Эволюция Генри 3 (СИ)

Амелия вчера даже обрадовалась, когда поняла, что мне ниже пряжки ее преследователи. Подумала, наверное, что я такой крутой — что, в общем-то, правда… Но ее погоня даже не в десятке желающих заполучить мою шкуру и повесить себе на стену. Так что рассказ я слушал спокойно, без взволнованных расхаживаний туда-сюда и тревожных взглядов в окно: не едет ли сумасшедший профессор с ручными возвышенными запредельных уровней?..
  
Вот покажись на горизонте Марла с ананасом в руках — я бы заволновался…
А так — в очередь, в очередь — в самый дальний ее конец…
Поэтому, заметив, что я спокоен — и Амелия успокоилась, довольно сжато рассказав, что с ней было в эти пять лет.
Как она призналась потом, я — не первый, кто слушал ее историю. Иногда ей хотелось мнения со стороны, оценки, сочувствия… Только я был первым, кому она не стерла память, завершив.
Когда случилась Беда, семью: отца-ученого, мать-ученую и их тринадцатилетнюю дочку Амелию — вывезли в исследовательский центр, срочно организованный в Твин Фоллс, штат Айдахо.
Инфраструктура центра, основанная на естественных горных пещерах, позволяла обходить ограничение на использование электричества — собственные мощности по генерации были запрятаны внутри скалы. Имелась компьютерная сеть, вычислительные сервера; имелся подземный кабель связи с другими центрами, раскиданными в горах и лаборатории различного профиля. Имелись запасы продовольствия, чистая вода и системы фильтрации, безопасность и сотни семей ученых, свезенных со всей страны.
Так что пока в городах Америки царили мародерство, грабежи и безвластие, под горами в Айдахо под чутким присмотром военных велось исследование черных обелисков и парадокса эволюции.
Разумеется, исследованиями занимались родители — дочка, хоть и умненькая, была весьма далека от прикладной науки. Примерно училась, читала книжки, играла в игры. С друзьями было чуть сложнее: в организованной для детей сотрудников школе ее сунули на несколько классов вверх, посчитав, что знаний достаточно. Да и классы старались максимально укрупнять… Так что оказалась девчонка среди кобыл на четыре-пять лет старше.
Этот момент Амелия обошла стороной, но, думаю, выпускной в их школе все-таки был. Но место в нем для мелкой Амелии — наверняка, не нашедшей пару — было в какой-нибудь каморке, подпертой шваброй, зареванной, осипшей кричать призывы о помощи… В общем, думаю, в тот раз все прошло не очень удачно. Иначе я не знаю, почему ее так заклинило именно на выпускном вечере, что операцию в Уэлсе она упрямо строила вокруг него.
Первой умерла мама Амелии. Кончились таблетки, которыми она сдерживала хроническую болезнь, найти новые было невозможно, и семья решилась на ее возвышение — в лаборатории знали, что эволюция исцеляет тело.
То ли кто-то недоглядел, то ли они еще не выяснили прямую зависимость затребованного у Обелиска и необходимых на эволюцию ресурсов… Но вместо нового таланта и здоровья мама получила Искажение — наказание Обелиска, когда в подготовленном растворе меньше реагентов, чем нужно, но все-таки больше десяти процентов от нужного количества.
Искажение блокирует восстановление тела — любое восстановление, не важно, естественное, медикаментозное или чужим талантом. Я видел, как выглядит иссушенный Искажением человек, которой даже при поддержке возвышенной-целителя еле-еле существовал после серьезного ранения. А тут — хроническое заболевание, обострившееся без лекарств…
В общем, пока согласовывали выделение дополнительных ресурсов, чтобы завершить эволюцию, Амелия осталась сиротой.
Дома стало некому готовить, друзей не было, так что девчонка обычно допоздна оставалась с отцом в лаборатории. И понятия не имела, что папаня после смерти супруги основательно пересмотрел жизненные приоритеты.
Сложно винить в этом, когда ты ученый, честно работаешь на государство — через тебя проходят реагенты на миллионы долларов — но ты не можешь их применить без десятка подписей на жалкой бумажке, чтобы спасти любимую.
Отец Амелии стал воровать реагенты со складов. Разумеется, самих реагентов он не касался, не перевозил их со склада на склад и не прятал по пустующим помещениям. Зачем?..
Он делал хитрее: списывая инвентарные номера на неудачные (или вовсе не проведенные) эксперименты и завышал сырье и реактивы до верхних границ расходования.
Так что все продолжало лежать по своим местам — катализаторы, реактивы, ценные металлы — но уже не существовало по данным внутренней отчетности.
Когда армейские затребовали у лаборатории «погонщиков людей», решая какие-то политические задачи на поверхности, отец Амелии решил, что накопил достаточно, и недрогнувшей рукой провел ее первую эволюцию.
Амелия — это единственное ценное, что оставалось у ее отца. Амелия — смысл жизни, лучик солнца, напоминание о супруге. Напоминание о собственном бессилии, которое он поклялся никогда больше не допустить.
Разумеется, все прошло гладко. Отец сам занимался перевозкой реагентов и наполнением ванн, работая с «объектами» почти круглосуточно — военные получили своих «погонщиков» досрочно. Руководство выразило благодарность.
О «лишней» процедуре возвышения никто даже подумать не мог. Да и над кем ее проводить?.. За счет чего?..
Потом Амелия и ее отец много разговаривали — девочке пытались объяснить, как жесток мир, и что иногда следует действовать первой, а не терпеть боль. Амелия, впрочем, знала это на собственном опыте и ученицей оказалась понятливой.
Вместе они начали воровать совсем уж на широкую руку — Амелия «меняла память», заставляя забывать о пополнении и расходовании складов.
Это была необходимость — как, если не в лаборатории, занимающейся изучением возвышенных, не знать о парадоксальной бесполезности ментальных воздействий при недостаточном уровне таланта?
Самые опасные способности, напрямую копающиеся в мозгах, оказывались бессмысленными и бесполезными перед возвышенным на два уровня старше. Даже если у цели совершенно бестолковая способность — вернее, как раз таки если способность и вовсе бесполезная, зачастую взятая именно ради обороны от ментальных атак.
Семья из отца и дочери нацелились на четвертый-пятый уровень, после чего было решено уходить из лаборатории. Для тех лет — это было довольно круто. Это и сейчас уровень коммодора Ордена, на секундочку.
Вмешались обстоятельства.
Военные «вернули» партию «погонщиков людей», требуя немедленно доработать оставшихся в живых. Претензий не было — год-то «погонщики» отлично отработали. Но люди на поверхности — особенно завязанные на власть — начали расти в уровнях и обзавелись защитными амулетами. Оружие «требовалось доработать», то есть возвысить до «рабочих» уровней.
А как это сделать, если склады оказались практически пусты?.. Нет, для обычной работы исследователей там всего было вдосталь — но когда Амелия увидела десяток симпатичных девушек, «играющих» с двумя постовыми в коридоре — заставляя их то признаваться в любви, то драться друг с другом, то вытворять страшно смешные для зрительниц вещи…
Тогда-то и пришла тревога. Девчонка побежала в лабораторию отца — делиться сомнениями, как делала это всегда — чтобы выслушать мягкий, успокаивающий голос, который обязательно скажет, что все будет хорошо…
Но обнаружила опечатанные алыми лентами двери и грустного старикашку-китайца, представившегося мистером Чангом. Она знала эту фамилию — она была в верхнем углу всех самых угрожающих документов из плотной бумаги с рифленым гербом.
Амелии сказали, что отца убили. Диверсанты с юга.
  
Перед Амелией извинились, пообещали покарать всех причастных — недосмотревших за проникновением врага на секретный объект.
Амелию убедили, что люди, зверски пытавшие(!) родного папу, практически все пойманы и убиты. Но двое из них смогли прорваться и убежали на юг.
Ее отведут в незнакомое помещение — номер для командированных сотрудников. Дадут время, чтобы проплакаться и прийти в себя. Ее перемещения никто не станет ограничивать — но девушка понимала, что каждым ее шагом следят.