На перламутровых облаках
Друг спрыгнул с мольберта и крепко обнял девочку, словно старый товарищ после длительной разлуки. О, как же он благодарил ее за освобождение!
Теперь вдвоем они приносили еще больше волшебства в реальный мир. Соседи привыкли к чудесам, они думали, что так веселее. Но с появлением рыжего сорванца что-то изменилось.
Все привыкли к сладкому марципановому песку и сорванным бархатцам, превращающимся в пирожные, и к тому, что днём на небе летал кусок гигантского безе, прикрывая гигантского паука.
Но сладость пирожных теперь горчила, и от них болел живот.
Пёстрая лайка раздражала назойливостью, а стук лиловых копыт козочки лишь усиливал головную боль.
Художница и ее друг не замечали перемен. Они перевоплотили волшебством всю улицу, превратив ее в кондитерскую лавку.
Девочка мечтала о домиках из бисквитных коржей. Ее кисть послушно создавала сдобные домики, их стены скреплялись сметанным кремом, вместо обоев их покрывала сладкая пшеничная каша.
Маленькая художница не задумывалась, каково это – жить в съедобном доме, спать на бисквите со взбитыми сливками, ходить по полу из шоколадной плитки, сидеть на стульях из леденцов. Она так увлеклась, что перестала слышать недовольный ропот соседей, чья жизнь превратилась в настоящий кошмар.
Художница и ее друг частенько забирались по паутинке на чёрную кляксу и оттуда глядели на созвездия. Засидевшись допоздна, друзья забывали рассыпать нарисованные звёзды, а днём прикрыть гигантскую кляксу воздушным безе.
Болтая без умолку, ребята забывали о реальности. Для них ее не существовало, их мир состоял из бисквитных домиков, коз с лиловыми копытами, разноцветных лаек и сладких цветов.
Но люди ещё помнили о настоящем мире, и, пока их сознание окончательно не заполонило волшебное безумие, несколько смельчаков придумали план по спасению улицы от волшебной нечисти.
И вот однажды в мастерской маленькой художницы вспыхнул пожар.
Хозяйки дома не было. Они с другом сидели на лужайке и пропускали марципановый песок через сито, чтобы испечь вкусный пирог.
Девочка бы и не узнала про пожар, но случилось невообразимое: марципановый песок начал темнеть и твердеть, постепенно превращаясь в обыкновенный речной. Леденцы обернулись мелкими камешками, сладкая разноцветная мастика – несъедобной глиной.
Вместо сочной желейной травки вымахали здоровенные сорняки, дома на улице вернули себе прежний скучный вид, а волшебные создания и вовсе исчезли.
Маленькая художница разволновалась не на шутку. Ее друг растаял на глазах, а она ничего не смогла сделать!
Встревожено она оглядывалась по сторонам, наблюдая, как рушился ее волшебный мир.
Девочка разрыдалась. Она не понимала, почему сказка покидала ее, и от безысходности побежала к дому. Она увидела, как из окон валил черный густой дым.
Маленькая художница кричала и звала на помощь, но никто не пришел.
Не раздумывая, она вбежала в мастерскую. Коварное пламя уничтожило все ее картины, но почему-то не распространилось дальше.
Девочка подбежала к пылающему мольберту и рукавом сбила пламя. Крохотный кусочек бумаги остался цел. На нем было изображено лиловое копытце. Все волшебные создания погибли …
…Улица погрузилась в сумерки.
Шел дождь. Люди сидели по домам.
О случившемся, конечно, все знали, но утешать маленькую художницу никому и в голову не приходило.
Девочка вышла из мастерской и бездумно побрела по теперь уже незнакомой, унылой улице. Ничто здесь не напоминало о прежнем волшебстве, лишь некоторые грустные отголоски былого счастья больно ранили ее сердце.
От лайки осталась разноцветная клякса, козочка превратилась в тягучий горелый сахар, который вскоре смешался с каплями дождя и исчез.
А единственный друг ушел, не оставив после себя ничего.
На ночном небе теперь, как и прежде тосковала одинокая Луна, своим печальным ликом ещё больше навевая грусть на маленькую художницу.
Шли бесконечные дожди, серость, грусть и тоска мрачным коконом окутывали самую обычную улицу.
Только маленькое лаково-лиловое копытце осталось от сожженных творений.
Кроме картин в мастерской ничего не сгорело, и маленькой художнице было, чем рисовать, но она боялась, что ненастоящие друзья вновь покинут ее. Девочка так привыкла к сказке, что в мире, лишенном волшебства могла лишь существовать, но не жить.
И вот она приняла решение.
Маленькая художница заперлась в мастерской, она так долго не выходила, что жители улицы забеспокоились, как бы опять их не поработило сахарное безумие. Прошло несколько дней, и несколько человек все-таки пробрались к ней домой.
Переступив порог мастерской, они заметили, как девочка, стоя перед последним нарисованным творением, постепенно таяла. Вскоре остался лишь лучик света, коснувшись картины, он исчез.
Нарисованные создания сбегали с полотен маленькой художницы, но сегодня девочка сама пришла к ним.
На картине была изображена сахарная лужайка.
На ней паслась козочка, правда, на одной ножке отсутствовало лаковое копытце. Рядом носилась разноцветная лайка и на ходу ловила бабочек-капустниц, одна из которых превратилась в экзотическую пёструю красавицу, когда коснулась шерсти собачки. Огромная белая луна, словно таблетка аскорбиновой кислоты, по-хозяйски освещала небо, а рядом висела уже привычная черная клякса, усыпанная звёздами. По тоненькой паутинке на нее лез котик-очкарик, захватив телескоп…
Лужайка заросла кремовыми пирожными-бархатцами, снежинками-леденцами и сочной сахарной травой. Друг маленькой художницы сидел на разноцветной куче марципанового песка и пропускал его через сито. Он терпеливо ждал девочку. Однажды они не успели приготовить пирог, но сегодня все свершится, ведь верная подруга уже спешила к нему верхом на белоснежном безе.
Картина была очень красивой, и никто не осмелился ее сжечь или уничтожить. Люди дружно решили, что подарят ее городской галерее.
… В очередное утро дама, что однажды опоздала на работу из-за нарисованной козочки, вновь спешила по своим делам.
Вдоль дороги росли бархатцы. Их резкий запах наполнил воздух.
Но как пахли те цветы, что сошли с полотен маленькой художницы!
Дама остановилась, задумчиво дотронулась до бутонов и тут же отстранила руку, разглядывая пальцы. На них не осталось следов от крема. Это были всего лишь цветы. Но настоящие.
Рядом с цветами на дороге лежало лиловое копытце. Оно давно потеряло блеск и цвет и походило на маленький грязный булыжник. Колеса проезжающих машин вовсе превратили его в крошево.
Жемчужная девочка
Стояла глубокая ночь.
Принцесса незаметно удрала из дворца. Сегодня должен состояться бал. Приедет много гостей, и, в первую очередь, тётя Принцессы – родная сестра короля-отца – противная, толстая, все время лезет с поцелуями – бр-р! Ужасная женщина!
Принцесса ее боялась. Во-первых, потому что тетка была колдуньей, в этом принцесса убедилась, когда случайно подглядела, как та себе причёску делала. Она брала гигантскую круглую морскую губку, сажала ее на макушку, сверху накрывала своими жидкими волосами, добавляла пучок конских – длинных и сильных – и запускала пригоршню пауков. Получалась огромная, шевелящаяся волосатая шапка, кишащая пауками!
Королева-мать частенько говорила, что золовка ведьма и крыса, поэтому Принцесса еще больше боялась тётку. А та веселилась, постоянно хохотала и очень любила тискать племянницу, приговаривая: «какая же ты сладенькая, так бы и съела!»
Восьмилетняя шустрая девочка в ужасе убегала от назойливой тётушки и почти всегда выходила победительницей. Та из-за своей тучности передвигалась, словно неуклюжий бегемот, качаясь то вправо, то влево, и всегда смеялась над своей неповоротливостью.
Грозный король-отец наказывал дочь, за то, что она не хотела играть с его «милой сестрёнкой», и Принцессе приходилось сидеть на коленях у раздобревшей ведьмы.