Хозяйка старой пасеки (СИ)

— Куда ты меня тащишь? — донеслось из коридора.
Ответом стал настойчивый лай.
Герасим возник в окне, поставил на подоконник ведро. Я пихнула в бок Марью Алексеевну. Та сообразила быстро, макнула в воду свою тряпку, я поступила так же, прежде чем выплеснуть ведро на стены и сунуть пустое дворнику. Мокрое покрывало расправлялось с огнем лучше — но недостаточно хорошо, пламя взлетело по стене, еще немного, и заполыхает потолок, а за ним и весь дом. Перекрытия деревянные, готовые дрова.
  
Марья Алексеевна, похоже, подумала о том же.
— Беги на второй этаж, кликни бабу, что с покойницей сидит, пусть поможет Варваре из дома выйти.
На подоконнике появилось очередное ведро, и опять от него почти не было толку.
— Пожар! — вскрикнула Варенька совсем рядом. Снова залаял Полкан.
Девушка встала в дверях, тяжело оперевшись на костыли, обвела комнату ошалелым взглядом. Зажмурилась, взмахнула руками, едва не свалившись.
С потолка рухнул поток. Я рефлекторно вскрикнула и тут же пришлось отплевываться: вода забила нос, полилась в рот.
— Потолок! — воскликнула генеральша.
Вопреки всем законам физики вода взмыла вверх, тяжело плеснула о потолок и опять обрушилась. Если до сих пор на мне каким-то чудом оставались пара сухих ниток, то сейчас и они промокли. Я вытаращилась на Вареньку с открытым ртом. Капризная барышня, которая даже посуду мыть не хотела, только что сотворила водяное чудо! И выглядела при этом так, словно управлять водной стихией для нее — обычное дело.
Варенька чихнула.
— Спасибо, графинюшка, — как ни в чем не бывало проговорила Марья Алексеевна. — Мне с моим огнем пожары тушить несподручно. Как и кузену твоему.
— А где он? — спросила девушка.
— За мерзавцем этим погнался, Савелием. Тот, как услышал про обыск, шарахнул огнем.
— Кирилл⁈ — вскрикнула Варенька.
— Если бы с ним что случилось, так бы резво в окно не сиганул. Савелий-то, не будь дурак, сообразил, что отставной офицер и от его магии закроется, и его самого следом размажет, так он в меня огнем кинул, а как исправник отвлекся меня прикрыть, вынес окно вместе с рамой да и помчался, куда там зайцу!
Огнем? Тогда почему он не ответил магией, когда я его обожгла? Полкан помешал, не иначе. Выходит, стоит сказать псу спасибо минимум дважды. За покусанного управляющего и за Варвару, которую он притащил вниз.
— Думаю я, не поймает его граф. — Над головой генеральши повис светящийся шар. — Боже мой, на кого мы похожи!
Мы переглянулись. У Марьи Алексеевны на чепце зияла прореха с опаленными краями, из нее торчал клок седых волос. На щеке размазалась полоса гари. Варенька выглядела чистой, но одежда прилипла к телу, ничего не скрывая. Да и я со стороны наверняка смотрелась не лучше.
— Три мокрые курицы, — хихикнула девушка.
Генеральша фыркнула, и в следующий миг мы расхохотались все втроем: пережитое напряжение требовало выхода.
— Дамы, с вами все в порядке? — раздался из-за окна встревоженный голос Стрельцова.
Варвара завизжала и запустила в него костылем. Я едва успела подхватить ее под локоть, не давая потерять равновесие.
— Утек? — поинтересовалась генеральша.
— Да. — Стрельцов старательно смотрел на подоконник.
— Уберите свет! — продолжала возмущаться Варенька. — Кирилл, как тебе не стыдно! Это просто неприлично с твоей стороны!
Я хихикнула, поднимая с пола обгоревшее покрывало. Накинула его на Вареньку.
— Пока свечи не зажжем, свет не уберу, у вас, может, глаза молодые, кошачьи, а мне в темноте и ноги переломать недолго, — проворчала генеральша. — Граф, сделай милость, скажи Герасиму, чтобы воды натаскал да на печь поставил греться. Жаль, баню поздно топить. А потом пусть окно досками заколотит, пока весь дом не выстудило. А Агафья где? Орала как оглашенная, а теперь тишина.
Я выглянула в коридор. Дверь в соседнюю комнату стояла распахнутой, внутри не было никого видно.
— Похоже, тоже сбежала. Она-то отчего?
— От пожара, вестимо, — отмахнулась Марья Алексеевна. — Глядишь, вернется. А не вернется — скучать по ней никто не будет.
  
12.3
 
Она ловко оттеснила меня в сторону, подхватив Вареньку под локоть.
— Глаша, ты моложе, возьми у графа костыль, а то как без него. Не зашибло тебя?
— Нет, — улыбнулся Стрельцов. Исчез за подоконником, подал мне костыль, по-прежнему старательно глядя вниз.
Я протянула руку, в ту же секунду Стрельцов поднял глаза. Наши взгляды встретились, и я буквально замерла на месте. Внезапно я остро ощутила, как промокшая ткань платья облепила тело, не скрывая ничего. Ветер дунул из окна, заставив кожу покрыться мурашками, напрягшиеся от холода соски приподняли материю. Я хотела отступить, прикрыться, но не смогла пошевелиться.
В глазах Стрельцова мелькнуло что-то такое, отчего по телу пробежала волна жара, стирая ощущение холода от промокшей одежды. Он смотрел на меня всего мгновение, но этот взгляд словно прожег насквозь. Дыхание перехватило, а в животе будто вспорхнула стая бабочек.
Стрельцов резко отвел взгляд, сглотнул, и я заметила, как дернулся кадык на его шее. Его пальцы на мгновение коснулись моих, передавая костыль, — такие горячие, что я его едва не выронила.
— Благодарю, — пробормотала я, с трудом узнавая собственный голос.
— Не стоит, — хрипло отозвался граф и поспешно отступил от окна.
Я прижала к себе костыль, вдруг остро ощущая потребность во что-то вцепиться, чтобы скрыть дрожь в руках.
Стрельцов прокашлялся.
— Дамы, я уеду к Северским, чтобы не стеснять вас.
— Куда это ты поедешь в темноте? — возмутилась Варенька, кутаясь в промокшее покрывало.
— Ничего страшного, сейчас полнолуние. Герасим поможет мне оседлать лошадь.
— Какая ерунда! — Генеральша, по своему обычаю, решила не выбирать выражений. — Никуда ты не поедешь. Стеснять он будет, видите ли. А охранять кто будет? Кто поручится, что этот супостат не вернется? Он уже пытался Глашу задушить. Вернешься утром, а в доме вместо одной покойницы — четыре.
— И все с топорами во лбу, — не удержалась я.
Варенька испуганно округлила глаза. Марья Алексеевна закашлялась, скрывая смех.
— Едва ли в доме найдется столько топоров, тем более что орудие преступления я уже опечатал, — с подчеркнутой серьезностью заявил исправник. — А приличия требуют…
Генеральша возвела глаза к небу.
— О чем ты! Кого интересуют приличия, если речь идет об убийце, который бродит по округе!
Я хотела сказать, что неизвестно, действительно ли управляющий убийца, может, его испугала перспектива обыска, но вместо этого у меня вырвалось совсем другое.
— Останьтесь, Кирилл Аркадьевич. — Я залилась краской. — Вы сами сказали утром, что дворник и почти беспризорный пес — не лучшая защита. Я буду очень благодарна.
Показалось мне или Стрельцов действительно смутился?
— Как прикажете, Глафира Андреевна.
— Я прошу.
— Хорошо. Но мне все же не хотелось бы вас стеснять. Я обоснуюсь во флигеле, если вы не возражаете.
— Нет уж, никакого флигеля! Глаша сегодня заночует не в своем скворечнике, а в комнате перед нашей, а ты, граф, устроишься в гостиной. Диван там вполне удобный. Ни один супостат мимо тебя не пройдет.
— В самом деле, Кирилл, мне страшно, — прощебетала Варенька. — Вдруг это управляющий убийца? Или та противная поповна, вдруг она сбежала, поняв, что ты ее вот-вот арестуешь?
— Я тоже подозреваемая, — заметила я.
Варвара смерила меня взглядом.
— Вы, Глафира Андреевна, может быть, и подозреваемая, — произнесла она с холодной учтивостью, — но я почему-то не опасаюсь ложиться спать под одной крышей с вами. Хотя некоторые… истории, которые вы рассказываете, заставляют меня сомневаться в искренности ваших намерений. Впрочем, это вопрос, не имеющий отношения к текущему положению.
  
— Думаю, всем будет удобно, если граф пока займется своими должностными обязанностями, которых у него множество. Так он убьет двух зайцев: и дело будет двигаться, и мы его позовем, когда все будет готово. — Марья Алексеевна поежилась. — Не просто же так мерзавец Савелий взбаламутился, когда речь зашла об обыске. Наверняка в его комнате найдется что-то интересное. И хватит стоять на сквозняке, не лето пока.