устроил это гнусное представление, стало быть, надобно говорить, кто устроитель. А чьих рук дело, можно только гадать.
— Так давайте гадать.
— Ну, гадать — это по Вашей части, — улыбнулся Мальцев.
— Сергей Афанасьевич, Вы же знаете: у меня узкая специализация — я исключительно по будущему работаю, прошлое — не мой профиль.
— Виктория Робертовна, и Вам ведомо, что догадки строить не мое дело. Наше дело солдатское — идти вперед, по сторонам не смотреть.
— Понимаю: нас невозможно сбить с пути — нам по фигу куда идти.
За разговорами не заметили, как подошли к Мойке. По темной воде плыли ярко-желтые листья. Осень в тот год начиналась на удивление красиво, и даже здесь, в самом центре столицы, словно в деревне, пестрый ковер листвы покрывал землю, а в воздухе кружились серебряные нити паутины. «Осень ворвалась безумными ветрами. Холодными днями, бессонными ночами. Жёлтыми листьями, странными мыслями. В поисках истины вопросы, как выстрелы…» — промурлыкала Вика, что там дальше Баста пел, она не помнила, но это было и неважно. Виктория ожидала ставшего уже привычным восхищения Мальцева её пением, но Сергей Афанасьевич, не изъявил ожидаемого восторга, а указал на противоположный берег:
— Вот там её нашли.
— Кого её?
— Женщину, похожую на императрицу. Как две капли воды похожа была, не знай я, что тело Анны Иоанновны на траурном одре в большом зале дворца лежит, решил бы, что у Зелёного моста сама великая правительница пристанище бренному телу нашла.
— Прямо у моста в крапиве лежала в платье с горностаем?
— С каким горностаем! В зипуне с заплатками.
— Интересно, а почему её тело не было спрятано? — в мозгу у Виктории складывался сюжет сериала, — Наверное, преступник хотел, чтобы…чтобы…
— Да могли бы подальше, к Новой Голландии, оттащить, да, верно, кто-то вспугнул. Они её, где придушили, там и бросили.
— Так она была задушена?
— Вся выя в синяках. Аж страшно смотреть было.
— Сергей Афанасьевич, я думала, Вы не на теме, а оказывается, Вы на месте преступления были и всё видели! А что молчали? — глаза Виктории заблестели радостным блеском: вот и детектив начался.
— Я обещание дал о сохранении тайны увиденного, — Мальцев понизил голос. — Только, ради бога, Виктория Робертовна, никому ни слова. От этого дела лучше подальше держаться: им из особого приказа люди занимаются.
Виктория Чучухина представила себе людей из особого приказа — что-то среднее между майором Шиловым и агентом ФБР Фоксом Малдером. Интересно, что они нарыли, жаль, нельзя ни с кем поделиться своими соображениями на этот счёт, чтобы не подвести Мальцева, раз он подписался о неразглашении.
— Да Вы не тревожтесь, Виктория Робертовна, найдут злоумышленников или они сами себя выкажут. Надобно подождать, ведь время всё по местам расставляет, всё как надо в нашей жизни складывается и всегда идет токмо к лучшему.
Плыли по Мойке ярко-жёлтые листья-кораблики, светило нежное сентябрьское солнце, и Вика подумала, что прав Мальцев: всё как надо в нашей жизни складывается и всегда идет только к лучшему. Надо чуть подождать, когда «однажды в правильном месте наступит нужный час», и она обязательно вернется домой на Автозаводскую…
XVIII. Санкт-Петербург, 22 октября 1741 года
Теплые осенние дни резко сменились промозглым холодом: в конце сентября неожиданно задул с Невы пронизывающий ветер и повалил снег. Анна Леопольдовна пожаловала камер-фрейлине Виктории Чучухиной бархатное пальто на меховой подкладке, которое почему-то здесь называли шубой. Но носить шубу в межсезонье Вика считала недопустимым и ждала возвращения нормальной среднемесячной температуры воздуха. Эх, сейчас бы пуховичок с капюшоном, но во всем Петербурге такого не сыщешь. Виктория и прежде редко покидала дворец, а теперь совсем не выходила на улицу — холодно, да и незачем. Князь Слеповран-Соболевский по каким-то своим, Вике не известным делам уехал в Москву, Мальцев по распоряжению начальства отправился с поручением в Выборг, а на какое время Сергей Афанасьевич и сам не знал. Как же скучно-то! Хоть бы какой-нибудь подвисающий интернет был, да что там интернет — хоть бы пару телевизионных каналов что-нибудь здесь показывало… Виктория попыталась было читать, взяла несколько наипрекраснейших, по мнению Анны Леопольдовны, книжек на русском языке (у правительницы книг на русском было немного, но все исключительно «наипрекраснейшие»), но тоска наваливалась после второго абзаца — чтение было трудным, нудным и утомительным. Дворцовые события Вику тоже почти не занимали: всё ожидаемо. В августе состоялся брачный сговор графа фон Линара со статс-фрейлиною баронессою Юлианою фон Менгден. Линар сразу после сговора уехал в Дрезден, чтобы получить там отставку — ему предстояло стать обер-камергером при Великой княгине Анне Леопольдовне. Во дворце перешептывались, кто с ехидной усмешкой, кто с нескрываемым осуждением: при Анне Иоанновне эту ключевую в управлении страны должность занимал Бирон. Сама Анна Леопольдовна, томясь ожиданием, ежедневно писала Линару письма: «Верно поется в песне: ничто ваш облик не имеет, но всё напоминает мне о вас. Известите меня о времени вашего возвращения и будьте уверены в моей к вам благосклонности».